Окно в Европу (СИ) - Бондаренко Вадим
Но празднование только набирало обороты!
Столы, заставленные горячими блюдами, уже ждали гостей, приготовленные тут же шашлыки тоже не остались без внимания. Дегустировались десятки сортов слабоалкогольных ягодных наливок, первая опытная партия пива, для самых отважных - крохотные рюмки коньяка, выдержанного в дубовых бочках пять последних лет.
К программе развлечений, и так год от года увеличивающейся, теперь добавилось и хорошо освоенное на прочих праздниках огненное шоу - несколько парней и девушек выдували через длинные трубки над огнем порошок из спор плауна. Яркие вспышки и потоки пламени сплетались в удивительные фигуры и орнаменты, в сгущающейся темноте это выглядело очень эффектно.
Самые разные танцы, конкурсы вроде забега в мешках, попытки добраться до верхушки гладкого высокого столба или массовых похищений невест детьми, требовавшими законный выкуп не давали скучать никому.
Но все когда-нибудь заканчивается - закончился и этот яркий праздник. А ночь с пятого на шестое ноября принадлежала только молодым…
Утром, когда мы уже проснулись, Ишт’ар, положив голову мне на грудь, тихонько спросила:
- Дим, знаешь... я ведь влюбилась в тебя ещё в детстве… Ты тогда спас наш народ от гибели, дал л'тоа возможность жить дальше.
- Не только я. Это было решение всего племени Солнца, Ишт.
- Сейчас мы все понимаем, что скоро полностью растворимся среди “белых людей”, твои законы о браке - это ведь не просто так придумано?..
- Не просто… но сохранить ваш народ я бы не смог, л'тоа к моменту нашей встречи уже давно перешли ту черту, за которой только один путь - медленное вымирание.
- Знаю, я хорошо училась в школе… Дим, л'тоа продолжат жить в детях, наших общих детях. Это правильно. А я… я хотела, чтобы отцом моих детей стал именно ты!..
На некоторое время разговор прервался поцелуями, но Ишт’ар легонько отстранила мои руки, когда я не захотел на этом останавливаться
- Дим… Подожди, Дим… Я хочу, чтобы ты знал - вчера выбор был… не совсем честным!
- Ты же вытащила розовый камень... Разве это не знак того, что судьба связывает нас браком?
- Дим, я - л'тоа… Мы можем чувствовать намного… тоньше, чем вы. Ты ведь знаешь моего родича, Валт'и?
- Конечно, кто этого шмелевода не знает…
- Он купил кристалл розового камня, но не для своих жен. Он купил его для меня, Дим! А я… все эти дни я долгие часы сидела с закрытыми глазами, и запоминала, какой этот камень на ощупь…
Вот это новость… Для нас, неандертальцев, гладкая отполированная поверхность что гранита, что кварца была абсолютно одинаковой. А для этой девушки, последнего осколка исчезающей расы - вовсе нет.
- Дим… Ты сердишься?
- Нет… любимая... Ты боролась за свои чувства, это… достойно уважения. И прощения. Только нужно Валт'и предупредить, чтобы не трепался об этом.
- Спасибо!..
Больше никаких слов Ишт слушать не захотела. Да и мне стало не до того…
Наступила зима, но мир вокруг продолжал изменятся. Я ощущал это как никто другой - на моих глазах старое сменялось новым, новые знания проникали в каждую сферу человеческой жизни. И этот процесс не замирал даже сейчас, в двадцатиградусные морозы - под крышами занесенного снегом Лантирска продолжала кипеть жизнь!
Появление достаточно тонкой проволоки, постепенное ее накопление и лучшее понимание механики повлекло за собой появление горизонтального ткацкого станка, над которым почти год трудилась целая команда изобретателей. Теперь ряды нитей перемещались относительно друг друга нажатием деревянных педалей, готовая ткань наматывалась в непрерывный рулон, а ее плотность ощутимо возросла.
Шерсти, которую сейчас стригли, в основном с коз, становилось все больше. Ткацкие мастерские - их было уже три, не безосновательно питающие огромные надежды на разведение привезенных овец, поручили Кругу Мастеров разработать механизмы, облегчающие с ней работу. Так взамен старых кустарных приспособлений появилась вполне узнаваемая прялка с большим приводным колесом и классическим веретеном, сразу в разы увеличив производство тонких нитей.
Чуть поумерившие свой пыл после взрыва в лаборатории химики все равно не стали сидеть спокойно, и временно сосредоточились над отработкой уже существующих технологий. Но и тут меня ждал приятный сюрприз, а догадавшихся увеличить количество серы при вулканизации ребят - очередная премия. В принесенных мне образцах я легко узнал эбонит - отличный материал, который можно применять в самых различных областях. Например - знакомые мне со школы эбонитовые палочки, заряжающиеся от трения о шерсть, электроизоляторы, не уступающие керамике, рукоятки инструментов, прочные, надёжные, с красивой текстурой, ёмкости для хранения кислоты… Так что не долго изобретатели удерживали лидерство в негласной гонке открытий, звон чайб все чаще стал раздаваться и в других коллективах.
Биологи и селекционеры, в ожидании весны, сосредоточились на образце N°1. Как и ожидалось, при рассмотрении под микроскопом он оказался вполне земной одноклеточной водорослью, но с целым рядом уникальных мутаций. Сейчас, на морозе, эти зелёные пятна быстро разрастались, активно поглощая свет солнца. Целая кассета - ящик с рядами небольших пронумерованных сосудов с этим образцом, подвергалась самым разным воздействиям - от вытяжек из каменноугольной смолы и колхицина до длительного облучения радиоактивной рудой. И всего через пару месяцев появились сразу два новых штамма 1-1 и 1-2 продемонстрировали ускоренный по сравнению с контрольным рост и ещё большую насыщенность клеток хлорофиллом. Выделенные для экспериментов мыши, годовалый поросенок и пара гусей спокойно жевали и склевывали зелёный снег, словно обычную траву. Сейчас за их здоровьем следили так же пристально, как и за пациентами в здравницах, но никаких отклонений ни в поведении, ни в физиологии не замечали. Первые положительные результаты заставили меня предоставить и разрешение, и новые чайбы для дальнейших исследования - как исходного образца, так и полученных штаммов. Если получится изменить этот организм так, как я задумал, то эта водоросль в буквальном смысле обеспечит безбедное будущее всей неандертальской цивилизации в будущем!
Ещё один человек следил за состоянием мышей, которых каждый день кормили медовыми муравьями, заранее накопанными с осени. Грызуны ели сладкий “виноград” с удовольствием, и вовсе не собирались болеть или мутировать. Постепенно я успокоился - будь в них что-то по-настоящему опасное, оно бы уже успело себя проявить.
Мышам вообще нужно было ставить памятник - причем без смеха, мастерская скульпторов Слава обещала скоро представить первый проект. Ферма этих животных, созданная ещё в прошлом году, быстро наращивала “поголовье” - недавно там появилась линия белых мышей-альбиносов, которой со временем заменят часть остальных. Пока же их обычные сородичи гибли десятками, а то и сотнями в день. Мышей скармливали хищникам в зверинце. На них испытывали недавно открытые химические соединения, определяя по скорости смерти грызунов степень токсичность и опасности новых веществ для человека. Мыши первые пробовали все найденные необычные грибы и растения, в которых неандертальцы сомневались - съедобные они или нет. А в будущем этим животным уготовано стать жертвами биологов, генетиков, физиков…
Небольшая печь-крематорий дымила каждый день, уничтожая останки отдавших свои жизни во имя науки грызунов. Разве что со временем мышей заменят частично или полностью их ближайшие родственники, крысы - но привезти из Крыма этих хвостатых вредителей я в этом году не догадался.
