Вадим Крабов - Рус. Заговор богов
Более того, Рус сам посоветовал образованному неординарно мыслящему воину со склонностью к Призыву перейти на службу в орден Призывающих, стать наставником. И пока тот досконально изучал закрытые труды жрецов, чтобы предстать перед учениками основательно подготовленным. В этом был он весь.
– Да знаю я. Ладно. Пришел – очень хорошо, спасибо. – И смягчил тон: – Ты очень нужен, молодец Домлар, что догадался тебя пригласить. Нас мало, каждый меч на счету. Я как-то в суете все, не обижайся. Иди все-таки дослушай Андрея, он дело про амулеты говорит. Не отмахивайся! Не пристало воину от боевых новшеств уклоняться! – Рус несколько перефразировал цитату из «Божественного Завещания». Там речь шла больше о самоподготовке. – Тебя ждут, поторопись. Потом договорим.
Рус подошел поприветствовать десяток отборных преданных воинов-сарматов, но особо, конечно, троицу кальварионских диверсантов, урожденных месхитинцев: Архипа, Саргила и Ермила. Они были спокойны и уверены в себе:
– Нам с лоосками общаться не впервой, ты же знаешь. Каждый свои камни на них хранит. Еще и звери какие-то выползли. Сучки нашли себе кобелей. – В конце речи Саргил попытался пошутить.
– Мы за тебя, Чик, любого порвем! – подтвердил серьезный Ермил.
– Ага. Как представлю, что моего ребенка украли, так по ноготочку вырывать готов. – Архип первым из неразлучных друзей женился. – Так и быть, помогу Ермилу.
– Максад! – Рус повернулся к старающемуся быть незаметным коронпору трех княжеств. – Мы же договаривались…
– Только так, только так, – развел руками старый безопасник. – В твоем мирке Пиренгул с тобой согласился, но как только вышли, мы с Отигом еле-еле его остановили. А мне пришлось идти лично, потому что… Гелиния здесь, и лишь мне Пиренгул доверяет полностью…
Не дослушав тиренца, Рус резко огляделся и за спинами троих известных в Кальварионе магов-Освобождающих и магов-Хранящих: Отига, Рустама и Портурия заметил две глупо прячущиеся женские фигуры.
– Вон отсюда, обе!!! – захрипел на них взбешенный Рус, проходя сквозь бывших наставников. Они понимающе расступались. Впрочем, нервный отец не гудел, как Радан, а старался соблюсти хоть видимость тишины.
Грация гордо встрепенулась:
– Я – Верховная жрица Эледриаса! Никто не смеет на меня орать, даже мой якобы кровный брат, проходимец, выдающий себя за побратима моего бога! – Рус не обратил внимания на оскорбления и продолжил буравить женщин взглядом. А так хотелось надавать по заднице! Особенно той, которая потупила глазки. – И у меня свой муж имеется, если ты позабыл. Он – разрешил.
– Да ты из него веревки вьешь, – процедил Рус.
– Не лезь в мою семью! – гневно парировала Грация. – За своей следи… Ой! Я не хотела, я не о Гнатике! О Справедливый! Умерь мою бабскую болтливость! – искренне взмолилась она, опираясь руками о витой деревянный посох.
Бедная Грация попала под раздачу, согласившись прикрыть подругу от гнева мужа. На совете во «внутренней вселенной» о них обеих речи не шло вовсе, о них будто забыли. Обещание вызвать жену сразу, как только понадобится ее помощь, как-то вылетело у мужа из головы. Оно и дано было по большому счету лишь затем, чтобы успокоить Гелинию. А в предстоящем нападении Рус для нее места не видел. Вот для троих лучших подмастерий молодого ордена Освобождающих – сильнее магов, увы, пока не воспитали, – видел. А для подмастерья Хранящей – нет. Как женщины узнали о тайном походе, кто проболтался – уже не важно. Да и вряд ли было возможным скрыть суету быстрых сборов от самой княгини. Пусть даже многое давно было подготовлено заранее.
– Русчик! – Гелиния подняла голову и твердо взглянула на мужа… старательно давя в себе чувство вины, от которого никак не могла избавиться. – Я говорила с магистром Отигом – моя помощь может пригодиться.
– Какой к даркам ма… – Рус оборвал себя и повернулся к учителю. Его лукавый вид разозлил, огорошил, а после, как ни странно, успокоил ученика. – В чем дело, уважаемый Отиг? На совещании мы об этом не договаривались.
– Да, речи об участии княгини в операции по спасению ее ребенка не было. Но позволь тебе напомнить, что Игнатий – ваш общий сын, а не только твой и что наше участие, магов – не-воинов, будет заключаться лишь в дистанционной поддержке, и тогда ее Сила очень даже может пригодиться. Она просто станет в круг, без какой-либо опасности для своей жизни. Ты рискуешь гораздо больше, согласись… и, думаю, ты несколько преувеличиваешь силы противника. Какие-то оборотни, измененные лооски против двух с половиной десятков вояк, из которых целый десяток являются магами-воинами; твои амулеты, непробиваемые структурами с Силой высокого мастера, держащие удары любого оружия. Пусть их хоть две сотни будет. Пожалуй, наши возможности, шести… нет, восьми магов, включая меня, магистра, останутся невостребованными. Да поможет всем нам Величайшая!
«Твои бы слова да… – Рус даже мысленно не добавил: «Богу в уши». – Если бы ты, Отиг, магистр Хранящий, подозревал то же, что и я, то ты бы… Но Гельку назад отправлять поздно: тут же вернется, да еще и ослабевшей… Ну, паучиха, как я тебя ненавижу!»
А вслух сказал:
– Хорошо. Пусть остается. Под твою ответственность, господин магистр. – С этими словами, демонстративно не взглянув на жену, отвернулся от группы магической поддержки. Как раз в это время раздался преувеличенно трагичный голос Андрея:
– Амулеты розданы, инструкция проведена. Ждем твоих распоряжений, господин командующий!
Рус, нервно дернув ноздрями, глубоко, всей грудью вздохнул, покачиваясь с пятки на носок, и резко выдохнул, изгоняя сомнения.
– Все подтянулись ко мне! Слушаем внимательно…
Когда этруски и сарматы уже выдвинулись на свою позицию, к открытому спуску-террасе, Руса отозвал Домлар:
– На четверть статера, князь! Сейчас не время, но мало ли что может со мной случиться: все в воле Френома и богини Удачи…
– Что такое, Домлар, – нетерпеливо перебил Рус.
– В Этрусии становится неспокойно. Открыто это еще не видно, но я наблюдательный. Некоторые жрецы стали сомневаться, что ты – пасынок бога. Весть о твоем истинном происхождении разнеслась. Грусситы… да, князь, партии не до конца слились, я бы даже сказал, что соединились лишь малой своей частью, низами. Верхи же по-прежнему ненавидят друг друга. Я потороплюсь, не беспокойся. Если совсем коротко, то среди них зреет недовольство. Застоялась Этрусия, хочет крови. Давно мы не воевали, Рус.
– Я понял, Домлар, но сейчас некогда. Поговорим, когда мой сын будет у меня на руках. – И выбросил эту проблему из головы. Пока не до Этрусии.
О бурлении в среде высшей знати, и не только среди гросситов, подстегнутом планами строительства Великого Анектинского тоннеля, по сути открывающего страну для остального мира, он знал. Карлант и Эрлан редко, но «отзванивались». А вот брожение среди жрецов стало для пасынка неприятной новостью.
Флавий с Адыгеем остались сидеть в кромке леса. Тиренец не был воином.
Глава 17
Этруски медленно-вальяжно, неторопливым прогулочным шагом спускались по довольно широкой террасе, на которой вполне комфортно могли разместиться два таких бугая, как Радан. Это было частично облагороженное грубым кайлом русло древнего ручья, по непонятной причине пересохшего. Невидимое солнце, скрытое тоскливой серой хмарью, перекатилось в четвертую дневную четверть. С моря дул зябкий, будто не южный, а северный ветер, пронзал кольчуги, играл под шлемами, бодрил лица чем-то колючим, насмешливым, терпко-соленым.
– Будто мы не на юге, господа, заметили? – нейтрально молвил всегда задумчивый Домлар. – В Тире северный ветер, который, кстати, именуют бореем, как и ближайший городок, не такой стылый. Интересная аномалия.
Ему никто не ответил. Напряжение висело в воздухе густым тяжелым туманом. Через некоторое время буркнул Радан:
– Идем, молчим, как на поминках в Аргольтовой пустоши. Раз мы – приманка, так давайте хоть пошумим! Аргосту в пасть такую скукотищу!
– Ты, майор, одним своим бурчанием протрубил о нашем появлении, – вдруг задорно констатировал молодой Люболан. – Вон выползают Аргостовы демоны.
Вся группа почувствовала облегчение. Наконец-то! А то стали закрадываться сомнения. Азарт предстоящей битвы пьянил опытных воинов, заставлял трепетать душу и сердце, грел каждую мышцу.
– Не тянут они на демонов, – зубасто прищуриваясь, словно подсчитывая количество куропаток, оценил Радан. – Скорее так, снеговишки.
Из пары ближайших небольших на вид домов выбегали и выбегали люди. Треть из них были женщинами и все, в том числе и мужчины, были безоружны. Вскоре они заняли всю прибрежную площадку размером шагов пятьдесят на сто и замерли. Их толпа напомнила опытным охотникам стаю, застывшую в преддверии броска. В, казалось бы, беспорядочном построении шестидесяти пяти голов (людьми, несмотря на внешний облик, этих существ назвать было уже нельзя: что-то в них неуловимо поменялось), различалась строгая иерархия: вожак, наиболее матерые – впереди, молодняк – сзади, и при начале движения каждому открывался проход к добыче.
