Екатерина Рысь - Печать богини Нюйвы
– Не положено! – рявкнул он и отшатнулся.
– Не бойтесь, доблестный воин Чу, я не причиню вам зла, – проворковала Таня. – Мои служанки останутся рядом, и мы всего лишь поговорим.
– О чем?
– Видите ли, доблестный воин Чу, я не так давно спустилась на землю и все еще не очень хорошо разбираюсь в том, кто и против кого сейчас воюет. А вы, как я вижу, человек опытный и много повидавший, вы могли бы объяснить мне, что к чему. Яшмовый Владыка… – Девушка сделала многозначительную паузу, чтобы собеседник проникся важностью момента. – Он всегда говорит, что о происходящем на земле следует спрашивать у ее истинных сынов. У таких, как вы, доблестный воин.
Против истины небесная дева ничуть не погрешила. Лицо у дядьки было коричневого цвета, все в морщинах и шрамах, а руки как лопаты, в которых копье смотрелось палочкой для еды.
– Ладно, – согласился польщенный вниманием Небес воин. – Только ненадолго.
– Конечно-конечно, – приветливо улыбнулась Таня. – Заходите, пожалуйста. Эй, девушки, угостите моего гостя чаем.
Из плошечки, которую ему подали девицы, мог напиться разве только котенок, но солдат старательно изображал удовольствие, а заодно рассказывал, что знал: против кого воюет Чу и почему. Сначала с опаской, чтобы не выдать случайно какую-нибудь страшную военную тайну, а потом все смелее и смелее. Служанки, которым Таня приказала оставаться при ее особе, быстро заскучали, зато небесная дева усиленно мотала на ус и сопоставляла факты с вычитанным из «Исторических заметок». Зря она, что ли, папеньке помогала с переводом на русский?
– А скажите, уважаемый…
– Сунь Бин, госпожа небесная дева.
– А скажите, уважаемый Сунь Бин, захвачен ли уже город Канфу? – осторожно спросила Татьяна.
– Нет покедова, – затряс головою воин. – С чего бы это? Но… – Он почесал затылок. – Было бы неплохо его взять. Говорят, богатый городишко-то.
«Ну хоть какая-то точка отсчета», – сообразила Татьяна. Мысленно она уже потирала ладони, предвкушая, что довольно скоро дядюшка Лян договорится о союзе с Пэй-гуном. Войско Чу объединится с повстанцами и тогда… Тогда она сбежит под крыло Лю Дзы, который не только джентльмен, по-своему, по-древнекитайски, но еще и будущий первый император Хань.
Вот только как подтолкнуть Сян Ляна к этому решению?
– А скажите, доблестный Сунь Бин…
Но Танин новый вопрос прервал звонкий голос медного гонга.
– Гонец от генерала! – спохватился солдат и пулей выскочил из шатра. С дисциплиной в войсках было строго, за малейшую провинность полагалась казнь.
Служанки, чья пытка молчанием наконец-то закончилась, немедленно расщебетались с новой удвоенной силой. Причем еще бы разговаривали о чем-то интересном, а то ведь просто перекидывались жалобами на тяжкую долю или сплетничали обо всех подряд. И если раньше Таня терпела это, сцепив зубы, то теперь, в статусе генеральской невесты, решила навести порядок.
– А ну цыц! Разболтались! – прикрикнула она на девушек и поморщилась.
Доблестный Сунь Бин был, конечно, весьма любезен, но пах он очень уж непрезентабельно.
– Так, девушки, я помыться хочу. Организуйте мне купание немедленно, – заявила Таня и пригрозила на случай возражений. – Иначе жениху пожалуюсь.
Пусть займутся каким-нибудь полезным делом, что ли.
И уже когда Татьяна лежала в бадье с горячей водой, ей в голову пришла такая очевидная, но до сих пор ускользавшая от нее мысль. «Почему так выходит, что основные события совпадают с описанным у Сыма Цяня, а детали отличаются? – рассуждала девушка. – Лю здесь зовут иначе, чем в «Исторических хрониках», моего… жениха тоже. Сян Лян, напротив, совпадает. Сыма Цянь ошибся? Или это не тот Лю, который должен стать императором Гао-цзу? И другой чуский генерал спустя несколько лет бесславно зарежет себя, чтобы не попасть в плен?» Ее великий замысел чуть-чуть подправить историю империи Хань под свои нужды больше не казался таким уж безупречным. Что, если теперь, когда в Поднебесной оказались две русские барышни, все пойдет иначе?
Сян Юн
Кабы Сян Лян не вился вокруг племянника черным вороном, бедолага Мин Хе не получил бы по шеям без всякой вины. Но когда благородный господин без конца дергает тигра за усы, то зверь рано или поздно отмахнется когтистой лапой, и горе тому, кто попадется под удар. Добро бы еще чусцы одержали победу на бранном поле, а то ведь снова бежали. Циньский генерал Ли Чжан оказался орешком твердым, а Сян Юн ломать зубы ой как не любил. Опять же избавление от доспехов – занятие долгое и муторное, нетерпеливому генералу крайне неприятное, а тут еще и дядюшка влез с очередным допросом:
– О чем вы с ней договорились?
– С кем? – удивленно вскинул густую, бархатную, как у девушки, бровь генерал. – Мин Хе, осторожнее с пряжками! Порвешь ремешки, получишь палок.
Мальчишка засопел от усердия еще пуще, в надежде палок избежать.
– Не придуривайся! – возмутился дядя. – И не считай себя умнее без всякой на то причины. Ты ведь собирался вернуть Тьян Ню на Цветочную гору, потому и увез посреди ночи. Но затем вернулся. Почему?
– Так циньцы же напали. Дядюшка, вы запамятовали? Сами ж за мной послали. Верно я говорю, братец Мин Хе?
Что правда, то правда, придуриваться генерал умел виртуозно. Мин Хе порой диву давался, как в одном человеке так гармонично уживаются простофиля, убийца, поэт и витязь. Словно сама Нюйва из любопытства слепила вместо четырех одного мужчину, но из разных сортов глины, вроде как глянуть, что получится. Получился генерал Сян Юн.
– Не юли, мерзавец. У тебя все равно плохо выходит.
Племянник лишь плечами пожал. А вот если бы кто-то поинтересовался мнением ординарца, тот бы честно посоветовал оставить его господина в покое хотя бы до вечера. Дать ему обдумать проигранный бой, поесть, побренчать на цыне. А там, глядишь, он следующее сражение выиграет, и слуги останутся без синяков. Всем будет хорошо.
Но нет же, Сян Лян заложил руки за спину и принялся ходить взад-вперед, что означало одно – кому-то быть битым, и этот кто-то прямо сейчас расшнуровывал генеральские наручи.
– Следи за моими рассуждениями, мальчишка. Тебе этот брак выгоден как никому другому. Иначе я бы ее Куай-вану предложил. Тоже, к слову, невеликого ума парень.
И по тому, как сжались кулаки господина, Мин Хе понял, что выстрел попал в цель. В прошлой жизни старик точно был знатным лучником. Неясно только, сравнение ли с потомком чуского вана, совсем недавно пасшим чужих овец в полной безвестности, разозлило генерала или же возможность потерять небесную деву.
– Похоже, небесной деве ты не очень-то и люб, а перспектива стать императрицей слишком призрачна, чтобы по-настоящему ее увлечь, – усмехнулся Сян Лян, намекая на сегодняшнее поражение. – Значит, она тебе что-то предложила…
Говоря это, старый опытный царедворец, вот уже полвека держащий государство Чу в стальном кулаке, неотрывно глядел на племянника, стараясь по выражению лица угадать правду.
– Или вы о чем-то договорились. Или и то и другое. Неужто тебе понадобились тайны Девяти Небес из «Книги исполнения желаний»?
Сян Юн не выдержал и заржал над выдумками дядюшки, сделавшись похожим на своего коня, только не серой, а черной масти.
– Нет? Ну и правильно, тебе они все равно впрок не пойдут, – презрительно фыркнул Сян Лян. – Знаю я твое главное желание. Полагаю, что и в этот раз ты его с девой не утолил отчего-то. Тоже подозрительный факт.
Вместо ответа генерал отвесил пинок одному из слуг, замешкавшемуся с поножами. Кто знает, тот все поймет, а Сян Лян воспитывал Юна с детства.
– Вас не разберешь, уважаемый дядюшка. То пальцем ее не трожь, то почему не снасильничал, спрашиваете. Вы бы уж определились, что ли.
Сказал как бы с ленцой, точно сытый волк зевнул с подвыванием, но Мин Хе моментально ощутил, как напряглись все мышцы на спине у господина. Точь-в-точь еще одна дополнительная броня, да и только.
– А ты не переживай, племянничек, я уже определился. Со свадьбой придется поторопиться, – удовлетворенно мурлыкнул Сян Лян и улыбнулся сладко-сладко. – Может, небесная дева тебе больше удачи принесет, а?
– Воля ваша, дядюшка, – изобразил смирение Сян Юн. – Если подходящий день определен…
– Нет, но особого значения это уже не имеет.
– Ах, как же так?
Хитрый старикан растянул губы в ядовитейшей из улыбок. От которой у Мин Хе аж желудок от страха свело.
– Кто ж знает, почему мой гадальщик вдруг взял да и перерезал себе горло. Однако же гадальщиков много, а небесная дева – одна. Через три дня проведем церемонию. Вот и весь сказ.
– Превосходно.
Знающие люди говорили, что с этого слова циньский император Эр-ши Хуанди начинает казнить своих высших сановников. А вот благородный и доблестный генерал Сян Юн всегда по шеям раздавал молча. До этого дня, по крайней мере. Мин Хе на своего господина не обиделся, нет, но тенденция ему совсем не понравилась.
