Григорий Шаргородский - Укротитель. Истребитель тварей
Не реагируя на фразу наместника, я достал из стенной ниши графин с водкой и дернул за шнур вызова прислуги. И только когда мы выпили по стопке и закусили принесенными служанкой огурцами, сказал:
– Вы серьезно считаете, что у короля осталась своя воля? А вот мне кажется, что это решение было принято как раз Врадаком. Некроманту не нужна война в королевстве. По крайней мере, пока. Не знаю, что он планирует сделать с регентским советом, но уж точно ничего хорошего.
– И все же мне кажется, что ты сгущаешь краски. По крайней мере, нужно выслушать короля, и у нас есть такая возможность. К тому же на присягу наследнику соберутся дворяне всех кельтских провинций.
– Кстати, а где находится этот монастырь Беленхайм? – задал я не дающий покоя вопрос.
– Так ты это место прекрасно знаешь. Раньше оно называлось Ониборг.
– Сожри меня хомяк… – выдохнул я, понимая, что моя паранойя при всей своей чокнутости оказалась слишком беспечной.
Появилось желание поделиться с родичем своими опасениями, но по его глазам я понял, что князь Боримир уже нацелился на хоть и худой, но так необходимый королевству мир.
– Княже, хочу попросить вас только об одном…
– Слушаю тебя, родич, – подобрался князь.
– Когда придет время присяги, вы не полезете вперед, а будете держаться рядом со мной.
Было видно, что моя просьба его озадачила, но, ради того чтобы удержать меня от необдуманных действий, он был готов пообещать и не такое. Тем более что нам еще предстояло как-то погасить агрессию славянских князей, обещавших явиться сюда со всеми своими дружинами.
– Хорошо, родич, я сделаю все, что ты скажешь. После всего, что мы натворили, мне вряд ли светит место в совете. А за место наместника я не боюсь. Сижу крепко и слишком глубоко пустил корни. Так что лезть вперед и подлизываться к новому королю не вижу смысла. Но и ты мне тоже пообещай не накручивать себя и постараться расслабиться.
– Обещаю, – совершенно без зазрения совести солгал я, глядя в глаза своему родичу.
На расслабление у меня не было времени, а насчет накручивания – так ведь дальше накручивать просто некуда…
Следующие три дня прошли в бешеной суете. Я вымотал все жилы и гномам, и магической бригаде Богдана. Остальной город жил обычной жизнью и вместе с облепившей берега озера вольницей радовался мирным перспективам. Я не стал их огорчать, хотя понимал, что эта радость не просто преждевременна, а абсолютно неуместна.
Финалом моих метаний стало совершенно неожиданное для такой ситуации событие – свадьба. Точнее, это было венчание. Почему так быстро и сумбурно? Да потому что иного выхода не было. Утром, за сутки до выхода к бывшему Ониборгу, в мой кабинет ураганом влетела Нарина:
– Ты что натворил, сволочь?!
– Даже так? – больше удивился, чем обиделся я. За последнее время мы сильно сблизились с директрисой госпиталя, но не до такой же степени… – Потрудись объясниться.
– Настя беременна! – выпалила Нарина, хотя наверняка собиралась сообщить это в другой форме.
– Однако.
– И это все, что ты можешь сказать?!
– «Ваша светлость», – жестко напомнил ей я. Эту разошедшуюся даму нужно срочно тормозить.
– И это все, что вы хотите мне сказать, ваша светлость? – невозмутимо повторила глава наших эскулапов.
– Тебе – все. Дальше я буду говорить с Настей и ее отцом. А чего это ты, собственно, всполошилась? И вообще, насколько верна эта информация?
На скулах Нарины заиграли желваки, как признак того, что сейчас меня совершенно не верноподданнически ударят.
– Спокойно! – остановил я жестом ее гневный порыв. – Просто удивительно для такого раннего срока.
Действительно, с той памятной ночи прошло меньше седмицы.
– Для целителя определить такое – не проблема. Может, еще усомнитесь в отцовстве?
– Ни в малейшей степени, – улыбнулся я разгневанной целительнице, чем совершенно сбил ее с толку. – Ты-то почему бесишься?
– Настя – моя подруга, и если вы ее… – наконец-то вспомнила о субординации целительница.
– Что «я ее»? Брошу ее или выгоню? Нарина, ты меня что, первый день знаешь?
– Но вы до свадьбы…
– Да ну? А кого это я выудил из-за дивана в лаборатории Богдана? Только не говори, что вы там занимались опытами. Вернее, насчет опытов не сомневаюсь, но вряд ли они были алхимическими.
Нарина покраснела, что окончательно погасило ее гнев.
– Так, скандалистка… иди к Насте и готовь ее к венчанию, которое пройдет сегодня вечером.
– Так быстро?!
– Боюсь, другой возможности у нас может попросту не быть, – горько улыбнулся я.
Теперь Нарина побледнела уже от испуга.
Выпроводив первую феминистку этого мира из своего кабинета, я горько улыбнулся.
И почему все в моей жизни делается через одно всем известное место? Тревожные события перемешиваются с радостными, что в итоге приводит к самым неожиданным решениям. Увы, Насте придется отказаться от пышного венчания. Если на церемонии присяги новому королю все пойдет по худшему сценарию, то и свадьба накроется медным тазом по причине отсутствия жениха. Но узаконить наши отношения и положение пока не родившегося ребенка было необходимо. За будущее моей новой семьи я не боялся – даже в случае моей гибели Боримир порвет себя на британский флаг, но защитит и Настю с ребенком, и мои владения. А Врадак, избавившись от врага, вряд ли станет рисковать из-за непродуктивной мести его родным и близким. Хотя кто знает, что творится в башке чокнутого некроманта…
В таком пораженчески-мрачном состоянии я и отправился сдаваться отцу Насти.
Одно хорошо: разговор с князем Гойниковичем получился не таким напряженным, как ожидалось. Ошарашив его мрачными перспективами своей судьбы, я вскользь упомянул о беременности дочери и тут же предложил перспективу владения огромными землями и богатствами.
Если князь и злился за нарушение данного мной слова, то не показал этого и весь день венчальных хлопот вел себя образцово.
Увы, ни венчание, ни последующая «первая» брачная ночь особой радости не принесли – Настя постоянно плакала, явно накрученная и отцом, и Нариной.
А наутро изрядная часть жителей долины Мен выдвинулась в поход. Настроение у подавляющего большинства людей было праздничным. Я же не стал омрачать их моими предположениями. Особенно это касалось кельтских эрлов и рыцарей, всем своим цыганским табором двинувшихся по берегу параллельно каравану барж с о́ни. Чересчур мощная свита обычного ярла никого не удивляла – на подобные события кельтские дворяне всегда являлись во всеоружии.
На место мы прибыли одними из последних. Наша колонна растянулась на добрый километр. Впереди на лошадях ехали мы с князем, за нами двигалась личная дружина наместника, а уже следом за нею в колонну по двое вышагивали о́ни. Примерно еще на километр растянулся наш обоз. В отличие от слишком большого войска, размеры обоза никого не удивляли. У некоторых эрлов и даже рыцарей с собой было не по одному десятку телег с добром и продуктами. В этом плане славянские князья и бояре с их относительной аскетичностью нравились мне больше, чем кельты.
Бывший Ониборг почти не изменился – мрачные серые стены все так же возвышались над холмистой местностью. Все было по-прежнему, лишь пропали статуи монстров на стенах. Этот факт взбесил меня больше остальных – магически измененные животные на фоне творений некромантов выглядели просто симпатягами.
Сейчас цитадель своим видом напоминала серую скалу, вокруг которой бурлило тропическое море. Все пространство вблизи монастыря заполонил временный лагерь кельтских рыцарей. Разноцветные шатры казались зарослями кораллов, а снующие между ними рыцари и прислуга выглядели как диковинные рыбки. В связи с торжествами все оделись в самые дорогие наряды, и если бы не привычка рыцарей по такому случаю таскать полное вооружение, мне пришлось бы что-то делать с их беспечностью. Увы, даже с самыми адекватными из дворян сейчас говорить было бесполезно. Всех накрыла эйфория от того факта, что их дружный протест заставил короля пойти на уступки. Это тешило их самолюбие и распаляло чувство собственной значимости. Даже князь Боримир, явившийся сюда вместе со мной, выглядел непозволительно благодушно для опытного политика. Так что в случае открытого противостояния мне осталось надеяться только на славян – недавняя обида на бездействие короля превысит любые милости.
В общей суматохе незаинтересованный взгляд вряд ли выделил бы в расфуфыренной толпе вкрапления серых точек, но я как раз был более чем заинтересованным и быстро заметил распоряжавшихся обустройством лагеря Чистых. Что примечательно, к движущейся по дороге колонне нашего отряда подошел не монах, а один из королевских слуг. Отметив его безупречную вежливость, я вспомнил Фелана. Интересно, как ему живется в королевском гадючнике?
