Кайа. История про одолженную жизнь (том Пятый, часть Первая) (СИ) - Коробочка Александр

Кристина, забрав у меня дощечку, уставилась на нее и, раскачиваясь взад-вперед, улыбалась так, что, казалось, еще немного и ее физиономия треснет сразу в нескольких местах.

На тех азиатских детей ей, понятное дело, наплевать.

— А вот это, Кайюшка, именно то, что нам нужно! — довольным тоном заявила она, а затем, поймав мой взгляд, добавила. — Поверь мне, как человек, я в совершеннейшем ужасе от того, что учинил с теми детьми этот подонок, однако…

«Кто бы там, чего ни говорил, но в итоге всегда получается так, что замученные и мертвые дети — это немыслимое горе, но лишь для их родных и близких, а также по ним льют крокодиловы слезы те…». — тут она прервалась, уставившись в потолок, а затем продолжила. — « …кто зарабатывает на их смертях свой капитал. Как денежный, так и политический. Однако в моей власти прекратить весь этот ужас, учиненный кровожадным маньяком. И поверь, я это сделаю, причем таким образом, чтобы ни одна из нас при этом не пострадала! Надеюсь, ты это спрятала очень надежно».

Она поглядела на меня, и когда я кивнул, да, мол, надежно, продолжила писать.

«Все теперь пришло в движение. Государь болен, уже довольно давно, но сейчас, после того как убили Сашку, Ему стало хуже. Намного. Каждую ночь Он теперь мучается от астматических приступов и засыпает лишь под утро. Он стал крайне мнителен и Ему повсюду мерещатся заговоры, измена и предательство. Он меняет свое ближайшее окружение, а она всячески потворствует этому. Исподволь, конечно, ибо Он теперь не доверяет ни мне, ни ей. Понимаешь, чем это грозит твоей Семье?».

А чего не понять-то? Торговля оружием — это чистой воды политика. Без личной протекции Государя, вся промышленная империя Филатовых очень быстро сдуется, хотя, скорее всего, ее банально отожмут те, кто будут в фаворе у Государя в тот момент. Конечно же, подведя под это необходимую законодательную базу.

Кивнув, я взял доску и принялся писать.

«Государь говорил, что теперь я — часть Его Семьи».

— Так и есть, Кайа, так и есть! — заявила она, приобняв меня, а затем забрала доску.

«Имя того или той, кто будет наследовать страну, Он объявит в конце лета. Однако, если с Ним что-нибудь случится до того, как Он утвердит наследника, то им, наследником, автоматически станет старший из детей. Вырвать из ее рук концессию — теперь уже не первостепенная наша задача. Впрочем, мы не должны позволить ей заполучить подобный актив».

Интуиция, а я ей доверяю, прямо-таки вопит о том, что на тот «островок спокойствия посреди океана», на который после всех злоключений меня наконец «выбросило» (вот уже целый месяц вокруг меня не происходит ровным счетом ничего такого, чего не могло бы произойти с самой обычной барышней возраста Кайи, отдыхающей в безопасном санатории), вот-вот обрушится «цунами» новых впечатлений. А голоса…голоса почему-то кажутся чрезвычайно довольными этим предчувствием.

«Помимо виртуальных записей там есть что-нибудь еще? Какие-нибудь документы?». — прочитав это, я оторвал взгляд от доски.

«Не отдавай ей…не отдавай…не отдавай!». — в унисон зашептали голоса.

— Нет. — ответил я, глядя ей прямо в глаза.

«По крайней мере, ничего подобного я там не видела. Впрочем, это требует проверки, ибо архив тот очень велик». — написал я на доске.

Быть названой сестрой царской любовницы — это прекрасно и, безусловно, очень поможет мне в дальнейшем (если она не свернет себе шею в борьбе с Государыней, конечно). Но это не означает, что в один прекрасный день наши с ней цели не разойдутся в диаметрально противоположные стороны.

Тем, что уже засветил, я с ней поделюсь, такова цена. В конце концов, уничтожение Блумфельдтов — полностью отвечает моим интересам, как и возможное низвержение терпеть меня не могущей Государыни.

Архив — «бомба», и для меня же будет безопаснее, если «взорву» ее не я, а, скажем, царская любовница. Однако же, если этот «взрыв» действительно случится и будет он «подковерным», произошедшим лишь в тиши высоких кабинетов, то есть ненулевая вероятность того, что всех тех, кто будет в курсе существования архива, исключая, само собой, царскую любовницу, попросту «сотрут». Меня и…

Я поглядел на болтающую с Милой Розу.

А значит, таковым он быть не должен.

Царская любовница задумала большое дело. Естественно, что за ее спиной стоят некто из самых сильных мира сего, а не только две девчонки–подростка, я да Роза. Крови, уверен, по итогу прольется немало, ибо подобные дела иначе не творятся, но, главное, чтобы эта кровь была не моя.

А маленький архив, оказавшийся столь надежно зашифрован, возможно, пригодиться мне самому когда-нибудь потом. Если, конечно, я сумею его вскрыть.

«Завтра поедешь в свой особняк и заберешь это». — велела Кристина, а затем…

— Хорошенький переполох ты учинила, скажу тебе! — заявила она.

— В смысле?

— Уборщики–шпионы нашлись в… В общем, много где нашлись! — ответила она.

Позже. Гостевой дом, комната Кайи и Розы, душевая.

По моему телу сбегают ручьи горячей воды, а в голове, не останавливаясь, шумят голоса.

«Гриневицкий… Гриневицкий… Гриневицкий…».

— Чего Гриневицкий? Кто это такой? — в очередной раз спросил я, на сей раз вслух.

Обхватил голову, силясь вспомнить, а затем закашлялся, ибо в носоглотку попала вода.

Из памяти вдруг всплыла Илона Леопольдовна, всегда бодрая старушка, моя школьная учительница истории там.

— Тема нашего сегодняшнего урока: «Народничество. Убийство Александра II». — раздался в моей голове ее голос, словно бы я все еще был там, на ее уроке.

— Точно, Игнатий Гриневицкий… — высморкавшись и выключив воду, произнес я.

Человек метнувший бомбу в императора Александра II и убивший его.

Метнувший бомбу…

— Ну, само собой… — произнес я, вытирая голову полотенцем, а затем, открыв дверь в комнату, громко крикнул. — Роза, ты здесь?

Ответа не последовало, а значит, моя назначенная подруга еще не вернулась от нашей названой сестры, и я спокойно вошел в комнату голышом.

…этот архив Блумфельдта — «бомба» в первую очередь лично для Государя, для его власти и власти его приближенных (в том числе, кстати, и Филатовых…), а уже только затем для Государыни. И она, моя названая сестренка, прекрасно об этом осведомлена и не станет ее в Него метать. Для чего ей это делать самой, когда в ее распоряжении есть готовая «террористическая ячейка» (впрочем, если я прав относительно Кристины, то кавычки здесь совершенно излишни), в лице меня и Розы, на которую потом и спустят всех собак. Непублично и без всяких приговоров суда. Бывала ты, Кайа, в гостях у Блумфельдтов? Бывала. Сперла тот архивчик? Сперла, и этому наверняка найдутся необходимые свидетельства. А зачем ты, сволочь такая, сделала его достоянием общественности (и этому, уверен, также свидетельства найдутся), подведя таким образом «под монастырь» очень уважаемых людей?

Нужно будет узнать, из какой Семьи происходит моя назначенная подруга, ибо вполне может статься так, что в одной «ячейке» мы оказались совершенно неслучайно. Что-то подсказывает мне, что Кристина (а также те, кто стоят за ней) придумала некую многоходовочку, в результате которой, в том числе, должно произойти распределение материальных благ в пользу царской любовницы и иных людей. В конце концов, мой приемный отец — входит в ближайшее окружение царя и может мешать планам шайки царской любовницы. Ловко получится, если достопочтенная Кайа Игоревна, то есть я, своими собственными действиями утопит и Государыню с ее детьми, и родную Семью, а затем отправится в небытие.