Синдзи-кун: никто не уйдет обиженным (СИ) - Хонихоев Виталий
— К сожалению ничего лучше способности человека придумывать… мыслить нестандартно и изобретать — во Вселенной нет. Мы живем не первый раз и проживаем не первую Вселенную. Тебе не казалось подозрительным что взрыв технологий произошел в конце девятнадцатого, начале двадцатого веков? Поверь, мы утаиваем от человечества не так уж и много… и все это — изобретения других людей. Кроме одного-двух, на которые у нас ушли те самые миллиарды лет. Так что здесь и сейчас у нас не так много времени для того, чтобы предотвратить гибель человечества, а у меня запрограммированно желание увидеть, как вы покоряете звезды. — Мария выкидывает погасшую сигарету и вздыхает: — можешь назвать это незакрытым гештальтом. Что же до тебя, то твоя самая сильная сторона это не Сила Крови, а это самое умение скользить по вероятностям. И я — единственная, кто может сопровождать тебя в путешествии. А значит — единственный твой союзник. И цели у нас общие — выживание и сохранение человечества.
— Откуда ты знаешь. Может моя цель — бросить человечество на Хикэру-доно, чтобы она его прожевала и сожрала — ворчу я: — чтобы править семью миллиардами жен.
— Действительно — пожимает плечами она и вытаскивает из портсигара очередную сигарету: — откуда я могу знать. Если таково твое желание, то в это линии реальности человечество исчезнет раньше. Все-таки страшная у нее способность.
— Угу… — соглашаюсь я. Мы сидим и смотрим на море. На то, как волны выкатываются на берег, выравнивая построенную Марией небольшую крепость из песка. И в воздухе и в воздухе прозрачном, свершив свой труд — растаяли они…
— И так, подобно призракам без плоти когда-нибудь исчезнут без следа и горделивые дворцы и замки и тучами увенчанные горы и даже весь — о, да, весь шар земной… — декламирую я шепотом. На душе становится тоскливо. Пустая дыра. Тьма. Безнадежность. Какой смысл в этом всем? Даже если удастся спасти человечество в этом цикле, какой в этом смысл? Тепловая смерть Вселенной рано или поздно всех погубит. Гравитация — Сила Бога, стянет воедино все черные дыры и погасшие звезды и … здравствуй Большой Взрыв. Но главное даже не это, я всего лишь человек, а люди отмеряют свой срок иными мерилами. Мне все равно что будет спустя миллиарды миллиардов лет, здесь и сейчас мне невыносима и мучительная мысль что я каждый раз встречаюсь и просыпаюсь с разной Акирой, улыбаюсь и здороваюсь с совершенной другой Нанасэ, обнимаю иную Читосе. Что я — как игла, прошивающая мироздание и не умеющая остановиться. Даже если я заведу домик у озера…
— Вот ведь. — говорю я: — а какой во всем этом смысл? Тогда…
— Во всем должен быть смысл? — откликается Мария: — какой смысл в полете бабочки? Или в этих вот волнах? Он вообще есть?
— Тебе проще — ты просто запрограммирована. — вздыхаю я: — у тебя гештальт незакрытый. А мне? У меня должна быть цель и раньше я искренне считал, что безопасность близких и их счастье и есть мое счастье…
— Ты можешь скользить по реальностям туда, где все счастливы — пожимает плечами Мария: — счастливая Акира, счастливая Читосе… сколько там у тебя знакомых? К сожалению, это долго не продлится, так что выбери реальность, где человечество медленно умирает от чумы. Это самый длинный сценарий. Можно быть счастливым и там.
— Бессердечная ты тварь, Мария-сан — отвечаю я: — и как тебя реальность выносит… ты же понимаешь, что я не смогу стоять в стороне. Что надо делать, чтобы выбраться отсюда?
— Выбраться из наведенной реальности, микрокосма созданного Ганешей невозможно — отвечает Мария: — мы здесь до скончания веков. А твоим телом и его способностями в то же время — он может распоряжаться.
— Но… совсем невозможно?
— Совсем — кивает Мария: — в этой реальности…
— А… так вот оно что. Что ж ты раньше не сказала… — говорю я: — значит все, что надо — это сместить реальность, верно?
— Ты это уже сделал — говорит Мария и встает, откидывая сигарету в сторону и отряхивая брюки от песка: — ну, пошли спасать твоих девушек? И ты знаешь что нам с тобой нужны и Морриган и Китано и все вообще. У нас мало времени, а часы Судного Дня не остановятся сами по себе. Тик-так, Синди-кун, тик-так…
Глава 27
Я открываю глаза и сажусь. Рывком срываю с тела провода, вытаскиваю катетеры и какие-то трубочки неясного назначения. Выдавливаю из гортани трубки, откашливаюсь и сдерживаю рвотный рефлекс. Отжимаю стекло капсулы. Тягучая жидкость стекает с моего тела и растекается на полу вокруг моих босых ног. Привычным усилием формирую Багровый Доспех вокруг тела. Особого смысла в этом нет, я уже понял, что толку от такого вот усиления немного, что пробьет Доспех — пробьет и тело, а восстанавливаюсь я в последнее время почти мгновенно, так что эти багровые пополам с алыми пластинами на теле — скорее дань эстетике, чем необходимости. И да, так я чувствую себя уверенней. Слишком уж много мне сегодня довелось узнать и большую часть из этого я так и не понял и не принял. Подумать, осознать, рефлексировать буду потом, пока я разберусь с приоритетными задачами.
— Центральная Догма атакована! — звучит приятный женский голос откуда-то сверху: — Центральная Догма атакована! Просьба всему персоналу с литерой «Бельфегор» немедленно проследовать к эвакуационным пунктам.
Я оглядываюсь. Вижу рядом с моей капсулой следующую. Там, под стеклянным окном лежит девушка. Провода опутывают ее тело, ведут куда-то внутрь, провода и трубки, некоторые из них прозрачны, а некоторые совсем черны… или это венозная кровь? Девушка без одежды, лицо закрыто маской с дыхательными трубками, но даже не видя ее лица я знаю, что это Акира. Вот та самая родинка под левой грудью…
Первая мысль — разбить стекло, оторвать все провода, которые ведут внутрь ее тела и тут же излечить, но первая мысль обычно дурная и я сдерживаю себя, нахожу кнопку с надписью «Извлечение» и нажимаю ее. Капсула начинает жужжать и подрагивать. Работает? Или все-таки придется разбить тут все к чертям и вытащить Акиру так?
— Sumeragi-sama! What a joy for sorrow eyes... … — раздается сзади голос. Говорят, кстати на английском, на хорошем таком английском, с явным акцентом кокни. Хороший акцент настоящего кокни — это когда ни черта не понятно, все слоги проглатывают и тебе остается догадываться по контексту.
— Извините, не понимаю — отвечаю я, обернувшись. В помещении, сплошь уставленном капсулами с людьми — стоит высокая женщина в белом брючном костюме. Очень высокая. Выше меня на голову, а то и больше. Я узнаю ее. Сценарий номер два — мы с ней стоим на краю Центальной Догмы и разглядываем капсулы с людьми, на этом самом месте. Я знаю о ней довольно много… правда вероятности все время меняются и та ли эта Морриган, с которой мы в конце концов остались последними людьми на планете?
— О, это не проблема, дорогуша — тут же переходит на японский она: — как у тебя получилось выйти из Вальхаллы? Кто-то показал? До сих пор считалось что это невозможно.
— А это по-прежнему невозможно — киваю я: — вот потому я и жду, когда твоя капсула наконец отработает процедуру и отдаст мне Акиру. Давно бы разгромил тут все нахрен.
— Ага. Уникальный случай. Исключение, подтверждающее правило. Сумераги-сама, ты слишком важная шишка, чтобы мы продолжали враждовать. С самого начала это все было недоразумением. Предлагаю сотрудничество на любых условиях.
— На любых? — поднимаю бровь я. Она кивает.
— Практически на любых. Наши цели совпадают. Ты хочешь счастья — личного и для человечества, и я тоже. Если вдруг ты не хочешь счастья, а хочешь продолжать раздирать людей на части своими щупальцами — ну я готова предоставить тебе такую возможность, но только в мире Вальхаллы.
— Очень легко расплачиваться фальшивыми деньгами — замечаю я: — так ты что угодно можешь обещать.
— Что, нет? Хорошо, если хочешь реальных активов — мы можем об этом поговорить. Смысла в том, чтобы враждовать здесь и сейчас нет.
