Чтец - Аннстис. Прекрасный новый мир
Конечная цель этой полуторачасовой поездки поразила бы воображение любого постмодерниста, что сказать, надпись «Осторожно, злая собака!» — фигня по сравнению с человеческими черепами на хлипком покосившемся заборе. Гостей тут, мягко говоря, явно не жалуют. И дураку понятно, что в одиночку сюда соваться бесполезно, возможно даже опасно, хрен его знает, что взбредет в голову старому некроманту, особенно если настроение не очень или погода излишне солнечная или еще чего… Тем временем мы уже вплотную подъехали к жутковатым, украшенным человеческими костями воротам и услышали старческий скрипучий голос, адресованный, кажется, нашему пожилому извозчику.
— Ааа, опять ты. Жив еще? Ну ничего, у не магов это не надолго, захочешь ускорить, обращайся, — некромант гаденько захихикал своей с его точки зрения удачной шутке, и ворота неспешно отворила пара скелетов.
Я смотрел на старого, согнутого временем хозяина этого маленький домика за городской чертой, спрятанного за своеобразным забором, и не мог придти в себя от изумления. Юмор чернее, чем ночь, сплошные промежутки в желтых зубах…, что-то мне подсказывало, что не просто так старикан свалил подальше от населенных улиц, видать, другие были мене терпимы, чем мы, а будь моя воля прибил бы ехиду за подобную шутку в свой адрес прямо на месте.
— Что копаетесь как произвольно поднявшиеся трупы, заходите раз уж приперлись в такую даль, чувствую материал с собой привезли, это хорошо… Да аккуратнее же, трупные личинки! — Закричал некромант, когда борт телеги опрокинул одного из его мертвых слуг, — косорукие идиоты, воистину, как корову не назови, все равно изящнее не станет, что толку на вас время тратить. Говорите, зачем пришли?
После того как Хольц изложил все требования своего дядюшки, нам пришлось вытерпеть целую лавину не самых лестных эпитетов и сравнений с мерзкими насекомыми и самыми неуклюжими животными. Пожалуй, его высказывание, что и однорукий переломанный зомби справился с этой работой бы куда лучше всех городских недоумков вместе взятых, это самое цензурное, на что был способен его словарный запас, однако склочность склочностью, но свое дело старикан знал отменно. По его приказу тройка скелетов шустро изобразила прямо на утоптанной земле идеально симметричную пентаграмму, центр который и украсила отрубленная голова, водрузил ей прямо на макушку кристалл и начал проводить какой-то запутанный обряд, помогая себе словами и жестами. Черт его знает, как долго этот склочный дедок ходил вокруг останков главаря с которых уже потихоньку начала облезать кожа, минут десять не меньше, но результатом опять стал поток брани, теперь уже в адрес давно почившего мертвеца.
— Вот же черепушка тупая, кто бы мне старому объяснил, какого демона все покойники вечно молчат и недоговаривают?! Все равно же я из них все потом вынимаю, до самой последней корыстной мыслишки перетряхиваю, так не проще ли сохранить мое время и рассказать все сразу? А? — Старик с несвойственной своему возрасту прытью взял с практически голого черепа кристалл и ловким пинком отправил его в сторону забора, поближе к своим товарищам на шестах. — А ведь мог бы сразу все рассказать, мертвецы, от кого вы все вечно шифруетесь? — не унимался сбрендивший некромат, честное слово, даже уже начинаю его побаиваться, мало ли что ему в голову взбредет. — Вот кристалл с памятью покойника, все, дальше разбирайтесь сами. Давайте, идете, идете.
Ну уж нет, вернее не так быстро, когда еще такой случай представится, старейший некромант империи как никак. Я не я, если хотя бы не попытаюсь раскрутить его на пару стоящих книг по некромантии.
— Постойте Уважаемый…, - не дождавшись имени, я продолжил, — а не могли бы вы продать мне несколько книг, записанных на кристалл?
— Конечно да, тысяча золотых.
— Да ты охренел вконец! последний разум от старости растерял? — сколько там Мэйст в золоте с собой таскает…, около восьмидесяти монет, кажется. — Шестьдесят золотых и не монетой больше!
— Согласен! За такую плату, даже запишу кое-что по настоящему интересное столь шедрому молодому человеку.
Вот бля**, да я его голыми руками на запчасти разодрать готов! Этот старый пердун хамит так, будто у него запасная челюсть в кармане и ангел хранитель за спиной (тоже мне бессмертный герой выискался), при том, у меня еще такое сильное чувство, что наколол он меня раз в 15, как жив до сих пор остался с таким-то деловым подходом?! Меня вот останавливает только то, что в другом месте такие книги вообще хрен купишь и в городской библиотеке не найдешь, единственное из-за чего Мейст до сих пор не вынул клинок из ножен так это то, что это сильно повредит моим интересам. А паскуда Хотьц похоже просто забавляется ситуацией и про себя посмеивается над моей небывалой «щедростью», придется как следует этого старикана проконтролировать, чтобы порожняк не продал…, посмотрим кто будет смеяться, когда я превзойду этого паяца в мастерстве, дайте только время.
— И что бы ты записал мне за тысячу золотых? — решил я поинтересоваться комплектацией «люкс»
— Да ничего, вводный курс некромантии времен моей молодости, будь ты таким идиотом, большего тебе бы и не понадобилось, — не отвлекаясь от кристалла сообщил некромант.
— А что ты записываешь мне сейчас? — Выдавил я через силу сдерживаясь.
— Да ничего такого, что нельзя прочесть в библиотеке академии, надо только подтвердить расположенность к некромантии, — улыбнулся старик.
— То есть ты продал мне то, что любой может взять бесплатно!
— Только тот, кто обучается в академии, но в целом да, — уточнил старый некромант, — зато я дал тебе книги своей молодости, когда сам сдавал на магистра, сейчас-то треть из них изъяли или засунули в запретную секцию. Не гуманно им видите ли, а пытать, спрашивается, гуманно? По мне так проще сначала убить, а потом уже вытащить нужные сведения, шансы-то примерно равные.
* * *Твою-то мать! Всю обратную дорогу я молчал и про себя костерил весь белый свет, толком не зная благодарить мне старого козла или вернуться и врезать по постоянно шамкающему рту, вот же старая сволочь. Как тебе еще собственные умертвия темную не устроили, старая зараза, и камень до истерики довести способен, не то, что живого человека. Да ну и хрен бы с тобой, надо признать, что треть из того, что он мне дал я и вправду ближайшие пять-десять лет ни в одной академии не найду, а вторую треть вообще бы никогда не узнал, стало быть будем считать день прожит не зря.
Глава 17. Долгожданная встреча
Ректор магической академии, подземелья.
Может я пока и не сумел перекроить хотя бы часть этого мира под себя, но ресурсов чтобы раздавить этих верных устаревшим устоям империи недоумков, что осмелились мне мешать, и построить нечто большее на новом месте у меня хватит с избытком… А для того чтобы не случилось новых неожиданностей, пожалуй стоит задать пару вопросов моему самому необычному узнику, тому, кто способен видеть сквозь плотный туман времени.
Ректор лично отворил толстую массивную стальную дверь ведущую в темную сырую камеру.
— Слова истины не могут рождаться под принужденьем, — встретил вошедшего тихий спокойный старческий голос, — грядущее навсегда останется сокрытым для подобных гордецов как ты, кхы, кх…, - пришедший с ректором мужчина с такой силой ударил ослабевшего старца по дых, что тот едва не задохнулся, скорчившись на грязном каменном полу в позе эмбриона.
— Пусть ты и не покидал эту камеру уже более десятка лет, но, тем не менее, готов поспорить, ты знаешь, что мои сторонники покидают империю. Завтра мы направимся вглубь срединных земель, к самым подножиям великих гор, среди которых обитают разве что малочисленные горцы, да где-то у самых недр затерялись несколько старых гномьих шахт. Там будет некому за тобой следить, и ждать сомнительных откровений, никчемный упрямец, — последнюю фразу он произнес уже не скрывая свое раздражение, — к сожалению я вынужден смириться, что ты бесполезен. Посему, сегодня твой последний шанс предсказать грядущие события. Олар, нам некогда, сломай ему руку для пущего вдохновения, обратился он к своему спутнику.
Заросший, грязный, одетый в истлевшие лохмотья, измученный таким ужасным существованием старик прижался к стене и как младенца баюкал покалеченную руку, стараясь перестать стонать и произнести хотя бы слово. Он устал, устал быть орудием в этих бесчеловечных руках, устал от постоянных побоев его прислужников, ему остачертело медленно умирать в этой мрачной камере даже без простого человеческого общения. Думаете, за эти годы он сдался, начал сходить с ума и впадать в отчаяние? Нет. Дар провидца держал его на грани, не давал потерять себя в холодной пустоте камеры, да и не бывает истинного отчаяния без робкого лучика надежды. А на что было надеяться, если он точно знал, что этот день будет последним? Он смирился со своей судьбой, возможно был даже рад хотя бы такому освобождению, подобию свободы, если не для тела, то для души. А именно в смиренье и согласии с судьбой рождаются самые подробные виденья грядущих значимых событий, и он увидел, увидел то, что так хотел узреть, и со злорадною ухмылкой поведал об этом своему тюремщику.
