Александр Шорников - Тело сдал - тело принял
— Пойдём к нему домой. Веди, давай!.
Все вскочил из-за столов в едином порыве. Лавки попадали, кое-кто из сидящих упал на землю и с руганью пытался встать, слуги кинулись их подымать, над лежащими хохотали, те ругались.
На улице, к тому времени, уже стемнело, но это никого не отпугнуло. Большерукий велел принести факелы и вместе с Сергеем, они в окружении факельщиков пошли вперёд, следом за ним потянулись остальные.
Пьяная толпа, распугивая своими криками, запоздалых прохожих, оступаясь и падая, побрела вслед за ним. Пару раз им навстречу попадались небольшие вооружённые патрули но, узнав своего начальника, проходили мимо.
Подойдя к дому, Никитин немного оторвался от толпы, и быстро зайдя в дом, вытащил из тайника топор. Лима с недоумением смотрела то на него, шагающего с топором в руке, то на отблески факелов за частоколом.
— Что там случилось?. Неужели мохнатые прорвались в город? — она в испуге заметалась перед ним.
— Да нет, всё нормально, не беспокойся. — Никитин, походя, чмокнул её в щёку. — Я только покажу топор и вскоре вернусь.
Она с облегчением вздохнула и прекратила суетиться.
— Ну и напугали вы меня!.
Мальчик попытался, было увязаться за ним, но Никитин не разрешил и ребёнок грустно пошёл назад в дом.
Сергей открыл ворота, в которые уже нетерпеливо ломились, и вышел на улицу.
— Гляди, принес, принёс! — закричало несколько голосов сразу.
— А может, он это того… обычный топор принёс — возразили им другие голоса.
Все начали галдеть, к топору протянулось сразу несколько десятков рук, пытаясь посмотреть на него поближе, кто-то уже, в суматохе, успел порезаться об острое лезвие, и теперь орал размахивая окровавленным пальцем. Никитин высоко поднял топор, не зная, что ему делать дальше.
Со всех сторон его толкали, стараясь выхватить топор, и отпихивали напиравших соседей, кое-где дело дошло до драки.
— А ну расступись, дай пройти пни безмозглые!. - раздался зычный голос Зонтера.
Он со своими десятниками разрезал толпу на две части, воины растащили драчунов. Подойдя вплотную к Сергею, тысячник взял у него из рук топор, и стал его внимательно разглядывать.
— А ну расступись. — вдруг заорал он и взмахнул топором.
Он несколько раз резко со свистом, крутанул топор над головой. Все вокруг торопливо шарахнулись в разные стороны.
— Эй, факел сюда!. - вновь заорал он, и сразу с нескольких сторон к нему протянулись факелы.
Мужчины вновь сомкнулись вокруг сотника, привлечённые блеском голубой стали.
— Взрослые дети разглядывают новую игрушку. — подумал Сергей наблюдая за их жадными взглядами которые они бросали на эту смертоносную игрушку.
Все удивлённо рассматривали топор, пытаясь найти место сварки металла, но это изделие казалось, было сделано из одного, цельного куска металла.
Подобные технологии здесь были неизвестны, и народ поворачивал топор, так и эдак стараясь, углядеть сварной шов, но так его и не нашли.
— Н-да — не удержался Большерукий от восхищения — никогда не видел ничего подобного!. Точно демоны делали!.
Все вокруг подтвердили, что им тоже не встречалось такое оружие. Немного поспорив о том, из чего оно сделано, и не придя не к чему, воины решили испытать его в деле.
— Эй, Волк!. - вдруг дурашливо закричал Фитул — Ты здесь сомневался, что я этим топором шлем развалил на части, давай ставь свой!. Мы его сейчас попробуем.
Народ вокруг одобрительно закричал, несколько рук протянулись было к нему, что бы содрать с головы Волка роскошный шлем, но тот крепко держался за него обеими руками и орал что, он заплатил за него триста монет и такой шлем не отдаст.
Поняв, что от Волка им шлем не получить, стали искать, где им раздобыть шлем попроще для испытания топора.
Кто-то стащил свой простой кожаный шлем с головы, но кожаный шлем не подходил и, так было ясно, что он развалится на части, а жертвовать хорошим шлемом с медными или бронзовыми накладками никто не хотел.
Большерукий уже совсем было, собрался посылать к себе домой за старым шлемом, как вдруг к удивлению Никитин, ворота открылись, и Линда вынесла им старый шлем. Все вокруг радостно заорали, выхватили шлем у неё из рук, несколько человек быстро прикатили, откуда-то ствол дерева.
Положив шлем на ствол, все отступили. Зонтер быстро вскинул топор и, коротко выдохнув, нанес сильный удар. Шлем распался на две половинку от удара, лезвие топора глубоко ушло в ствол дерева. Все ахнули, одни кинулись осматривать разрубленный шлем, другие столпились около тысячника, разглядывая лезвие топора на предмет заусенца или щербинки, но на лезвии ничего не было.
— Да — изумлённо протянул кто-то — за такой топор никаких денег не жалко. Чудо, а не топор!.
— Точно!. - согласился другой.
Линду тем временем обступили, уже порядком, подвыпившие мужики и старались ущипнуть, Никитин раздвинул их плечом и встал рядом с ней, обхватил её стан рукой. Ловеласы, бросили несколько солёных шуток и, поняв, что здесь им делать нечего разошлись.
— Эй Смышлёный!. - раздвигая толпу к нему пробирался Большерукий — Слышь продай топор а?. В его голосе послышались просящие нотки. — "Мешок" золотых дам! — воскликнул он. "Мешком" здесь называлось девятьсот золотых.
— Ты мне лучше продай парень! — возник рядом с ним Волк — Я тебе "мешок" и ещё две сотни дам.
Тысячник ожёг его свирепым взглядом, но тот только усмехнулся.
— "Мешок" и ещё "полмешка" золотых — поднял ставки Зонтер.
Может быть, мне аукцион устроить — подумал Никитин. — Растрезвонить по всему городу, кера позвать, глядишь, тысячи на три и раскрутил бы.
С другой стороны он не особо нуждался в деньгах, да и топор ему уже сослужил хорошую службу когда он пробирался через джунгли, и как знать может ещё серьезно пригодится в будущем.
— Нет, не продаётся — отрубил он. — Он мне самому нужен!.
Отобрав у Большерукого из рук свой топор, который тот выпустил с большой неохотой, Сергей театральным жестом поднял его вверх, и изрёк нечто в стиле Конана-варвара.
— Зачем воину продавать своё оружие?. Если у воина будет хорошее оружие, деньги он всегда себе добудет, правильно братья!.
Толпа радостным рёвом поддержала его слова, такие понятные этим бесхитростным солдатам удачи.
— Молодец брат хорошо сказал!. Давай выпьем брат!. - раздались отовсюду пьяные крики. Его хлопали по плечам и тянули бурдюки с пивом. Дальше — больше, посыпались предложение вступить в тот или иной отряд, дело чуть не дошло до драки между капитанами.
Наконец страсти, немного, поутихли, тем более что начался мелкий дождь, который напомнил всем, что уже темно и пора домой. Первым ушел тысячник со своими людьми, успев шепнуть ему, что если он передумает, то он готов и ещё набавить. С тем он и отбыл, за ним потихоньку потянулись остальные.
Дождь потихоньку набирал силу, Никитин дёрнул Линду за руку и потащил домой, где их уже с нетерпением поджидали дети, наблюдающие за всем происходящим с крыльца. Стоило им только приблизиться, как они забросали их градом вопросов.
В доме было темно, только горели, потрескивая, две небольшие плошки с жиром. Линда уже успевшая изучить его привычки быстро зажгла ещё несколько штук, зная, что Никитин не любит когда в доме темно.
После чего начала подавать было подавать ужин, но Никитин уже успел сытно поесть у Зонтера, поэтому выпил только несколько кружек парного козьего молока.
Сегодня землянин был немного рассеян, он заранее прикидывал, что ему нужно взять с собой в дорогу и не расслышал вопрос Линды. Лёгкое касание женской руки заставило его очнуться от своих мыслей. Линда вопросительно взглянула на него.
— Наверное, мы все вместе с тысячником вскоре уйдём в Тину — немного погодя сказал он.
Она печально кивнула головой и пошла, мыть посуду. Никитин потянулся, с лёгким хрустом разминая суставы и только сейчас, почувствовал, как он устал. Общение с такой мало предсказуемой публикой как наёмники, порядком утомило его, к тому же от запаха кислого пива у него немного болела голова.
Поцеловав Линду, он захватил одну из плошек с горящим жиром и отправился в свою комнату и, прежде всего, вновь спрятал топор в тайник. За стеной дети укладывались спать, девочки дразнили мальчика, который под конец разревелся.
Линда сердито прикрикнула на них, шлёпнула по голой попке Сва, что бы та не безобразничала и дала Бету кусочек меда, после чего тот перестал плакать и вскоре улёгся спать.
Дождавшись пока дети уснут, в его комнату тихо вошла Линда и, скинув одежду, уже привычно нырнула под своё одеяло. Немного полежав и поняв, что сегодня ничего не будет, женщина не стала его будить и тихо заснула.
На следующий день его как обычно разбудил деловитый стук топоров и крики мастеров. В городе деловая жизнь начиналась с первыми лучами солнца, и когда началось строительство нового дома, то ему волей-неволей приходилось вставать довольно рано.
