Александр Прозоров - Аркаимский колдун
– Лучников на стены! – повторил кто-то приказы покойного правителя города. – Отстреливайте дикарей сверху! Перекрывайте проходы!
Славяне действовали быстро и споро, сбиваясь в отряды, перекрывая улицы между стенами, отрезая захваченные участки города от остального Кебрата. На стенах появилось множество лучников, пускающих стрелы в воинов леса. Правда, без особого успеха: лесовики не бегали туда-сюда, а тоже собрались в десятки и жались к бревнам, закрываясь щитами.
Стрелы толстую тисненую кожу пробивали – но не навылет, а застревая древком на глубину ладони. Так что поцарапать детей небесных духов они еще могли, но ранить серьезно – вряд ли.
– Потерпите, дети мои, – негромко попросил Андрей, вернувшись в центр площади. – Подождите всего чуть-чуть! Скоро наступит время нашей силы.
Небо постепенно темнело, улицы погрузились во мрак. Воевать стало невозможно – где там рубиться или стрелять, коли собственной руки вытянутой не видишь? Однако с улиц никто не уходил, хорошо понимая, что оставленное сейчас на рассвете никто обратно не отдаст. Горожане засуетились, стали запаливать факелы, относя их лучникам и дружине.
Колдун выждал еще немного, дабы уж точно настала ночь, вскинул руки, мысленно дотягиваясь ими до небес, и сжал висящие там тучи. На Кебрат рухнул дождь – именно рухнул плотной сплошной стеной. Все огни погасли мгновенно, и дымков не осталось. Непроглядный мрак победил окончательно и бесповоротно.
С этого самого часа дети небесных духов и начали свою главную битву!
Рыси и медведи быстро поднялись по стенам, плавными осторожными шагами двинулись вперед, поводя ушами и втягивая носом воздух.
Вот ощутился дымный аромат с примесью жаркого. Ближние звери замирают, поворачивают головы, принюхиваясь, подкрадываются на запах. Ближе, ближе… Вот уже слышен шелест затаенного дыхания. Мохнатый охотник вскидывается, точно определяя место.
Прыжок!
Слабый вскрик, густой запах парной крови, журчание ручейка, стук падающего тела – и стая снова двигается вперед, бесшумно ступая по влажному дерну. И опять – запах, шорох движения… Прыжок!
И еще одним лучником становится меньше.
– Будь я проклят, что творится?! – не выдержал кто-то из невидимых воинов. И почти сразу вскрикнул от боли, предсмертно захрипел.
Ночные охотники не упустили столь щедрой подсказки врага.
– О боги… – Кто-то побежал, кто-то вскрикнул. С другой стороны города послышался шум упавшего тела. И опять – чей-то вскрик, шаги, стоны. Вопли страха и отчаяния.
За пару часов дети духов очистили от врага все три кольца стен.
Андрей поднял голову и протяжно завыл, приказывая начинать следующий этап битвы.
На улицы выбежали волки, а также барсуки, куницы, лисы, и все вместе устремились по широким проходам, легким потявкиванием предупреждая о себе отряды, благоухающие дымком, мхом, свежей травой и вереском, и собираясь перед воинами, пахнущими дегтем и потом.
Слыша стаю, наверху подтягивались рыси и медведи.
Короткий рык – и первыми сверху рушились рыси и медведи, наугад раздирая когтями все, до чего дотягивались, и кусая все, что попадало в пасть. А затем понизу пробирались остальные оборотни, выгрызая икры, кромсая бедра, вцепляясь во все живое и мертвое, что встречалось на пути.
Несколько минут криков, ругани, стонов и воя – часть армии взмывала обратно на стену, другая часть пробегала дальше, сбивалась вместе и начинала охоту за следующим отрядом горожан…
Только наступивший рассвет подвел окончательный итог долгой ночной битвы. Тут и там на улицах лежали стонущие от боли мужчины в порванной окровавленной одежде. Некоторые пытались добраться до укрытий, оставляя за собой густые кровавые полосы, но большинство приняли поражение и теперь смиренно ждали решения своей участи. Из многих сотен защитников Кебрата на ногах могли стоять считаные десятки, но мало кому из них удалось бы поднять оружие.
Между тем армия воинов леса неплохо отдохнула, взбодрилась и горела желанием хоть немного поучаствовать в войне…
Возможно, город еще и не пал. Но никаких шансов устоять у него больше не осталось.
* * *Через день в святилище развернулась напряженная работа. Под присмотром Андрея и Велихоста два десятка пленников выворачивали из земли огромные валуны, опрокидывая их на сосновые бревнышки, а затем придерживали, хватая освобождающиеся сзади катки и перенося их вперед. И так до тех пор, пока эти камни, пяти разных цветов, один за другим, не ушли под воду. Булыжники размером поменьше колдун утопил еще вчера. Сам, собственными руками, просто ради развлечения.
– Жаль, не знаю, какой из них символизировал Квасура, – вспомнил молодой чародей свой подвиг. – Наверное, один из круглых. Или толстяк считается слишком мелким богом, чтобы ему поклонялись в других землях?
Внезапно вода зашипела, забурлила, в глубине показался свет, и из него на берег вышло сразу трое бородачей: рыжеволосый широкоплечий коротышка в остроконечном шлеме, с огромным топором в руках, стройный светловолосый парень в красном плаще с чистым детским лицом и могучий богатырь с окладистой русой бородой и такими же волосами, перехваченными на лбу простенькой бечевой. Правда, вместо меча гигант держал в руках посох.
Пленники разом опустились на колено и склонили головы.
– Что здесь происходит?! – кинулся к святилищу светловолосый. – Вы что творите?!
– Берег от мусора подчищаем, – ответил Андрей, повернулся к шаману и одними бровями указал ему на город. Старик понимающе кивнул, втянул голову в плечи и засеменил к Кебрату.
– От мусора?! – Парень взревел, взмахнул руками, и колдун ощутил острую боль в груди, причем боль очень странного очертания.
Андрей торопливо содрал с себя куртку, опустил глаза и увидел, как татуировка на его груди, еще темно-красная, медленно угасает.
– Моя свастика является оберегом? – немало удивился колдун собственному творению.
– Откуда на тебе колядов знак?! – грозно вопросил богатырь.
– Он уничтожил святилище! – Светловолосый, играя желваками, зашагал к чародею.
Андрей повернул руки ладонями вверх, легким усилием поднял из окрестной травы всех ос, шмелей, пчел и прочих кусачих насекомых, бросил их вперед, в лицо красавчика. Тот запрыгал, ругаясь и отмахиваясь.
Рыжий гость издал тихий рокот недовольства, колдун услышал шорох скользящего по коже топорища, дернул завязки штанов. И когда крепыш резко рванул и метнул топорик – прыгнул вперед, перекидываясь, подпрыгнул, клацнул парня за локоть, тут же шарахнулся в сторону и помчался на рыжего, высматривая для клыков место помясистее.
Коротышка ругнулся, дернул нож, взмахнул – но в последний миг колдун передумал, поднырнул, чуть отпрянул, уворачиваясь от взмаха посоха, заскользил по кругу, слегка оскалившись и прикидывая момент для броска.
Рыжий бог шустро метнулся куда-то в луга.
– Он меня укусил, дед! – Возмущению светловолосого парня не было предела. – Ты видел? Чуть руку не оттяпал!
– Вижу, Стрибог. Тварь наросла зело кусачая, – согласился богатырь. – Что сие за чудище, сваро-жичи?
– Это Любый, отче! – ответили сразу несколько пленников. – Главный шаман лесных дикарей.
– Это ненадолго… – Запыхавшийся крепыш вернулся с найденным топором. – Я постелю его шкуру у себя в сенях!
Однако тут, очень вовремя, от города примчались еще три десятка волков и включились в хоровод вокруг нежданных гостей. Рыжий вояка посерьезнел, отступил ближе к богатырю. Парень перестал ругаться и тоже попятился, зажимая рану на руке. Боги выглядели обескураженно. Вестимо, столь резкий отпор встречали в своей жизни впервые.
– В другой раз, Перун, – степенно произнес богатырь, удерживая посох двумя руками. – Мы проведали все, чего желали. Шкура сего зверя никуда от тебя не денется.
Боги отступили к реке, к бечевнику, втянулись на узкую тропу. Рыжий коротышка погрозил волкам топором и последним исчез в кустарнике, труся вниз по течению.
Волки сбились в стаю, провожая их голодным взором. Когда троица совсем скрылась из глаз, Андрей перекинулся и положил руку на плечо одного из кебратцев:
– Почему они уходят пешком, смертный?
– Боги перемещаются через зеркала, Любый, – поднялся с колена мужчина. – То, которое Подаге принадлежит, мыслю, убрано, и воспользоваться им у сварожичей не получилось.
– А как же они вышли из воды?
– Коли вода тихая и спокойная, аки зеркало, явиться через нее боги могут. Но уйти через нее им не удается. Не принимает вода, расступается. Посему сварожичи не любят являться туда, где нет зеркала. После сего им трудно возвертаться домой.
– Выходит, нам оказали редкостную честь? – рассмеялся колдун. – Интересно, почему? Наверное, раньше славянские святилища только возводили шаг за шагом в неведомых ранее местах? Ничего, скоро ваши бывшие боги привыкнут к обратному. Их время на этой планете истекло.
