Царь Александр Грозный (СИ) - Шелест Михаил Васильевич

— Так и что же мне с вами, Мехмед-паша, делать? Может, подскажете? Не думаю, что султан Сулейман сейчас даст за вас хороший выкуп. А без выкупа мне вас отпускать нет никакого резона. И содержать вас, как визиря, тоже накладно. Мне проще вас скормить рыбам.

Александр рассмеялся, увидев скривившееся в обиде лицо визиря.

— Не обижайтесь. Но, что поделать? Если бы вы были, хотя бы, капитаном, мы нашли бы для вас работу и место в офицерском кубрике. А так… Не отнимать же мне место у одного из моих помощников. Они все мне полезны и потребны. Челядь на корабле живёт группами по шесть, двадцать человек и кроме заботы обо мне, выполняют и корабельные хлопоты. Нешто поставить вам маленькую палатку на палубе? Так, гаком, или блоком, каким, зашибить могут… Не с собой, же мне вас укладывать?

Визирь поморщился некоторое время и выдавил:

— Я, государь, готов дать тебе присягу.

Александр удивился. Он никак не мог ожидать такой реакции на свои полушутливые слова. Понятно, что в его «шутке» было только часть шутки, но всё же он ждал от третьего визиря султана Сулеймана других предложений.

— Ты хочешь перейти ко мне на службу? — вопросил царь, не скрывая удивления. — В качестве кого?

— В качестве визиря, — скромно потупив очи, произнёс Мехмед-паша.

— Но стоит ли? — воскликнул Александр несколько смущаясь. — Я, в общем-то, говоря о том, что «тебя лучше бы скормить рыбам» не имел это ввиду всерьёз. Думаю мы найдём, чем тебя занять, чтобы ты не ел хлеб даром.

— У меня достаточно с собой денег, чтобы прокормиться, — горько усмехнулся визирь. — Да и, если бы ты позволил, государь, я бы нашёл себе место на твоём корабле.

— Каким образом? — удивился Санька.

— Выкупил бы его… Я же говорю, у меня достаточно с собой монет. Их хоть и мало, но они золотые.

Александр рассмеялся. Он хохотал открыто, но не долго. Потом, продолжая улыбаться переспросил:

— Стоит ли тебе приносить мне клятву? Ведь у тебя есть правитель и ты уже однажды клялся ему!

— Скажи лишь одно, государь, нужен ли я тебе в качестве визиря?

Александр продолжал улыбаться.

— А ты хороший визирь?

— Был хорошим для султана. И буду хорошим для тебя, государь. Мне пятьдесят пять лет, но я хорошо себя чувствую в седле и собираюсь взять в жёны молодую жену. Я выиграл много сражений для султана, но вышел у него из доверия один раз. А теперь и в плен попал. Капитанов ты обещал отпустить, меня просто так не отпустишь. Но всё равно. Наместником Кирима мне уже не стать, а значит нет и дороги в Истамбул.

Мехмед-паша глубоко вздохнул и продолжил:

— Но я даже не из-за этого, государь всея Руси, предлагаю тебе свою службу. Доверие, хоть и сложно, но восстановить можно. Однако… Слышал я, что у Сефевидов объявился Шехзаде Мустафа. И не самозванец, а настоящий шехзаде. И, говорили, что он пришёл от тебя, государь, с твоей ордой. Они объединились с Шехзаде Баязидом и двинулисьна султанат. Думаю, что и проход твоих кораблей через пролив Керчи, тоже связан с походом шехзаде на Истамбул. Не думаю, что Шехзаде Баязид захочет видеть меня рядом с новым султаном Мустафой, государь, а тебе я мог бы во многом пригодиться.

— В чём, например? — с интересом спросил Александр.

— Во-первых, в том, например, что тебе предстоит вести переговоры с самим новым султаном, а твоим дьякам с его визирями. Только я знаю, как с ними правильно вести дела. Ни твои послы, ни твои дьяки не знают, как правильно вести переговоры.

— Может быть, ты прав. А во-вторых?

— У меня много в империи личных осведомителей. Очень много… Визирю без этого нельзя. У тебя, мой государь, будут самые свежие вести. Почти со всего мира. Даже из Индии. И не только старой, но и новой.

— Из Вест-Индии, что ли? — удивился Александр.

— Так, государь. Некоторые португальские и испанские купцы поддерживают отношения с нашими купцами, моими людьми, и продают им сведения и даже карты, государь.

— Карты — это хорошо, — проговорил Александр и подумал о том, что вполне возможно, когда-нибудь его корабли выйдут не только в Средиземное море,но и в Атлантический океан.

— Твоим кораблям, государь, надо плавать в открытых морях. У тебя отличные корабли! В Османской империи таких кораблей ещё нет, и, думаю, не скоро ещё будут. Даже в Испании и Португалии таких кораблей и таких пушек нет.

— У меня и моряки особые, — похвастался Александр и тут же погрустнел. — Только их мало. Навигацкие школы не успевают.

— Вот видишь, государь, навигацкие школы… В Истамбуле нет таких школ. И вообще с образованием детей в последние годы совсем плохо.

— Ничего, Мустафа наладит. Он многое видел за семь лет, что прожил у меня, и, думаю, переймёт у нас.

— Так, значит, всё-таки, Шехзаде Мустафа всё это время был у тебя, государь?

— Ты не забываешься, будущий мой визирь, если задаёшь вопросы не спрашивая на то дозволения? — хмыкнув, спросил Александр.

— Прошу простить меня, государь, — Соколлу Дамат Мехмед-паша упал на колени, как подрубленный. — У султана я не спрашивал разрешения на вопросы по теме разговора. Ещё раз прошу простить меня, великий государь.

— У меня немного по-другому. Привыкай. Я требую только доклад и ответы на мои вопросы. У тебя вопросы могут быть только уточняющие задания. Все остальные вопросы только с моего разрешения. Понятно?

— Понятно, государь. Можно спросить, государь?

— Спрашивай.

— Ты разрешишь мне служить тебе?

— Служи. Но давши мне присягу, ты присягаешь не мне, а ему, — Александр показал пальцем в небо, — ибо я помазанник божий.

— Мне нужно будет менять веру?

— Нет. Бог един, — сказал Александр. — Молись, как можешь.

[1] Сефеви́ды — иранская шахская династия, правители Сефевидского государства, располагавшегося на территориях современного Ирана, Азербайджана, Западного Афганистана, а также Пакистана. Правили с начала XIV века районом Ардебиль на севере Ирана, а в 1501—1722 и 1729—1736 годах — всей территорией Ирана.

Первым властителем из этой династии был Исмаил I (1501—1524 годы), родившийся в городе Ардебиль в Иранском Азербайджане. Заручившись поддержкой местных кызылбашей, Исмаил после победы над Алванд-ханом, правителем туркоманского государства Ак-Коюнлу, под Шаруром (в Нахичевани), победоносно вступил в Тебриз, где в июле 1501 года провозгласил себя шахом.

Глава 26

— И что вас удивило в наших кораблях, Мехмед… То есть, Байо Дмитриевич. Вас же под таким именем крестили в Соколовичах, где вы родились?

Бывший визирь вздрогнул и, покачав из стороны в сторону головой, сказал:

— Недаром говорят, что тебе, великий государь, видно скрытое. Я уж и сам давно забыл, то своё первое имя и имя своего отца.

— Негоже, забывать имена отцов, — покачал головой Александр.

— Нас слишком упорно и долго учили бекташи, что единственный наш отец — султан, мать — орден дервишей, а семья — орда янычар.

— Понимаю…

Александр внимательно посмотрел в глаза пленнику и тот потупил взор.

— Расскажи про себя, пока я не принял у тебя клятву верности. И смотри, чтобы не осталось от меня тайного, ибо невозможно доверие к подданному, если он скрытен.

— Мне нет смысла, что-то скрывать, великий государь.

— Тогда рассказывай.

Бывший третий визирь султана начал свой рассказ.

— Я родился в одна тысяча пятьсот пятом году от рождества Христова в Сербской деревне Соколовичи. Это недалеко от Герцеговины. В связи с этим у янычар получил прозвище «Соколлу». Мой отец — Димитрий — был православным христианином. И я был крещён в православии, получив имя Байо. Получил образование в монастыре городка Милешев, и был отдан отцом в личные невольники султана по девширме. Это налог на мальчиков, которым облагались не мусульманские семьи. Кроме меня у отца было ещё восемь детей: пять сыновей и три дочери.

Визирь посмотрел на Александра.

— Продолжай, — разрешил царь.