Вадим Крабов - Рус. Заговор богов
Между делом кушинарский властитель поразился: в Гроппонте мульцев целая колония, а в Кушинаре об империи ни сном ни духом. Корабль прибило – целое событие! Ну и хитрованы купцы, секреты крепко держат. А ведь наверняка замешаны в торговле хоть теми же единорогами, их, по слухам, целыми баржами возят. И еще раз убедился в правильности своего решения отправить в Муль экспедицию. По какой такой причине имперцы не ходят на север? Любопытно. Да и координаты необходимо было снять самые восточные, такие, чтобы реально можно было «тропу» построить. Пока Рус не знал ни одного случая прямого перехода человека с континента на континент. И Кан не ведал.
Целитель, которому Рус показал платок, поморщился:
– Ему лет двадцать, не меньше! Эманации ушли, родное вместилище и в двух шагах не почуют.
– Полгода прошло, – терпеливо пояснил Рус. – Это мой сын. Я – Хранящий, как ты успел заметить, уважаемый, у меня есть кое-какие секреты для усиления эманаций.
– Ваша Сила и эманации крови – две большие разницы! Тем более ты, не в обиду тебе, всего лишь подмастерье.
– Поэтому я и обратился к тебе, высокому мастеру. Я богат, очень богат. И очень привязан к сыну.
При упоминании богатства глаза Исцеляющего на мгновение помутились.
– Ну-у, хорошо. – Маг небрежно взял платок с небольшим бурым пятном в центре, еще раз внимательно его оглядел, ощупал и осторожно выдал: – Сто гект. – Оценил реакцию заказчика, как обнадеживающую, и предупредил: – Но я ни за что не ручаюсь! Ты уж сам, уважаемый, покрути своими Хранящими секретами.
– Двести гект, и чтобы амулет был готов завтра, – спокойно ответил Рус.
Глаза мастера округлились:
– Но это решительно невоз…
– Триста, и это окончательная цена.
Неизвестно, сомкнул ли мастер Исцеляющий веки хоть на полстатера за эти сутки, покидал ли лабораторию хотя бы по нужде, но назавтра, в это же время, в первую дневную четверть Рус заимел тщательно отполированную дощечку размером чуть меньше ладони, от которой исходил еле уловимый аромат альганского Лотоса. Без надписей, без украшательств, без рунной резьбы. Практически сырую вещь, почти заготовку. Но заказчика она устроила.
Целитель глядел вслед уходящему подмастерью Хранящему брезгливо-сочувственно. С таким выражением часто смотрят на умалишенных.
Разносчик из фракийского постоялого двора не соврал. Как мульцам удалось откупить себе участок берега длиной в три стадия и общей площадью, пожалуй, в пару квадратных миль – загадка. Тем не менее на западной окраине Варварки красовался натуральный форт. Правда, не замкнутый со стороны реки, а как бы вбирающий в себя собственные причалы. Другой, береговой стороной, он полукругом углублялся в густой широколиственный лес с просекой, шириной как раз на полет стрелы. По ней же шла наезженная, отсыпанная галькой утрамбованная дорога. Высота каменной крепостной изгороди ограничивалась всего восемью локтями, что являлось компромиссом между жадностью гражданских властей города и разумной осторожностью военных. Хотя деньги, и в этом были уверены все жители славного Понтинополя, поимели и те и другие. Имперцы не скупились.
В светлое время суток там наблюдалась интересная картина. Со стороны города в специальные ворота, ограниченные дозорными вышками, тянулась цепочка повозок, колонны единорогов, стада борков. С противоположного края крепостицы в точно таком же темпе выходила другая колонна, состоящая из одних только крепких купеческих фургонов, в которых товары со всех концов ойкумены были заменены грузами мульского происхождения. Ни пробок, ни иных заторов не возникало ни разу – порядок мульцы блюли неимоверный, службы погрузки-разгрузки работали четко. Более того, имперцам удалось приучить и местную таможенную службу не филонить и не вымогать, которая с этой науки имела кое-что и сверх положенных казенных сборов. В сезон штормов грузопоток резко снижался, но совсем не прекращался никогда.
В Муль отправляли огромные баржи с борками и единорогами – преимущество этих животных перед их местной скотиной не вызывало сомнений. Князь Кушинара внутренне усмехался, представляя изначальную ругань опытных кавалеристов, когда тем приходилось отказываться от привычных пик и копий: умные магические животные не терпели «конкурентов» своим рогам. Зато, оценив мощь атаки, увидев противника – конных всадников, которые не могли совладать с ужасом своих разбегающихся скакунов, воины буквально влюблялись в новых однорогих друзей. По-иному иметь дело с ними было просто невозможно. Рус и сам грустил о Воронке:
«Совсем забыл о тебе, друг! Ты извини. Такие дела просто… но непременно возьму тебя, как только представится возможность, обещаю».
Имперцы скупали любые ингредиенты из пятен, что альганских, что каганских. Особенно ценился, разумеется, каганит. А вот готовые амулеты, более функциональные и сложные, миниатюрные и даже более изящные на вид, чем их заморские собратья, честные мульские негоцианты, не желающие рисковать торговой лицензией, не брали. Запрет императора – не шутка. Готовыми изделиями занимались, не распространяясь о своем слегка незаконном промысле, контрабандисты из южных стран ойкумены, которым, впрочем, и на западном берегу Океана особых препятствий не чинили. Компромисс между государственной целесообразностью и коммерческой выгодой в империи соблюдался.
На восток, в сторону «нашего» материка, в основном текла, как назвали бы ее на Земле, промышленная продукция. В глубине веков по обеим берегам Океана чародейские структуры, наверное, были схожи, но за пять сотен постсумрачных лет, когда континенты были надежно разделены «поясом Эребуса», пути развития магии в них разошлись. В ойкумене, при наличии богатых магическим материалом альганских и каганских пятен и новой мощной Силы, наука двигалась по пути усиления «чистой», фактически индивидуальной магии – ордены в каждом государстве были по сути независимы. В империи же крупные магические учреждения стали практиковать системное учение, главным итогом которого стало своеобразное слияние техники и собственно магии. К тому же нельзя сбрасывать со счетов и отсутствие в жителях мульского континента частичек крови настоящего бога, Френома. Значит, их местные склонные к Силе не могли похвастать особой легкостью в управлении «потоками» божественной сущности. В результате имперские купцы поразили покупателей относительно дешевыми насосами, мельницами, грузоподъемниками, «полуавтоматическим» кузнечным и сельскохозяйственным оборудованием, гончарными кругами и многим другим, что сразу стало пользоваться усиленным спросом.
Каким-то хитрым образом их маги смогли добиться перевода Силы почти любого бога в крутящий момент. Далее следовала система блоков, рычагов, шестеренок и прочей механики. А питающие элементы, кстати, после появления в имперских орденах привозного каганита, резко уменьшились в размерах и стали гораздо более емкими. Автомобили, или, что наверняка случится быстрее, гребные колеса, либо винты для водного транспорта пока придуманы не были, но Рус полагал, что со временем эти устройства появятся непременно. Магов не хватало, нанять на корабль Дующего или Бурлящего мог позволить себе далеко не каждый, ибо – дорого. А раз «научно-технический прогресс» набрал обороты, пошел по пути разработки механических устройств, то направление его развития должно напоминать земное. Имперская власть, судя по всему, такому положению вещей весьма способствовала.
Ну и конечно же в обе стороны возили предметы роскоши. Спрос на них установился нешуточный. А вот оружие шло главным образом на запад. Мульские мастера, за исключением создания качественных баллист и скорпионов, проигрывали своим коллегам с востока. Их главный хит – ручной арбалет не пользовался спросом абсолютно и почему-то интенсивно ржавел, стоило только перенести устройства на гроппонтский или другой берег любой страны ойкумены.
На приступ мульского «укрепрайона» Рус пошел в ночь после покупки поискового амулета. За прожитые в Понтинополе двое суток он узнал о «мульской загороди» (жаргонное название землячества иного материка, по сути осколка Мульской империи) достаточно много. И сам наблюдал, и осторожно расспрашивал, и внимательно слушал байки от тех, кто посещал крепостицу. В итоге остановился на скрытом проникновении.
«Браслет невидимости», «прыжковый пояс» – амулеты из каганских арсеналов пришлись весьма кстати. Забрался по стене – спрыгнул. Магические фонари, не оставляющие на территории «загороди», думалось, ни малейшего клочка тени, ему нисколько не помешали. Лишь слабый дождик, создавая вокруг тела прозрачный силуэт, разоблачал лазутчика, но к этому Рус был готов. А вот мелкая речная галька, которой чистюли-мульцы засыпали всю площадь своего городка, стала неприятным сюрпризом.
