Дмитрий Даль - Волчья сотня
Одинцов внутренне поморщился. Он всегда терпеть не мог пафосных речей, а уж в этом случае уровень пафоса просто зашкаливал. Ему всегда казалось, что подобные речи насквозь лживы, и все это чувствуют. Но, к его удивлению, гладиаторы послушались его призыва. Те, кто был вооружен, остались в зале, остальные бросились к оружейной. Некоторые бойцы метнулись к казармам, поднимать остальной народ.
– Кажись, получилось, – осторожно, сквозь зубы выдавил Лех Шустрик и подмигнул Одинцову.
Серега ответил ему тем же. Если бы они прорывались наверх небольшим отрядом, могли бы увязнуть в коридорных боях, а тем временем Боркич попытался бы скрыться из крепости. Но теперь волна восстания рабов поднимет их на самый верх. Пока стражники будут воевать с бунтарями, пытаясь загнать их назад в подвалы, Волчий отряд найдет и пленит князя Боркича, и никто им не сможет в этом помешать.
Так неожиданно для себя Сергей Одинцов встал во главе войска восставших рабов.
Глава 17 Князь
В считаные минуты подгорное царство было охвачено стихийным восстанием рабов-гладиторов.
Оружейные комнаты были буквально выпотрошены до последнего ножа. Ощетиненная клинками, булавами, секирами и копьями толпа смела вставших у них на пути стражников, которым выпал страшный жребий нести дежурство в эту ночь. Никто такого не ожидал. Никогда еще гладиаторы не восставали против своих хозяев. Зачем? Под горой они находились при деле. Пускай и не свободные, выступающие на потеху богатой знати, но при этом зарабатывающие себе на дальнейшую жизнь, которая начнется после того, как удастся внести за себя выкуп и уйти на пенсию. Какая-никакая, а работа. Разве на воле лучше? В прошлой жизни у многих из них не было даже постоянного куска хлеба за душой, не то что родного крова. Но в этот момент ни о чем таком они не думали. Слова вернувшегося Волка пробудили в них жажду бунта.
Серега сразу понял – управлять этой толпой не получится. Она уже зажила по собственным правилам, подчиняясь только одному звериному хаосу. Но ему это было на руку. Под ее прикрытием, под шумок, им удастся пробраться на верхние ярусы крепости, отыскать и захватить князя. Большая часть оставшихся преданными ему людей будет брошена на усмирение бунта. С теми же, кто останется охранять Боркича, они справятся. В этом Серега был уверен.
Опьяненная бунтом толпа вырвалась за пределы гладиаторских уровней и хлынула вверх по лестницам туда, где их ждала свобода. Конечно, они могли бы воспользоваться Лабиринтом. Если бы вспомнили, что Волк с отрядом пришел именно оттуда. Через Лабиринт и свобода ближе. Но подгорные жители настолько свыклись с мыслью, что наследие предков недоступно для использования, что даже не подумали о нем. К тому же наверх их звала жажда крови.
Серега с товарищами шли в первых рядах восставших. Длинные извилистые коридоры привели их к каменной лестнице, спиралью поднимающейся наверх. По ступенькам одновременно плечом к плечу могли идти три бойца. И начался подъем, оказавшийся на удивление крутым. Лестница, казалось, никогда не кончится. Если бы по ней поднимались простолюдины или изнеженные аристократы, то уже давно бы мучились от одышки и ломоты в ногах. Но гладиаторы и волчьи солдаты привыкли к физическим нагрузкам, поэтому, не сбавляя темпа, бежали вперед.
Наверху их уже ждали. Разом с десяток арбалетов разрядили по наступающим бунтарям. Мертвецы покатились по ступенькам под ноги поднимающимся. Пришлось насторожиться, чтобы не оказаться сбитым с ног. Несколько человек все же споткнулись о катящиеся тела, упали и полетели вниз, словно шары для боулинга, сбивая людей-кегли на своем пути.
Серега избежал этой участи. Удалось разминуться с одним телом, с другим, и подняться еще на несколько ступенек выше. Краем зацепило Шустрика. Он покачнулся, но Одинцов вовремя ухватил его за руку и дернул на себя, избавляя от падения.
Вторая арбалетная волна покосила наступавших, но на перезарядку арбалетов времени не осталось. И уже гладиаторы смяли строй стражников, заградивших выход на новый уровень. Залязгали столкнувшиеся мечи, полилась кровь. Солдаты ничего не могли противопоставить наступающим бунтарям. Для того чтобы остановить разъяренную толпу, их было слишком мало. Пара десятков отважных солдат против нескольких сотен. Они были обречены с самого начала.
Серега даже не пустил меч в дело, как все было закончено. Он видел только изуродованные мертвые тела в доспехах боркичей, по которым они шли вперед, словно по мостовой. Молодые, застывшие в гримасе боли и отчаянья лица, но все же полные решимости стоять до конца, не изменять присяге на верность. Дураки. Какие же они дураки, хранить верность чудовищу, готовому выжечь все свои земли, лишь бы они не достались врагу, отдать своих крестьян на растерзание упаурыкам, чтобы только получить несколько лишних сотен солдат в свою армию. Мразь какая.
Длинный коридор привел гладиаторов в просторную пустынную залу, в центре которой стояла высокая арка. Серега помнил, что ее называют Чистой. Там за ее пределами начиналась жилая территория княжеского дворца, куда можно было пройти только людям с чистой кровью. Рабам же вход был закрыт. При поступлении в подгорный мир им ставили метку, по которой Арка легко распознавала – свободный человек или нет. Обогнуть сооружение нельзя, дорогу преграждала невидимая силовая стена. Единственный путь – подвергнуться проверке. Если же раб попытается проникнуть на территорию хозяев, то тут же включается сирена, вызывающая к месту происшествия стражников. Судьба смельчака незавидна. Никто больше не видел их. Правда, за последние годы никто и не пытался влезть в княжеские покои. Вот только Лех Шустрик да Серега Одинцов набрались смелости, но им тогда ничего не угрожало. Каким-то образом Шустрику удалось блокировать метки, и сирена не включилась. Княжеский дворец они застали врасплох, обнесли сокровищницу, после чего с десятком гладиаторов сбежали через Лабиринт на свободу. Как, кажется, давно это было.
Разъяренная толпа бунтарей не обратила на Арку Чистоты никакого внимания. Они прошли сквозь нее. Звук воющей сирены покатился по княжеским покоям, пробуждая спящий сытый мирок. Сирену тут же отключили. Воины Боркича и так знали о случившемся. Они уже ждали восставших на выходе из Чистой Залы.
Гладиаторы показались в начале длинной анфилады, пронизывающей просторные залы, поражающие богатым убранством. Притаившиеся в следующем помещении стражники встретили их слитным залпом десятков арбалетов. Стоны и крики раненых и умирающих никто не заметил. Толпа смяла их, накатила на солдат. Завязался бой.
Серега со своими людьми держался в стороне, стараясь лишний раз меч в дело не пускать. Его задача найти князя, а не участвовать в потасовках. Но все же несколько раз им приходилось вмешиваться в драку. Что могли противопоставить им, прошедшим ни одно сражение опытным бойцам, кабинетные солдаты, которые за свою жизнь другой службы, нежели охрана дворца, и не видели.
Умудренные жизнью ветераны большей частью остались на Красных полях, брошенные на гибель бежавшим предводителем.
Толпа бунтарей рвалась вперед, но Серега знал, что у них разные дороги. Надо было срочно уходить в сторону и искать другой путь в сердце княжеского дворца. Но вот только подходящего момента как не было, так и нет.
Четыре залы остались позади, орда гладиаторов сражалась за обладание пятой залой, когда неожиданно княжеские солдаты обратились в бегство. Такого поворота событий никто не ожидал. Ошалевшая от радости толпа понеслась за ними. Миновала пятую залу, оказалась в шестой, и тут началось такое, что никто из них не ожидал. Как только толпа рабов достигла середины помещения, огненные лавины хлынули на них со всех стен. В короткое мгновение княжеские покои превратились в огненную ловушку. Все, кто успел вбежать в шестую залу, были обречены. Первые ряды жадное пламя слизнуло и не заметило. Стоящие с краю вспыхнули, в ужасе и боли они попытались спастись, бросились назад к соратникам. Мечущиеся из стороны в сторону живые огненные факелы истошно кричали, роняли пламя на ковры, паркет, пачкали огнем стены и собратьев, на кого сослепу натыкались.
Шестая зала оказалась охвачена пламенем. Пройти сквозь нее нельзя. Охрана крепости попыталась отрезать бунтарей от других помещений дворца. Иного пути вперед не было. Может быть, стражники наивно предполагали, что столкнувшись с ловушкой, гладиаторы напугаются, весь запал схлынет и после этого их удастся загнать назад под гору. Но они жестоко ошиблись.
Первый испуг прошел быстро. Рабы справились со своим страхом. Толпа, казалось, еще больше озверела. Раз нет прохода, то, стало быть, его надо прорубить. Как там Петр Великий завещал. Гладиаторы бросились на стены. Полетела под ноги дорогая посуда, посыпались со стен картины, рухнули шкафы, чуть было не задавив нескольких зазевавшихся рабов. Заработали мечи и топоры, жадно вгрызаясь в драпированную тканями стену. Во все стороны полетели щепки.
