Михаил Маришин - Звоночек 3
Как только мы заявились на охраняемую территорию острова, как дежурный на КПП немедленно известил Косова, который и перехватил меня ещё на полпути к дому.
— Товарищ капитан государственной безопасности… — как и положено, за три шага перейдя на строевой начал доклад мой заместитель. Видимо, специально меня ждал в готовности номер один, чтоб отрапортовать.
— Вольно! — срезал я его на взлёте. — Веришь, Николай, вот ничего слышать не хочу про службу сейчас. Залётов нет? — Косов, растерявшись, сначала кивнул а потом замотал головой из стороны в сторону. — Ну и хорошо. А про текучку завтра поговорим. А знаешь, заходи, картохи наварю, мяса нажарю на ужин, махнём по чуть-чуть, пока Поля с работы не пришла.
— Да неудобно как-то…
— Неужели? А у меня, глянь, губная гармошка есть! В Ленинграде купил по случаю, дарить, извини, не буду, но поиграть дам.
— Так ведь жена…
— Слушай, в конце концов, кто здесь комендант я или моя жена?
— Да при чём здесь Полина! Мы тут дома комсостава сдали и я со всем семейством уже сюда переехал.
— Коля, это ж замечательно! Знакомиться будем! А то непорядок, работаем уже сколько, а супругу твою в глаза не видел. Как зовут?
— Анастасия.
Летнее солнце едва-едва коснулось своим краем яблоневых садов, окрашивая ветви, крыши домов, шатёр церкви Вознесения в Коломенском сначала в нежно-розовый, а потом и в алый цвет, когда моя дорогая супруга вернулась домой. Предупреждённая караулом о моём возвращении она, не заходя в дом, слыша наши голоса, сразу вышла на задний двор к летней кухне и встала, ослеплённая на миг ударившим прямо в глаза всё ещё сильным солнечным светом. В этот короткий миг, уставшая, в простой белой косынке, чёрной кофте поверх серого платья, с тяжёлым даже на вид портфелем в одной руке и не уступающей ему сумкой в другой, она показалась мне прекраснее всех на свете.
— Ну, Коля, давай! — махнул я рукой, вставая. Я ещё в командировке всё продумал. Стихи, песни из детства, сами собой всплывали в моей памяти и не воспользоваться такими подарками, было бы попросту неблагодарно. Ведь может случиться так, что в изменившемся мире эти напевы никогда не родятся. Именно поэтому я купил себе губную гармошку, посчитав, что серьёзно учиться музыке поздно и некогда, а насвистать мотив худо-бедно на ней у меня получится, чтобы другие могли воспроизвести на более высоком уровне. И вот теперь мне предстояло проверить, как всё работает. Вот Николай вдохнул и заиграл, а я, чуть выждав запел.
Нет без тревог ни сна, ни дня,
Где-то жалейка плачет,
Ты за любовь прости меня,
Я не могу иначе.
Репетировали мы без слов и уже на первом куплете я краем глаза заметил, как расслабленно сидевшая за столом Настя вдруг выпрямилась и вся обратилась в слух.
Я не боюсь обид и ссор,
В речку обида канет,
В небе любви такой простор,
Сердце моё не камень.
Ты заболеешь – я приду,
Боль разведу руками,
Всё я сумею, всё смогу,
Сердце моё не камень.
С этими словами я подошёл к оторопевшей от такого приёма Полине и, взяв у неё сумки, поставил их на лавку, любуясь и не прижимая к себе, обнял жену за плечи.
Я прилечу, ты мне скажи,
Бурю пройду и пламень,
Лишь не прощу холодной лжи,
Сердце моё не камень.
Похоже, здесь я чуть переборщил, понизив в конце голос, отчего у Поли по лицу пробежала тень, но тотчас бесследно исчезла на следующем куплете.
Видишь, звезда в ночи зажглась,
Шепчет сынишке сказку,
Только бездушье губит нас,
Лечит любовь да ласка.
Я растоплю кусочки льда
Сердцем своим горячим,
Буду любить тебя всегда,
Я не могу иначе.
Моя любимая женщина уже сама прильнула ко мне, без ложного стыда уткнулась мне в шею и, кроме жаркого дыхания я ощутил кожей горячие слёзы.
— Ох, счастливая же ты, Полька! — вздохнула Настасья. — Мой-то тоже мне стихи писал. Только когда это было? Сыну уже пятнадцатый год.
— Скажешь тоже, — подняв голову, улыбаясь и утирая слёзы одновременно, отмахнулась Полина, — это он специально придумал, чтобы за его весёлую командировку не бранила. Ты подумай, что он там творил! На доске за кораблём, будто мальчишка на трамвайной подножке, носился. А если б шею свернул? Ты вообще обо мне думаешь, нет?!
Последний вопрос был адресован, конечно, уже мне и надо было что-то отвечать.
— Конечно, думаю, Поля. Только о тебе, — ответил я тихо, аккуратно заправив рукой под косынку выбившуюся прядь волос. Именно сейчас я совершенно не кривил душой, но хорошее не может длиться сколько-нибудь долго и буханье сапог посыльного с известием о телефонном звонке оборвало прекрасное мгновение.
— Любимов у аппарата, — сказал я взяв трубку из рук дежурного, уже заранее зная кто звонит, но не догадываясь, по какому поводу. Пренебречь разговором с одной из ключевых фигур будущих событий было невозможно, личное пришлось опять отодвинуть на задний план.
— Товарищ Любимов, это Грабин вас беспокоит. Прошу прощения за поздний звонок, но так сложились обстоятельства, — голосом не несущим в себе и намёка на раскаяние заявил мне Василий Гаврилович. — Завтра на Софринском полигоне будет смотр новых систем дивизионной артиллерии. Вы, некоторым образом, были причастны, поэтому готов пригласить вас в составе моей команды. Сбор в 6.30 у главного входа в гостиницу "Москва". Будет стоять автобус. Если вас, конечно, заинтересует.
— Конечно, заинтересует, буду, но поеду собственным транспортом. Рад слышать вас, Василий Гаврилович. Кстати, а откуда у вас номер этого телефона?
— Из телефонного справочника, конечно. Правда, там был указан старый адрес, но товарищ Милов подсказал, как вас найти. Всё, простите, занят. Завтра жду. Всего доброго.
Вот те раз! Этак любой вражеский шпион может товарищу Милову позвонить и выяснить всю подноготную создателя самых мощных советских дизель-моторов? Завтра же ему внушение сделаю, пока беду на себя не накликал.
Эпизод 10
Несмотря на ранний час в условленном месте встречи было многолюдно, что во многом объяснялось потоком москвичей к станции "Охотный ряд" только-только открывшегося в конце мая московского метрополитена. Более, того, вместо представлявшейся мне небольшой группы товарищей, среди которых я легко узнал бы Грабина, меня ждала колонна из пяти автобусов на шасси ЗИЛ-5 в зелёной "военной" раскраске, такие обычно используются в качестве штабных, и двух крытых грузовиков московского же автозавода с бойцами в синих фуражках в кузовах, вытянувшаяся вдоль тротуара. Поняв, что я сделал большую ошибку, не приехав пораньше, чтобы найти Василия Гавриловича, я припарковался в хвосте колонны и, выйдя из машины обратился к курившему возле машины лейтенанту.
— Здравия желаю! Эта колонна собирается на Софринский полигон?
Чекист, козырнув в ответ, несмотря на то, что мы с ним принадлежим к одному ведомству, отчуждённо глянул на меня и, подтвердив мою догадку, спросил, не выказывая ни малейшего смущения, ни робости.
— Так точно! А вы с какой целью, товарищ капитан госбезопасности, простите, интересуетесь?
— Ищу артиллериста-конструктора капитана Грабина Василия Гавриловича.
— Есть такой, но посадка уже закончена, сейчас отъезжаем, — тут лейтенант демонстративно вздохнул и сказал. — Придётся вам, товарищ капитан госбезопасности, до вечера отложить, пока вернёмся.
— Не пойдёт. Он меня на смотр дивизионной артиллерии пригласил, — сменил я тон на более жёсткий. Стремление чекиста "не пущать", начало меня раздражать.
— Раз так, езжайте за нами, там, на месте разберётесь.
Делать было нечего и я, уже знакомой дорогой, как-никак третий раз вот так на этот полигон выезжаю, двинулся вслед за колонной. Опыт поездок позволял сравнивать. Например, зимой дороги у нас гладкие, но, бывает, скользкие, а вот летом на Ярославском шоссе, большая часть которого является улучшенной грунтовкой, покрытой гравием, встречаются такие колдобины, что больше шестидесяти разгоняться попросту опасно. Автобусы же, которые я обогнал, чтобы не глотать пыль, ехали, в среднем, ещё медленнее. Дорога до места заняла полных три часа, двадцать минут из которых я выгадал, чтобы просто поваляться в траве, уехав вперёд до последней развилки через которую обязательно должна была пройти колонна.
На въезде на полигон, у шлагбаума, меня предсказуемо не пустили, но дежурный по КПП, который уже видел меня здесь раньше, причём в компании, как минимум, наркомов, поступил по-человечески, не стал меня мурыжить, а связался с полевым парком, куда уже довезли конструкторов, там нашли Грабина, который и подтвердил моё приглашение. Спустя две минуты пришло "добро" от дежурного по полигону и меня пропустили.
