Евгений Тарбеев - Дверь в небо, или Жизнь напрокат
По всей видимости, обстановка кабинета должна погружать вошедшего в философские размышления о бренности человеческой жизни, чтоб он почувствовал себя песчинкой в океане мироздания. Оля ничего подобного не почувствовала. Она подумала, что весь этот маскарад похож на балаган для наивных простофиль. Слишком вычурно подчеркивалась связь хозяина с потусторонним миром. Возможно, человек за столом являлся могущественным магом, как отрекомендовал его Блинов, но Ольге почему-то захотелось выйти из кабинета. Так бы она и поступила, если бы в запасе имелись другие варианты как вернуть Диму, и если бы человек не произнес, будто прочитав ее мысли:
— Осталось несколько дней. Потом будет поздно. Ему никто не сможет помочь.
Девушка без приглашения села на стул, стоящий напротив стола, и спросила:
— Что с ним случилось?
Экстрасенс посмотрел на посетительницу и произнес:
— Вы слышали о переселении душ?
— Кое-что…
— Существует возможность, что при определенных условиях в живое физическое тело вселяется другая сущность. Должен оговориться, что такое бывает очень редко.
— Его тело занял другой? — уточнила клиентка.
— Да. По всем признаком его тело занял другой человек. Есть серьезные подозрения кто именно, но они требуют окончательного вердикта.
Оля сразу подумала, что он имеет в виду Арнольда.
— Вы можете помочь?
— Да. Могу. Но появились усложняющие дело обстоятельства, которые потребуют дополнительных сил с моей стороны.
— О чем вы?
Розенкрейц говорил неспешно и устало:
— Видите ли, переселение произошло не случайно. А было тщательно спланировано и проведено высококвалифицированным специалистом. Отсюда вытекает то, что возвращая все на круги своя, я невольно вступаю в конфликт интересов. Ведь специалист делал переселение с определенной целью. И, учитывая сложность работы, я могу предположить, что на карту поставлено очень многое.
Ольга слушала молча. Чародей сделал паузу, чтобы она могла сказать, и не дождавшись, продолжил:
— Так вот. Прежде чем мы начнем, я должен вас предупредить, что моя работа будет с дополнительной оплатой. Так сказать, за риск.
— Насколько много?
— Добавим еще три тысячи. И прошу учесть, что для других такая работа стоила бы гораздо больше. Я уступаю только потому, что за вас просил достойный человек. Такие нынче в Москве цены, милочка.
Вот откуда у секретарши «милочки» и «дорогуши» — подражает боссу.
— Но у меня нет таких денег. — Призналась Ольга
— Что ж, милочка, попросите, чтобы вам их выслали. — Простодушно, словно речь шла о ста рублях, предложил Розенкрейц.
— Я собрала последние деньги, чтобы прилететь. Сергей Николаевич сказал, что ваши услуги будут стоить пять тысяч евро.
— Да, все верно. На тот момент Сергей Николаевич был прав. Это была предварительная цифра. — Как по заезженной пластинке говорил Розенкрейц. — Я же вам говорю, что провел изыскания по делу, в результате которых вскрылись усложняющие дело обстоятельства. Наценка полагается за дополнительную трудоемкость.
— У меня нет больше денег. Может быть, вы согласитесь помочь в кредит? Я напишу расписку. Мы обязательно отдадим оставшуюся сумму.
— Милочка, у меня не кредитная организация. — Сухо напомнил экстрасенс. — Я не выполняю услуги в рассрочку — у меня другие принципы. Я делаю и отвечаю за свою работу. Мои услуги, возможно, не каждому по карману, но, уверяю вас, клиенты результатами удовлетворены.
— Войдите в положение, пожалуйста… Я вас очень прошу.
Розенкрейц остался непреклонным: — Милочка, давайте обойдемся без сцен. У нас хоть и особый, но бизнес. Все очень просто. Я назвал вам цену. Если она вас устраивает, завтра утром приходите в десять часов сюда. Если вас не устраивает цена — обратитесь в другое место. Сейчас развелось очень много волшебников.
Последнее было сказано с брезгливостью.
На глаза Ольги сами собой навернулись слезы, готовые вот-вот пролиться. Девушка смогла сохранить самообладание: поджала губы, чтобы не расплакаться прямо в кабинете, поднялась со стула и пошла к двери. Хладнокровная снаружи и опустошенная внутри.
Не поднимая глаз прошла мимо секретаря и, только выйдя из офиса, позволила чувствам вырваться наружу. Что делать? Неужели все напрасно? Оля опустилась на лавочку близ здания и тихо заплакала. Она вспомнила Диму: он улыбнулся и подмигнул. Сердце Ольги сжалось от отчаяния. Неужели мы никогда не будем вместе? Колдун сказал, что осталось несколько дней. Где взять деньги? Где взять эти чертовы три тысячи? И вдруг ей в голову пришла спасительная мысль, одно слово, имя: Марина. Оля обрела надежду. Нынешняя встреча с подружкой не выглядела теперь случайностью. Столько лет не виделись, а тут встречаемся в аэропорту. Ее послало само провидение!
Ольга аккуратно вытерла платком слезы, чтобы не потекла тушь. Открыла сумочку и, недолго поискав, достала листок из записной книжки Марины. Оля подумала что сказать. Ей стало стыдно за то, что собирается позвонить человеку, с которым не виделась почти четыре года и попросить денег. Другие варианты есть? А речь идет о жизни человека и ее собственном счастье. Ольга не сомневалась, что вопрос стоит именно так. Стыд замолчал. Оля вытащила мобильный телефон. Аппарат запищал, информируя хозяйку о том, что закончился заряд аккумулятора. Экран телефона погас. Вторичная попытка «разбудить» аппарат ни к чему не привела. Что за напасть?!
Пришлось искать таксофон. Поиски его оказались делом не простым. Ближайший телефон-автомат, обнаруженный Ольгой, располагался почти в десяти минутах ходьбы от офиса Розенкрейца. На счастье Марина была дома.
— Олька, ты? — обрадовалась она.
— Марина, — голос предательски задрожал, — Маринка, мне…
Услышав дрожащий голос подружки, чуть не срывающийся на плач, Марина насторожилась:
— Оля, что случилось? Ты где? Можешь приехать ко мне?
По щекам Ольги спонтанно потекли слезы, как будто глаза жили своей самостоятельной жизнью. Девушка кивнула. Через секунду вспомнила, что разговаривает по телефону, взяла себя в руки и сказала в трубку:
— Да. Могу.
Марина продиктовала адрес, спросила где она находится и рассказала как быстрее доехать.
— Оля, без глупостей. Сейчас же езжай ко мне. — попросила она подругу. — Я тебя жду.
Марина жила в центре, в просторной квартире на берегу Москва-реки. Она встретила Олю, обняла и провела в зал, устланный по центру овальной формы заморским ковром с длинным ворсом, в котором приятно утопали ступни ног. У ковра полукругом стояли шикарный угловой диван, низкий стеклянный столик с будто подломленными ножками и емкое кресло. Под потолком люстра причудливой формы из нескольких разновеликих шаров в серебряной оправе. Лучи солнца играли с обоями, высвечивая объемные картины, воспроизводящие сюрреалистические сюжеты.
— Вадик, на работе. Не успел прилететь, как помчался в офис. Трудоголик. — С вздохом пожаловалась Марина и грустно улыбнулась.
Оля тоже попыталась улыбнуться в ответ, но у нее не получилось. Марина прочла по растерянному виду подруги, что у той творилось неладное.
— Располагайся пока. Я сейчас быстренько чай организую и поговорим. У нас такой замечательный китайский сорт есть — попробуешь.
Прощебетав, Марина убежала на кухню. Оля села в мягкое широкое кресло. Напротив, у стены стояли два модерновых шкафа с косыми углами, разделенные длинной тумбочкой, на которой высилась черная пирамида из аппаратуры. По углам комнаты стояли колонки: две огромные по бокам от шкафов и пара на длинных ножках за диваном и перед балконной дверью. В одном из шкафов — книги, в другом, с зеркальной стенкой, декоративная посуда из цветного стекла.
Оля подошла к шкафу и заглянула в зеркало. Ну и видок! От слез глаза припухли. В уголках темные разводы: несмываемая тушь таки потекла.
Марина появилась с большим подносом в руках. Оля помогла ей расставить чашки, маленький китайский чайник с цаплями, сахарницу, блюдце с песочным печеньем.
— Маринка, здорово у вас.
— Недавно переехали. Ну, об этом потом. Ты давай рассказывай, что стряслось.
Рассказ вышел длинным. Ольга сама удивилась той истории, что складывалась с ее слов. Старалась не упускать деталей, подтолкнувших ее на те или иные выводы и действия. Она решила рассказать Марине все без утайки, как бы ирреально оно не звучало. В конце концов, она хочет попросить у нее взаймы денег, и Марина вправе знать, для какой цели они ей требуются.
Подруга слушала внимательно, не перебивая. Лишь по мере развития событий, описываемых рассказчицей, чай в ее чашке стал заканчиваться быстрее, и она чаще подливала из чайника. Себе и ей. Ольга благодарила и отказывалась, потому что не отпила еще двух глотков, и продолжала говорить.
