Геннадий Ищенко - Счастливчик Ген (Игра)
— Так тоже иногда обращаются.
— Ну и прекрасно. Алина, покажи ему комнату Ральфа, думаю, что она подойдет. А ты иди, отдыхай, скоро обед. А потом мы с тобой поговорим.
Комната оказалась раза в два больше той, что была у меня дома, но обилие большой и громоздкой мебели скрадывало ее размеры. Стены комнаты были оклеены светло-зеленой тканью, мебель была искусно сделана из светлых пород дерева, большое окно с довольно чистым стеклом пропускало много света. На потолке никаких светильников не наблюдалось, лишь на письменном столе стояла пузатая фитильная лампа, очень похожая на ту, что была у нас дома когда-то. Только мы свою заправляли керосином, а в эту заливалось, как я узнал позже, светильное масло. Служанка забрала из шкафа немногочисленную одежду жившего здесь когда-то сына хозяйки и ушла, а я снял туфли и забрался на широкую мягкую кровать, покрытую сверху тонким ковром. Так получилось, что с самого появления в этом мире, у меня не было возможности подумать над тем положением, в котором я оказался. Вначале я был слишком растерян случившимся, потом тащил проклятую корзину и ни о чем другом думать не мог, а дальше мной уже распоряжались другие.
Мои мысли свернули к той встрече во сне. Для чего это существо, стоящее неизмеримо выше человека, снизошло до беседы со мной? Время для него ничего не значит, но все равно, прикидываться киноактером, чтобы вызвать симпатию у мальчишки, объяснять ему все самому… Я был уверен, что при желании он мог бы легко донести до меня все, что хотел. И как можно устать от жизни? Это было выше моего понимания. Немощные, больные старики изо всех сил цепляются за жизнь. А тут при таком могуществе, когда у твоих ног тысячи звездных систем и стоит только захотеть… Я попробовал представить, каково это, если все мои желания будут осуществляться в момент их появления. Представить не получилось, не хватило воображения, но мысль о том, что такая жизнь может быть скучной, уже не казалась мне настолько глупой. Просто масштабы жизни этого существа выбивались из моего повседневного опыта, и я мог о нем рассуждать с таким же успехом, с каким какой-нибудь муравей мог думать о человеке, прошедшем мимо муравейника к пригородному поезду. В чем для них интерес в этой игре? В нашей непредсказуемости? Или в выборе тех, кого они ставят здесь вместо себя? Эта мысль вернула мой интерес к собственной персоне. По глупости я умудрился попасть в другой мир и, если хочу отсюда когда-нибудь выбраться и попасть домой, должен играть по чужим правилам. Пока мне везло. Почти сразу я нашел дом и получил знание языка. Теперь надо было как можно быстрее осмотреться и лучше изучить чужую жизнь. Я здесь не один, и все будут стараться выиграть, чтобы получить главный приз, или хотя бы лучше устроиться здесь. Значит, тянуть время нельзя, чтобы не попасть в разряд обывателей, о которых по окончании игры благополучно забудут. И еще, меня удивляло собственное спокойствие. Не во сне, там я не принимал происходящее всерьез. Ведь, когда я потерял контроль над телом и выбежал из дома в ночь, мне было так жутко, что если бы я тогда мог, то орал бы на всю улицу. А попал сюда, и страх как отрезало. Может быть, это такой подарочек от пришельцев всем игрокам на первое время, чтобы со страху не наделали глупостей? Не было и тоски по дому, по родным. Или еще не пришло время?
С удивлением я обнаружил, что во мне просыпается интерес к тому, что мой пришелец назвал игрой. Я никогда не был по натуре лидером, хотя и под чужое влияние не попадал. Мешала застенчивость, питаемая неуверенностью в собственных силах. Физической силой я никогда особо не отличался, а по успеваемости в классе был чуть ниже среднего. Отчасти в этом были виноваты преподаватели школы, в которой я учился до переезда из одного военного городка в другой. Уровень преподавания там был существенно ниже, как и требования к учащимся. Поэтому для меня было морально тяжело из отличников моментально угодить в троечники. До сих пор стыдно вспоминать, как новая классная говорила всему классу, держа в руках мой диктант:
— Ни один из моих учеников не написал бы слово шел с буквой "о".
Она, конечно, сильно преувеличивала: была у нее пара учеников из мальчишек, чьи родители жили в селе возле железнодорожной станции, которые могли написать еще не такое. Да и девчонки не все поголовно были такими уж грамотными. Но стыдно мне от этого меньше не было. Это было в начале четвертого класса. С тех пор медленно, но верно, я выбирался в хорошисты, и к началу этого учебного года троек у меня уже давно не было, хотя до отличной учебы было еще далеко. Все это я говорю к тому, чтобы стало понятно, что в жизни и учебе я занимал среднюю нишу и претендовать на нечто большее не мог. А хотелось.
Я очень рано начал читать, причем в разное время мне нравилась разная литература. Было время, когда я запоем читал книги о животных, потом увлекся путешествиями, военной литературой, детективами. Свое знакомство с фантастикой я начал с Беляева. Я прочитал его первую книгу в восемь лет и так и не понял, что это вымысел, пока родители не удосужились мне это объяснить. С тех пор этот жанр литературы всегда был у меня на первом месте, не мешая, правда, читать и другие книги. В нашей библиотеке я был единственным мальчишкой, которого библиотекарь допускала лазить по стеллажам и подбирать себе книги для чтения самому. Фантастика стала для меня тем, чем не могла стать жизнь. Я погружался с головой в мир грез, читая и перечитывая все то хорошее, что можно было взять в библиотеке или купить. К сожалению, хороших книг всегда было мало. Может быть, подсознательно я всегда ждал от жизни чуда, и потому так легко купился на предложение пришельца?
Как бы то ни было, теперь у меня был шанс попробовать изменить и себя, и свою жизнь. И ни какая лень, ни какие отговорки уже просто не имели право на существование. Пришелец был прав, когда говорил, что мои неудачи с изучением английского, вызваны не отсутствием способностей, а отсутствием необходимости. Абсолютное большинство из нас, даже те, кто сможет его все-таки выучить, все равно через несколько лет забудут из-за полной ненадобности. И зачем тогда все? Теперь мне надо будет ломать себя ежедневно, ежечасно, если я хочу чего-нибудь добиться. Надо обязательно воспользоваться предложением Маркуса и постараться с ним подружиться. У меня уже были мысли, чем можно заинтересовать пожилого мага. Надо поговорить о нем с Кларой, а до того рассказать ей о себе все. Если она мне поверит, это может очень мне помочь в дальнейшем. Решено, сегодня все и расскажу. В крайнем случае, если все пойдет не так, как я думаю, придется просто уйти из ее дома.
Глава 2
Долго предаваться своим мыслям мне не дали. Примерно через час после того, как я завалился на кровать, в комнату зашла Алина. Бросив на меня оценивающий взгляд, от которого я покраснел и поспешил слезть с кровати, она сообщила, что обед готов, и они с госпожой Альшой ждут меня на кухне.
Кухня в доме не сильно отличалась от нашей, если не считать того, что была по площади раза в четыре больше, и вместо газовой плиты стояла большая дровяная с четырьмя конфорками. Как я узнал позже, она использовалась только для приготовления пищи, а комнаты отапливались из пристройки с тыльной стороны дома. Общая часть стены между домом и пристройкой играла роль трубы, отводящей дымовые газы, за счет чего и происходил нагрев. Зимы в королевстве были мягкими, и такого отопления вполне хватало.
На обед была та же каша с мясом, тушеные овощи, похожие вкусом на кабачки и немного зачерствевший хлеб. Запивать это предлагалось подслащенным фруктовым отваром, который мой внутренний переводчик окрестил компотом. Поскольку я не так давно уже ел перед походом к Маркусу, особого аппетита не было, но я все-таки съел все, что было наложено, так как не был уверен, что после разговора с Кларой здесь задержусь. Поев, я поблагодарил женщин за вкусный обед.
— Сразу видно правильное воспитание, — довольно сказала Клара. — А еда и вправду вкусная. Алина очень хорошо готовит. Она вообще девушка во всех отношениях замечательная, повезло ее жениху.
— То-то он меня оставил на целых полгода и умотал с торговым караваном отца. А мне тут одной приходиться скучать, — девушка со значением посмотрела на меня, опять вогнав в краску.
— Ты же знаешь, что для купцов дело превыше всего, — возразила Клара. — Приедет он, никуда не денется. Ладно, ты здесь все убери, а мне надо поговорить с Геном. Пошли в мою комнату, там будет удобно.
Комната Клары была гораздо больше моей. Как я понял, раньше она жила здесь с мужем, а после его смерти убрала часть мебели и поменяла кровать. От этого комната, казалось, еще прибавила в размерах.
— Садись в кресло, — показала она мне рукой на низкий мягкий стул, действительно похожий на кресло. Сама уселась точно в такой же и выжидающе посмотрела на меня.
