Василий Сахаров - Восточный фронт
– Богуч наставник Трори, сейчас они на границе или путешествуют по империи.
Айнур шмыгнул носом и слегка наклонил голову. Явный признак того, что он мне не поверил. Впрочем, на другом ответе он не настаивал и продолжил:
– Скажи, брат, а почему жрицы Улле Ракойны в пределах наших земель имеют больше преференций и прав, чем служители всех иных культов?
– Почему ты так считаешь?
– Я не слепой и не дурак. Жрицы строят огромный храм, и мы помогаем им, а остальным нет. Приехала делегация жрецов Самура Пахаря, попросила помощи, а твои люди отказали. Есть островной культ Верша Моряка, так его вообще едва не уничтожили и пару храмов спалили. В чём причина?
– Всё просто. В трудную минуту нам не помог ни один имперский культ. А жрецы Верша Моряка даже оказали сопротивление, когда наши войска штурмовали Данце. И только жрицы Улле Ракойны сделали шаг навстречу. Причём сами. И я это ценю.
– А что с войсками? – Брат указал на папку, которая касалась наших вооружённых сил и флота. – На севере по-прежнему спокойно, а у нас четыре тысячи воинов, оборотни и маги, которые не ведут боевых действий. Неужели мы не в состоянии выделить дополнительные подразделения для войны?
– В состоянии. Но не выделим.
– А почему?
– Да потому, братец, что я не могу разбрасываться воинами. Неизвестно, что произойдёт дальше и как изменится политическая ситуация. Половина страны в огне, не война, так мятеж или восстание. Поэтому я, граф Ройхо, должен знать, что мой дом под надёжной охраной и прикрыт. Между прочим, у нашего императора в столице не меньше десяти тысяч воинов и пять тысяч стражников. Однако он не спешит посылать их на фронт. Знаешь почему?
– Догадываюсь, – пробурчал Айнур. – Это последний резерв и гарантия, что жители столицы не взбунтуются?
– Правильно. И все остальные феодалы поступают точно так же. Каждый держит резерв, который прикроет его вотчину. И какая бы ни была обстановка на фронте, эти войска до последнего момента останутся в тылу. Хотя резон в твоих словах есть, и один наёмный батальон из состава Ваирской бригады можно отправить в Ахвар. Тех же самых «Мечников Кварна». Однако об этом я подумаю позже.
Брат помолчал и встал:
– Я могу быть свободен?
– Ступай. Приходи завтра, более подробно всё обсудим, когда я с документами ознакомлюсь.
– Выздоравливай, Уркварт. Ты нам нужен.
Только Айнур вышел, как появился следующий посетитель, барон Бала Керн, который тоже был не с пустыми руками. Начальник тайных стражников принёс свои отчёты о проделанной работе. Но читать документацию и вникать в работу его структуры не было сил. Отложив отчёты к папкам, я спросил Керна:
– Как тут у нас, спокойно?
– Относительно, – ухмыльнулся Керн.
– А конкретней?
– Можно и конкретней. После того как вы, господин граф, отправились на восток, происшествий не было. Уничтожение целого клана Умесов стало хорошим уроком для всех заинтересованных лиц, и они соблюдают предельную осторожность. На рожон никто не лезет, однако суета идёт постоянно. Имперская Тайная Стража, агентура Канимов и других великих герцогов, шпионы торгово-промышленных олигархов, маги, жрецы, контрабандисты и криминальные сообщества – все они на Данце или в Изнаре, куда переехала императрица. Так что мы настороже и не расслабляемся, ведём наблюдение, составляем картотеки, проводим перевербовку агентуры и одёргиваем наиболее зарвавшихся рыцарей плаща и кинжала.
Рыцари плаща и кинжала – это Керн перенял от меня.
– Сколько раз тебя пытались перекупить?
Керн ответил честно:
– Семь.
– Кто?
– Канимы, люди Тайрэ Руге и олигархи.
– Убить угрожали?
– Намекали, что такое возможно.
– И как, ты не боишься?
– Боюсь. Но вас предавать и работать одновременно на двух или трёх хозяев не собираюсь. Да и как можно изменить, если я и большинство ваших помощников дали клятву на крови? Нет уж, при таких раскладах рисковать нельзя, честь дороже.
– Что ж, это похвально, значит, не зря я тебе доверяю. А теперь давай ближе к делу. Чем именно занимаются твои люди и откуда нам может грозить опасность?
С Керном мы проговорили больше часа, имелись темы для разговора. Как пример, вопрос Шиххи Альднера. Кто это такой? Объясню. В прошлом году для обороны севера император и великий герцог Ферро Каним присылали штрафников, кандальников, преступников, дезертиров и профессиональных воров. Большинство их погибло в боях, но кто выжил, остался на севере. Среди таких оказался вор Картавый, он же Шихха Альднер, вожак небольшой преступной группировки, которая в отрогах Аста-Малаш нашла золото и решила его добывать.
Естественно, сдавать местонахождение ручья с золотым песком герцогу Гаю вор не хотел. Он понимал, что его братва в самом лучшем случае станет поселенцами, а в худшем его уберут и добычей драгоценного металла займутся люди Канимов. Поэтому он доверился мне – без поддержки местных на севере не выжить, и одежда нужна, и продовольствие, и много чего ещё. Его предложение о сотрудничестве я принял. Условия были следующие: от меня – прикрытие, снабжение и помощь, а взамен – треть всего добытого золота через Балу Керна уходит в мою казну. Это честная сделка. Однако воры, ещё даже не развернув добычу, стали хитрить и попытались обойти моих пограничников.
Видимо, Шихха Альднер решил выйти на старых друзей, криминальных авторитетов из Грасс-Анхо, и отделаться от меня подачками. Такое прощать нельзя, и Бала Керн просил инструкций, как ему поступить. А какие тут могут быть инструкции? Самые простые: выслать на стоянку воров ликвидаторов и всех уничтожить. После чего послать туда своих рабочих и охрану из наиболее преданных воинов.
Когда тайный стражник собрался уходить, то передал мне письма.
Послания были от Бора Богуча, которого сегодня уже вспоминали, и Юрэ Сховека. Оба кратко отчитывались о своих успехах, и это меня порадовало. Построенная мной структура, несмотря на войну и моё отсутствие, продолжала работать. Правда, со скрипом во многих местах, и случались сбои, но в целом всё складывалось весьма неплохо. Тут империя по швам трещит и может рухнуть в пропасть, а граф Ройхо месяц от месяца становится только сильнее и влиятельнее.
Хоть Богуча взять. За минувшие три месяца его отряд вскрыл четыре тайника, которые были отмечены на моей тайной карте. Два оказались пустышками. Зато другие два покрыли все расходы и принесли прибыль. Первый объект – один из потайных схронов староимперской Чёрной Свиты, где хранилось оружие. И второй объект – пролежавший в земле более сотни лет пиратский клад на сумму в сорок семь тысяч иллиров. Это ли не успех? Несомненный. И младший брат Трори, который находился вместе с Богучем, был счастлив. Эхма! Меня бы на его место, и я бы радовался, ибо поиск – это не война. Там острых ощущений хватает с избытком, а вот крови и грязи значительно меньше.
В общем, у Богуча порядок, как и у Сховека, продолжавшего расширять и укреплять доставшуюся нам в наследство от ваирских пиратов агентурную сеть контрабандистов.
Спрятав письма, я собрался заняться отчётами. Однако не тут-то было. Пришла пора продолжать лечение, и появились целители, сразу три жрицы Улле Ракойны и Отири. С этими дамочками спорить бесполезно, и спустя десять минут, когда меня опоили целебными настойками и растерли, я уже спал, и мне приснился странный сон. А может, и не сон, а видение из другой жизни.
Сначала мне приснился дом. Не замок Ройхо и не резиденция на острове Данце. Нет. Тот дом, который остался в другом мире, трёхкомнатная квартира, где я жил вместе с близкими и любимыми людьми: матерью, отцом, братьями и сестрой. Будто я ещё мальчишка, сижу у окна, принюхиваюсь к прилетающему с кухни запаху жареных пирожков и смотрю на улицу. Там едут автомобили и куда-то спешат люди. Внизу городская суета, и на душе у меня так хорошо, что это состояние трудно передать словами. Я был счастлив и верил, что мой отец – самый сильный и умный, а мама самая добрая, ласковая и весёлая.
Однако видение из раннего детства быстро подёрнулось дымкой, и я оказался в теле чужака. Кряхтя, он поднялся с постели, его взгляд скользнул по комнате. Грязный пол, протёртый половик и старые обшарпанные обои, а в углу зеркало с мутным стеклом и древний ламповый телевизор. Под ногами – несколько пустых пивных бутылок, рыбная чешуя и пара шприцев, а в воздухе повис запах застарелой плесени и сырости.
Покачиваясь и прихрамывая, чужак подошёл к зеркалу, и в отражении я увидел его. Неестественно худой косматый тип с недельной щетиной, нос сломан, под левым глазом фиолетовый фингал, а на правой щеке длинная царапина. Одет в потрёпанную десантную тельняшку и украшенные бурыми пятнами шорты. По внешнему виду – алконавт, а возможно, что и наркоман. Долго, несколько минут, он молча всматривался в своё отражение и сказал:
– Какой же ты урод, Лёха!
Его кулак метнулся к зеркалу и разбил стекло. Осколки разлетелись по комнате и осыпались. Ладонь человека покрылась кровавыми ручейками, и он закричал от боли. Он вопил во всё горло, и я кричал вместе с ним. Я не распознал его лицо, но голос был знаком, потому что он был моим.
