Гай Орловский - Небоскребы магов
— Мы же тоже будем там, — напомнил он. — А так никто ничего не замечает. Все заняты собой, эгоисты.
— Только мы спасаем мир, — поддакнул я. — Бесплатно!.. Кстати, Фицрой, у нас проблема идеологии и самоидентификации. Нет, с самоидентификацией в порядке, мы всегда помним, что мы самые крутые, смелые, красивые и нарядные, но нужно облегчить идентификацию и другим, чтобы смотрели и сразу видели, кто мы.
Он спросил настороженно:
— А кто мы?
Я вздохнул.
— Ну не поднимать же нам флаг Веселого Роджера? Потом объясню, пираты были народом простым и простодушным, а мы с тобой не настолько честные, правда? Пираты перед нами — невинные дети.
Он сказал с восторгом:
— Еще бы!.. Обмануть — это же такое удовольствие! Куда большее, чем толстую королеву помять.
— Потому придумаем флаг сами, — объяснил я. — И будем говорить честно и открыто, что приплыли издалека… Очень издалека!
Он сказал с еще большим восторгом:
— Будем вести себя настолько безобразно, что даже признаваться потом будет стыдно?…
— Примерно так, — согласился я. — А еще не хочу, чтобы связывали наше пиратство с именем короля Астрингера. Он ничего не знает о нас, понял?
— Люблю таких королей, — сказал он восхищенно. — Каким будет флаг?
Я отмахнулся.
— Нарисуй что-нибудь позаковыристее. Герб некоего королевства, что на том конце моря. Будем говорить, что приплыли оттуда.
— А вдруг знают, что на той стороне?
Я помотал головой.
— Нет, я уже выяснил. Через море никто не плавает. Все только вдоль береговой линии. Боятся заблудиться посреди океана. Да и штормы там… это такие бури в море, что сразу же опрокидывают их кораблики с низкими бортами.
Он сказал с восторгом:
— Тогда я им такое нарисую!.. Такое!..
— Но слишком не увлекайся, — предупредил я. — А то не поверят.
— Положись на меня, — ответил он. — Мы как, вышли пограбить или Что-то такое особенное ищем?
— Атлантиду, — ответил я беспечно. — Или Лемурию. А можно и Гондвану… Да какая разница? Если не хотим признаться, что решили просто малость отдохнуть на море, получить позитив, радость и счастье от общения с природой…
Он сказал нервно:
— Отдохнуть? На воде?… Ты с ума сошел!
— Вода, — объяснил я, — это тоже природа! Хоть и мокрая. Чем она тебе не нравится? О гидротерапии не слышал? Ничего, узнаешь…
— Всем не нравится, — отрезал он. — Она… страшная. Я видел, как тонули даже в мелких реках!.. А здесь что?…
— Простор, — сказал я мечтательно. — Ты давай рисуй, а вообще-то овладевай искусством управления. Хотя какое тут искусство, всего одна мачта, а на ней, стыдно сказать, один парус…
— Зато весел по двенадцать с каждой стороны, — напомнил он.
— Весла, — протянул я. — На шхуне, что сейчас на стапелях, весла вообще не предусмотрены. Или там бриг? Неважно, учись. Потом построим трехмачтовые, а на каждой по три-четыре паруса…
Он вытаращил глаза.
— А как же будешь поднимать паруса?
— А их и не будут спускать, — ответил я. — Будут сворачивать прямо там на рее. Хотя по старинке будут говорить «поднять паруса», «спустить паруса», как вот сейчас спускаем деревянную рею с прикрепленным к ней парусом…
Он почесал в затылке.
— С ума сойти… Не поверю, пока не увижу.
— Рисуй, — напомнил я.
— Не только нарисую, — заверил он, — я всю историю нашего королевства придумаю! С именами и датами!
— Фальсификатор, — сказал я с одобрением. — Нужный человек в международных отношениях для укрепления дружбы народов и взаимного сотрудничества в гуманитарной сфере в интересах устрашения.
На другой день Фицрой сообщил, что знамя не только нарисовал, но даже изготовил, но пока никому не показывает в интересах секретности.
— Остальные увидят уже на корабле, — пояснил он. — все-таки оттуда не так просто убежать и разболтать наши высшие секреты государственной важности!
Я покосился с подозрением: то ли всерьез так, то ли меня передразнивает. Едва переступили порог его комнаты в бараке, я охнул. Знамя королевства Гаргалот победно и страшно смотрит на меня со стены глазами разъяренного дракона в обрамлении поверженных львов, вепрей, волков и медведей.
Внизу короткая надпись непонятным шрифтом, по краям расшито золотом, а еще сверху болтается витой красный шнур с кистями.
Фицрой сказал хвастливо:
— Повесим на мачту, будет вообще страх и ужас!.
— Здорово, — признался я. — Вот уж не думал, что у тебя талант и художника.
— У меня на все талант, — объявил он. — Нужно только раздразнить. Чтоб мне самому хотелось кого-то если надуть, так чтобы потом песни пели!..
— А что тут написано?
Он ответил оскорбленно:
— Откуда я знаю? Это девиз на древнем священном языке, нам его оставили боги. Что означает, знают только наши священники.
— Мудро, — согласился я. — Щас придумал?
— Какая разница? — сказал он задиристо. — Надпись разве не чудо? Зловещие буквы!.. С острым, как у копий, верхом!.. Стррр-рашно…
— Годится, — одобрил я. — Неси на корабль, а когда выйдем подальше в море, повесим на самый верх мачты. Матросам расскажешь, какое королевство будем представлять на море. Веселиться так веселиться!
Когг спустили в воду со всеми предосторожностями, благополучно, на веслах отодвинулись почти на середину залива, а там подняли парус. Парус именно подняли, по-настоящему подняли, то есть на веревках втащили на верх мачты громоздкую рею с прикрепленным к ней огромным парусом.
Я подумал с кривой улыбкой, что даже когда сами паруса исчезнут, словосочетание «поднять паруса» останется еще на века.
Сутки осторожно ползали, а потом даже ходили по заливу, отрабатывая повороты, остановки. Парус опускали и снова поднимали, добиваясь чтобы все проходило еще и еще быстрее, слаженнее, увереннее, наконец я сказал в ответ на вопрошающие взгляды Ваддингтона и Фицроя:
— Сдаюсь!.. Завтра выходим в море.
Глава 5
Капитаном на этот тренировочный рейд после долгих раздумий и серьезных колебаний я назначил Роннера Дорригана, плотника с захваченного судна, очень уж он восторгается кораблем чужого государства, никакой лояльности к Пиксии, а в его подручные и научные консультанты определил себя.
Жаль, на захваченном корабле не оказалось штурмана вообще, да и зачем он на каботажном суденышке, что из года в год таскается по одному и тому же маршруту, держась возле берега?
Когг выкрасили в сине-зеленый цвет, к неудовольствию Фицроя и строителей, но я заявил, что даже в море нужна маскировка, красивых замечают раньше и грабят их раньше, а вот тихий и незаметный сам может подойти ближе и грабануть в свое удовольствие.
Фицрой подумал, сказал с сомнением:
— Ну, если это поможет грабануть…
— Но грабануть можно красиво, — утешил я.
Он сказал со вздохом:
— Тогда пусть, тебе виднее. У вас такие?
— Нет, — ответил я честно, — но тогда еще не знали понятия маскировки. Все наряжались на войну поярче, как петухи.
— И как?
— Их перебили, — ответил я, и он увидел по моему лицу и голосу, что не вру. — Остались только такие вот. Как корабли, так и люди.
— Ладно, — сказал он с сомнением. — Хотя победа и нужна, но не любой ценой… Если победа некрасивая или нечестная, то какая она тогда победа?
— Повтори это потом, — сказал я, — когда ограбим пару богатых купцов на море.
Наш капитан, обветренный, как скалы, возжелал выйти в море, не дождавшись дня, что вообще-то незряшная предосторожность, лучше в темноте отойти от берега подальше, чтобы ничего не связывало именно с этим местом.
Корабль все-таки пришлось протаскивать на канатах через проход, а когда вынужденно срубили еще два дерева по краям, я велел соединить несколько рыбацких сетей, вплести в ячейки зеленые веточки и протянуть завесу от дерева с одного берега до другого, где тоже накинуть на дерево.
Даже Фицрой таращил глаза, но понял раньше других, сказал в восторге:
— Я же говорил, ты жулик еще тот!.. Что я, продаю зуб дракона, еще какую-то мелочь, а ты вон как два королевства дуришь!.. Хотя, кто тебя знает, может быть, и третье…
— Такое зовется маскировкой, — сообщил я. — Это вы все наряжаетесь на войну поярче да позаметнее, а настоящие убийцы стараются, чтобы их никто не видел и не слышал!.. Это гуманно и человечно.
Дорриган сказал трезвым голосом:
— Но проход нужно будет еще чуть-чуть шире… Я замерял. Тот, двухмачтовый, застрянет. У него бока, как у стельной коровы.
Его помощник сказал торопливо:
— Я уже велел бригадиру плотников, что прибыли вчера из столицы. И дно попутно проверят. Где надо, выдернут корни.
Корабль выдрался из зарослей, как муха из паутины, нас сразу закачало на волнах, Фицрой испуганно ухватился обеими руками за борт.
