Алексей Федорочев - Начало (СИ)
Вот, не было печали - опомнились Морозовы. Похоже Митька там в своем лицее кому-то на глаза попался, кто решения принимает. Возможно, и решили отыграть назад, клан-то у них не сильно многочисленный. Только мне от этого не жарко - не холодно, я Васильев только благодаря деду, а не по крови, мне клановые привилегии никак не светят.
- Мало ли зачем они матерью интересуются, с чего ты взяла, что это по мою душу?
- Кто ж не знает про Васильева-Морозова. В госпитале сказали, что ты его внук.
- Ну, хорошо, допустим, я клановый, что это меняет?
- Все. Тебе титул тогда не нужен. А значит и деньги.
Хм... Логично. Любой клановый по определению дворянин и в любой момент свой род создать может. Очень мало, кто этим пользуется, это как бы понижение в местном табеле о рангах, разве что, если хотят уйти от власти клановой верхушки, ну, или свои какие-то причины есть, мало ли чего в жизни бывает. С этой точки зрения мое решение получить титул без чьей-то помощи действительно детской блажью выглядит.
Да если б за моей спиной Морозовы стояли, разве б я вообще в эти приключения встрял? А бедному попаданцу только на себя рассчитывать и приходится. Даже обидно как-то.
- Это тебе Гавриленков сказал?
- Да. Тебе забава, а у меня такого шанса больше не будет.
Снова медленно закипаю. Даже, если забава, эти деньги не она заработала, а учитывая мою ситуацию - очень даже не забава.
- Что еще Гавриленков предлагает?
- Замуж зовет.
Это мы уже слышали, но не с бухты-барахты ты вдруг решение приняла?
- А как же Гриша?
- Урод твой Гриша! Клановый урод! - и тут ее наконец-то прорывает - слезы хлещут водопадом.
Некрасивые завывания и всхлипы перемежаются возгласами, из которых складывается полная картинка.
Этот шпион доморощенный, этот недоумок Григорий просто эпически облажался! Слов нет, одни маты на язык просятся.
Кретин! Баран!
Ну, кто ж улики по дому разбрасывает!
Хорошо еще, что он сейчас где-то по своим делам шляется, а то, пожалуй, все его увечья на место бы вернул.
И эта, сама хороша! Что бы мама ни говорила, но ведь предупреждал же - не выйдет у вас с ним ничего, говорил по-хорошему: не строй иллюзий - нет, только хуже сделал. Ах, ты ничего не понимаешь! Да я потому и разубеждать не стал, что видел - все мои слова наоборот действуют. Думал, натешится, найдет себе нормального парня, а тут, как назло Гавриленков со своими идеями вылез. И надо ж так подловить момент было! Специально бы старался - ничего не получилось бы.
А тут конечно - клановый обидел, значит все клановые сволочи и уроды!
Ну, Гриня, ну, долбодятел. Такую дружбу порушил!
Я, конечно, понимаю Наташкину обиду. Даже без маминого совета наверно понял бы... Наверно, даже прощаю. Сложись обстоятельства по-другому - эта ситуация вообще бы не возникла. И мы бы распрощались с ней летом, как нормальные друзья. А может и позже бы не раз встретились - привязался я к этой смешной девчонке.
Но вот верить я ей больше не смогу. Она ведь могла прийти со своей проблемой ко мне - я бы этого увечного от нашего дома живо отвадил. Сам бы съехал, в конце концов, чтоб этот м..к здесь не крутился. Но она предпочла отмстить, причем не Грине, а мне - очень косвенному виновнику происшедшего.
Дальше мне просто неинтересно. Что она там подумала, что нафантазировала... Мстить не собираюсь, но обида есть, от нее так быстро не избавишься.
Несколькими волнами жизни привожу ее в адекватное состояние.
- Выговорилась? Легче стало?
Девушка замирает в кресле, испуганно глядя на меня из-под ресниц. А ведь хороша, чертовка, уж этого-то не отнять.
- Значит так. Из дома я завтра съеду, Гришку ты тоже больше не увидишь. Деньги и предприятия, раз они тебе так важны, оставь себе. К тебе всего несколько просьб: отпиши мне МБК, кабальную и китайцев.
- Китайцы и так твои, я дарственную сразу оформила, - голос у Наташки писклявый, на себя не похожий.
- Отлично, значит только МБК и кабальную.
Без единого слова возражения она пишет необходимые мне бумаги. Проверяю и забираю их себе. Паршиво на душе - словами не передать. Вот так просто зачеркнуть два года бок о бок?
- Давай, что ли напьемся напоследок?
Наталья с надеждой, что еще можно все исправить, соглашается. И мы полночи пьем и разговариваем, пока она не отрубается, сидя в кресле. Жаль, что не поговорили так раньше, может и смогли бы избежать всего этого. А оставлять у себя за спиной озлобленную девушку, которая много знает о моих делах и возможностях, мне не хочется. Зачем?
Эта страница моей жизни перевернута, но это не значит, что ее нужно сжечь. Зла я ей не желаю, даже договариваемся, что с замужеством она погодит - просто выпишет купчине ограниченную доверенность на управление имуществом. Или - еще лучше - постарается найти себе управляющего. А этот гусь пусть еще поухаживает, а то ишь - воспользоваться ее неадекватным состоянием решил. Еще неизвестно, что он по жизни за человек, и не сам ли свел в гроб первую жену. У него, кстати, сын-школьник есть, из-за этого я и лопухнулся с его семейным положением.
И заодно, пусть привет ему от меня передаст. Я с ним встречаться сейчас не рискну - инфаркт ему обеспечу мигом, а это не комильфо. Да и мои и Наташкины деньги тогда точно могут пропасть, при всех недостатках Гавриленков - хваткий деляга, не каждый купец в дворяне выбивается, многие так и останавливаются на уровне лавки, максимум двух-трех. У меня заниматься этими делами душа не лежит, а от Наташки я вообще таких подвигов не ожидаю. Так что пусть, гад, живет, земля - она круглая, как-нибудь потом за углом встретимся.
Еще договариваемся, что я не буду окончательно пропадать. Если что - связь через китайцев, забирать их всех пока мне некуда, хотя они и готовы последовать за мной даже в полуразрушенный склад. Мне такие жертвы ни к чему, пусть пока поживут у Натальи, заодно присмотрят за ней и за домом. Да и Гришу кто-нибудь должен будет встретить и довести до моего нового обиталища, не самой же Наталье этим заниматься.
Утром, собрав оставшиеся пожитки, ухожу, не оглядываясь, вместе с У и Ваном. Ван разведает местность и вернется в дом, а У останется со мной. Почему-то именно он решил, что их непутевый хозяин обязательно пропадет без его присмотра. Устав спорить, махнул рукой и взял его с собой, категорически отказавшись брать еще кого-нибудь. Что же будет, когда напишу им вольную - совсем слушать меня перестанут?
Пятница, как много в этом слове! Если уж начинать новую жизнь, то делать это нужно ярко, с огоньком! Примерно как у Земели. Замученный своей беготней совсем потерял счет дням и забыл о встрече со своим информатором, а так делать нехорошо. Информаторы - они существа нежные, ранимые, их надо холить и лелеять. Даже если в них 100 кг веса, и носят они звание сержанта полиции.
С этим кадром судьба свела меня в гавриленковской (будь он неладен) мастерской примерно в конце февраля, когда я как раз заканчивал восстанавливать свой источник.
Специально или нет, но мастерская располагалась рядом с пожарным депо и полицейским участком, так что основными нашими клиентами были понятно кто. Логично, им "лечилки" и "капельки" нужнее всех, так что и одаренные работники к нам набирались именно исходя из этих соображений. Был еще и сварливый старый мастер, который делал из этих бусин реальные амулеты, но в его епархию никто не совался, а когда он работал - все ходили на цыпочках, чтоб не помешать гению. Лишь познакомившись с Бушариным, я понял, что профессор - вот кто реально гений, а этот - просто ремесленник, заучивший несколько схем и собиравший их по шаблону. Но, поскольку на амулеты работы этого старикана существовала внушительная очередь, я, как и все, обходил его коморку стороной, предпочитая во время своих визитов точить лясы в компании парней или стоять за прилавком, присматриваясь к покупателям.
Сержанта, который приносил на обмен пустые бусины слишком часто, я, естественно, пропустить не мог.
- Оу, сержант, опять вы! Похоже, у вас что-то серьезное случилось.
- Не твое дело, сопляк! - мрачный сержант в диалог вступать не собирается.
- Ну, не мое, так не мое, только учтите, если пациенту не хватает десятка, то либо доктор что-то не то творит, либо вас вообще дурят.
- Да что ты вообще понимаешь? - озлобленный покупатель неожиданно завелся с пол-оборота, схватил меня за грудки и трясет над прилавком.
На шум выбегают Шаман и Метелица, из-за их спин выглядывают любопытные лица других работников.
- Эй-эй, отпусти парня!
- Извините, сорвался, - сержант аккуратно ставит меня на пол, - Извини, парень.
