Бездна кошмара (СИ) - "Swfan"

Знаменосцы обладали поистине монументальной мощью. В отличие от всех остальных своих сородичей, они не подстраивались под кривизну горного ландшафта, но меняли его силой своего огромного размера, прямо как настоящие ледники, эти снежные слизни, следы которых до сих пор можно наблюдать на любой географической карте.

Находились они примерно на десятом ранге — Архимаги и полубоги по системе Файрана. Может быть выше. Я испытал на себе воздействие только ледяного луча, и возможно, что у них были другие, более грозные силы... Но у меня не было ни малейшего желания проверять данное предположение.

На этом мой перечень, по крайней мере на данный момент, можно считать завершённым. Возможно существовали даже более могучие порождения вечного хлада, но я их, во-первых, не видел, а во-вторых был слишком умён, чтобы целенаправленно искать.

Убивать я старался именно «ледяных големов». Они разлетались на куски от одного удара моей лапы, но зато испускали приличное количество тумана.

Моя охота продолжалась несколько часов. Чем больше я изничтожал этих монстров, тем сильнее внутри меня дрожала маленькая серая сфера — моя туманность. В какой-то момент, чувствуя, что она находится на грани взрыва, я схватил очередного голема когтями, сбросил ледяную корочку, которая покрывала мои крылья, и на всех порах устремился на юг.

Лишь когда белое шествие осталось далеко позади, я выпустил великана, который неловко махал своими ручищами и один раз даже умудрился зарядить мне в живот, откусил ему голову и выплюнул. Ледяная сфера покатилась с поросшего низкой травой утёса в ущелье, оставляя за собой блестящий ледяной след. Тело монстра рухнуло на грубые камни и побежало трещинками, из которых стали брызгать струйки серого тумана.

Когда они проникли в мою душу, дрожащая сфера резко застыла, а затем стала медленно и напряжённо поворачиваться, как цепь, натянутая с двух сторон. На ней стали появляться тонкие трещинки. Их становилось всё больше и больше, в них уже начинали проявляться серые струйки, как вдруг раздался треск, и сфера разлетелась на куски и выпустило целое море серого тумана...

Голова моя закружилась; мне потребовались не дюжие усилия, чтобы удержаться на своих лапах. Не успел я прийти в себя, как моё тело стало стремительно меняться. Мои кости захрустели, а мышцы стали растягиваться и уплотняться...

51. речь

Это было странное, несколько болезненное и в то же время приятное ощущение, похоже на массаж; как будто кто-то растягивал мои закостеневшие мышцы.

Когда всё закончилось, я обнаружил, что больше не помещаюсь в горном ущелье — мой удлинённый хвост упирался в грубый каменный нарост.

Я приподнял голову, желая осмотреть свою оболочку, и на секунду сконфузился, когда земля отдалилась слишком быстро и слишком сильно. Моё тело удлинилось, особенно в области шеи, причём настолько, что я мог на неё посмотреть.

Меня покрывали блестящие стальным блеском чешуйки по три сантиметра толщиной; когда я прочитал заклятие и вызвал ледяное зеркало, я увидел, что мои клыки сверкают на солнце, как наконечники от копий. Я закрыл свою пасть, и раздался железный лязг, похожий на колокольный звон.

Занятная трансформация. Наверное, она была связана с титулом, которым меня наградили жители царства Парнас. Они называли меня «повелителем железа», видимо потому, что мой протеже, те самые Крылья Света, поделился с ними тайной добычи ферума. Он поделился с ними многими вещами, но железо имело ключевое значения для развития примитивного общества. Не даром целый век называли «железным». Поэтому данный титул и выделялся среди прочих; поэтому, когда я пересёк очередной рубеж, он сильнее всего повлиял на мой облик.

К этому времени было уже совершенно очевидно, что тот образ, который обитатели этого и всех прочих миров хранили у себя на сердце, имел прямое влияние на мою туманность. Это было закономерно, ведь я тоже, как и «вечный хлад», был порождением кошмара. Ещё мой предшественник расписывал данный феномен и советовал мне культивировать в сердце народа божественный ореол.

Я на верном пути. Приятная мысль.

Облик моей туманности тоже подтверждал данную теорию. Когда я закрыл глаза и сосредоточился на своём внутреннем мире, передо мной простёрлось целое море серого тумана, который крутился, словно водоворот, вокруг собственной оси. В центре этого мальсторма проглядывались зыбкие очертания дракона.

Я набрал полную грудь свежего горного воздуха, вытянул свою длинную шею ещё немного выше и посмотрел на север:

Побелённые горные вершины тянулись в светло-голубую даль...

А вот и дилемма... Может мне вернуться и продолжить охоту? Теперь она пойдёт ещё бодрее. Или не стоит? Возможно теперь, когда моя оболочка снова изменилась, эти монстры меня заметят... Они ведь и раньше поглядывали в мою сторону. Моя маскировка была далека от идеальной, и на протяжении всей охоты меня не покидало ощущение, что я играю с огнём. Одно дело, если на меня набросится ледяной зомби или голлем, но, если это сделает особенно сильный колосс у меня возникнут серьёзные проблемы — СМЕРТЕЛЬНЫЕ проблемы, если это сделает Знаменосец.

К тому же теперь, по достижению седьмого ранга, мне почему-то казалось, что тех крупиц тумана, которые я могу получить от убийства миньонов, будет уже недостаточно для дальнейшего прогресса. Нужно было повышать ставки. На данный момент лучшим источником туманности были НИСы.

Да и времени было в обрез, если так подумать. Мне следовало скорее вернуться в царство Парнас, чтобы приступить к исполнению своего «плана».

И так, взвесив все за и против, я медленно кивнул своей тяжёлой металлической головой, расправил крылья, поймал ветер, который гнал по голубому безграничью редкие облака, и устремился на юг.

Я немного перепугался, когда за спиной у меня раздался взрыв, и стал оглядываться, опасаясь, что увижу ледяного титана. Снизу, однако, тянулись сплошные горы... Впрочем, правильнее будет сказать, что они переливались с неистовой быстрой. И ветер яростно свистел о мои острые чешуйки.

Ах, так вот что это было такое... Я преодолел сверхзвуковой барьер. Что ж, хорошо. Чем скорее я смогу вернуться, тем больше у меня будет времени на работу.

Я наклонил голову, и, точно истребитель, ринулся в сторону горизонта.

Обратный путь занял сильно меньше времени. Всего через неделю снизу замаячили знакомые горы, которые отпечатались в моей прекрасной памяти ещё в те времени, несколько дней и в то же время столетий тому назад, когда я вёл через них давних предков Пирайи.

Теперь среди них мелькали виллы, в которых, по всей видимости, проживали аристократы, желавшие возвышенного во всех смыслах этого слова уединения от городской суеты; затем протянулся сам города, и я, приподняв голову, увидел на горизонте свою гору с прислонившейся к ней каменной пристройкой храма.

Время было утреннее. По горным тропинкам стекали последние туманы. Солнце ещё не успело приподняться над грядой, а потому, хотя небо уже было бирюзовым, низина расплывалась в мутном полумраке.

Я ожидал увидеть дебаркадер пустым и слегла удивился, когда заметил возле песчаного бассейна серый комочек, укутанный несколькими покрывалами. Осторожно наклонившись, — и только сейчас замечая, что мои чешуйки позвякивают от любого движения, — я присмотрелся к лицу Пирайи. Старое, сморщенное, невинное как у ребёнка, в смутном сероватом свете оно мне показалось каменным.

Стараясь не шуметь, я возвратился в свою прежнюю форму, чтобы не спугнуть женщину неожиданной переменой, а затем накрыл её крылом.

Время застыло.

Ветра не было. На платформе царила совершенная тишина. Водрузив свою чешуйчатую голову на камни, я смотрел в сторону гор. Две колонны образовывали как бы арочную рамку, из которой открывался прекрасный вид на угловатые каменные наросты.

Когда лучи солнца осветили их алебастровые шлема, а затем, разбитые на мириады осколков, озарили мир золотистой пеленой, я повернул голову. Глаза Пирайи были открыты. Сперва в них отражались пылающие горные вершины; затем — моя чешуйчатая морда. Несмотря на то, что тёмные зрачки её казались покрыты сероватой тиной, взгляд старушки казался чистым и живым, как у ребёнка.