Вячеслав Ковалев - Хадават
– Так вот, – продолжил купец, – посланник сказал, что один из черных вождей сделал большой заказ. – Он еще раз поднял палец: – Тысяча невольниц! Тысяча! – Он покачал головой. – Когда черные вожди что-то хотят, они это получают. Лучше дать им это, пока они готовы платить. Ты правильно заметил, святой брат, я купец. Мое дело – торговля. Я продал всех женщин-невольниц, которые у меня были, в том числе и ту, которая интересует моих уважаемых гостей.
– Когда это случилось? – резко спросила Гроздана.
– Я же сказал: пять дней назад. – Купец потянулся и взял персик. – Угощайтесь, что же вы?
– Мы уходим. – Брат Горан стал выбираться из кресла.
– Погодите, завтра один из моих кораблей уходит в Гурак, точнее, он идет в Хлису, а оттуда уже на мулах товары пойдут в Гурак. Я почту за честь помочь вам добраться до Гурака. Вы ведь туда собрались, верно? – Он прищурился, отчего его глазки превратились в едва видимые щелочки. – Если бы я знал, что женщина интересует святых братьев из храма Северной Звезды, – он многозначительно поднял брови, – я бы никогда не продал ее, даже самому императору, поверьте мне. И теперь я хочу помочь. Это самое малое, что я могу сделать. Вряд ли старейшины Гурака уже набрали необходимую им тысячу невольниц, так что время еще есть.
От его приторной улыбки у Грозданы сводило скулы. Она, отдав право вести разговор Горану и видя, с каким почетом купец относится к монаху, молча ждала. Горан помедлил и кивнул.
– Спасибо, мы воспользуемся твоим предложением. Когда пойдет корабль?
– На рассвете. Вы легко найдете его. У него большая красная полоса вдоль всего борта. Кормчий будет знать. Могу я предложить моим гостям обед?
– Спасибо, нас ждут дела. – Горан встал и направился к выходу, Гроздана последовала за ним.
Купец вышел проводить их, и, только когда они вышли за ворота, слащавая улыбка сползла с его лица.
– Гаркун, – позвал он. В тот же миг непонятно откуда явился небольшого роста коренастый крепыш – один из приказчиков Боло, а точнее, начальник охраны. – Проследи за ними, узнай, что будут делать. Сообщи Черепу, чтобы подготовился к встрече гостей. Как следует подготовился! – Он внимательно посмотрел на приказчика, тот понимающе кивнул. – Я думаю, никто не станет разыскивать монаха, который отправился в землю Такеш выручать невольницу и не вернулся. А с этой, – он пошамкал губами, – глаз не спускать! Постой! – остановил он приказчика – Запри ее, а завтра вывези в Змеиную балку, так, чтобы никто не видел, и продай диким. И откуда взялся Ворон с этой бабой?
– Может, продать ее монаху, да и дело с концом? Как бы худо не вышло, храмовники шутить не любят. – Гаркун выплюнул кусок жевательной смолы, с которой почти не расставался.
– Без тебя разберемся! – гаркнул Боло. – И перестань харкать в моем доме! – заорал он и, резко развернувшись, что при его комплекции было не так уж и просто, ушел в дом.
Гаркун покачал головой, но спорить, ясное дело, не стал. Вместо этого он направился к воротам. К нему тут же подскочил один из молодцов, которые встретили Горана и Гроздану.
– Проследить! Вечером доложишь, – процедил он. – И пошли кого-нибудь к Черепу, пусть знает, эти поплывут с ним. До первого поворота. – Он беззвучно рассмеялся.
Молодец кивнул и бросился исполнять, а Гаркун пошел обратно к дому. Он был уверен, что все будет исполнено в точности, ведь он сам набирал этих людей.
– И все-таки надо было продать ее монаху, а еще лучше подарить, – проворчал он, зная, что никто не может его услышать сейчас. – Чувствую, у нас еще возникнут проблемы из-за этой бабы.
Он пожил достаточно, и на опасности или неприятности у него была особая чуйка, во многом благодаря которой он и смог дожить до своих лет. А в его мире это много.
Гроздана шла рядом с Гораном, слушая историю возникновения Кемта. Оказалось, что монах досконально знаком с нею, хотя был здесь впервые, а вот Гроздана, побывавшая в Кемте не один десяток раз, ничего этого не знала. Так часто случается. Она слушала и ловила себя на мысли, что начала привыкать к монаху.
– Слушай, пора бы подумать о ночлеге, я знаю вполне приличные места, где за пару серебряных нас ждет и сытный ужин, и горячая вода, и мягкая постель.
– Я знаю одно место, где нас ждет все то же плюс отсутствие любопытных глаз, причем бесплатно.
– Ты же сказал, что никогда здесь не бывал?
– Чтобы знать дорогу, необязательно топтать ее каждый день, – поучительно заметил он.
– Может, ты откроешь мне тайну из тайн и скажешь, куда мы направляемся?
– К одному хорошему человеку. Там нас примут. И лишних вопросов задавать не будут. Лично я очень хочу смыть с себя грязь, а то скоро по мне мыши бегать начнут, – ворчливо пробубнил он.
Гроздана весело рассмеялась.
– Что смешного? – не понял он.
– Да нет, ничего, просто я представила маленькую несчастную мышку, которая теряется в складках твоей хламиды. Но если мне не изменяет зрение, то мы направляемся в восточную часть города. А все храмы и дома молитв находятся в центральной и западной частях.
– А почему ты решила, что мы идем к храму?
– Но разве… – Гроздана запнулась: а действительно, почему? – Мне подумалось…
– Раз монах, так, значит, только храм?
– Ну да. И потом, ты сам сказал, что впервые здесь.
– Впервые, – согласился он и свернул на Железную улицу.
– Ты хочешь сказать, что этот хороший человек живет здесь?
В ответ Горан просто кивнул.
Гроздана удивленно пожала плечами. Железная улица принадлежала воинскому сословию. Здесь жили ушедшие со службы ветераны, мастера фехтования, державшие собственные школы, офицеры кемтского гарнизона, да еще свободные мечники. Другими словами, наемники, к числу которых принадлежала и Гроздана. Правда, она была из Лиги мастеров, а эти… Гроздана даже поморщилась. Но все равно – братья по ремеслу. Один хлеб едим.
– Мы пришли, – заявил Горан, останавливаясь перед воротами, украшенными мордами скалящихся тигров.
Гроздана знала этот дом, хотя внутри не бывала никогда. Здесь жил один из самых известных мастеров фехтования в Кемте, поговаривают, что к нему даже из столицы приезжали учиться, хотя девушка в это не верила. В столице хватало и своих мастеров. Монах взялся за массивное кольцо и постучал. Через несколько долгих мгновений в воротах открылась узкая зарешеченная щелка окошка, из которой на них зыркнули глаза.
– Чего надо? Кто такие? – не особо дружелюбно спросил обладатель глаз.
– Я скромный служитель храма Единого, а это моя спутница. – Горан немного отстранился, показывая Гроздану. – Мы хотели бы спросить у почтенного мастера, правда ли, что пора цветения есть лучшее время для раздумий?
«Что он несет? – подумала Гроздана. – Пошлют нас, да и все! Чего это мы сюда притопали? Пошли бы в «Сонного медведя» или «Пить-есть». Тоже ничего местечко».
Глаза за окошком внимательно их рассматривали, а потом маленькая дверца с лязгом захлопнулась.
– Пойдем, мудрец, – снисходительно бросила Гроздана, – в «Северном сиянии» такого барашка подают – пальчики оближешь!
– Одна из самых высших добродетелей – это терпение, – тихо проговорил брат Горан, даже не глядя на Гроздану.
Она вдруг заметила, что он возбужден. Нет, у него не участилось дыхание, он не стал нервно расхаживать или нетерпеливо подпрыгивать. Он только напрягся сильнее обычного, и в глазах промелькнул какой-то незнакомый ей блеск. Он явно чего-то ждал. Чего? Встречи с хорошим человеком? Они давние друзья? Или… Она не успела додумать, потому что ворота почти бесшумно раскрылись, и их пропустили внутрь.
– Хозяин просил передать, что пора цветения, несомненно, хорошее время, вот только для успокоения больше подходит пора желтых листьев. – Привратник сказал это, глядя себе под ноги. Он явно был обескуражен. – Прошу, он ждет вас в беседке. – И он указал на дальнюю одинокую беседку, увитую плющом.
Горан положил на землю свой мешок и направился туда, Гроздана последовала за ним. Он не возражал.
– Я знал, что рано или поздно ты переступишь этот порог, Большой, – тихо проговорил тонкий жилистый человек, похожий на журавля.
– Здравствуй, многие года, мастер, – ответил монах и присел рядом. Они помолчали, глядя перед собой. Гроздана стояла столбом, не зная, куда себя деть.
– Это Гроздана, она наемница. – Брат Горан кивнул в сторону девушки. – Хорошая наемница, – добавил он. Это был комплимент. И Гроздана поймала себя на мысли, что ей приятно.
– Я вижу, – сказал человек-журавль, – ты изменился.
– Зарос жиром, вот она и зовет меня толстым.
Человек-журавль сухо рассмеялся и посмотрел на Горана.
– Ты просто вырос, мой мальчик, – добавил он.
Гроздане было неловко. Она чувствовала себя так, будто подглядывает. Но, слава богу, странные речи закончились. Журавль и монах встали и крепко обнялись. Они явно были давними знакомцами, даже больше. Гроздана видела, как у бесстрастного монаха заблестели глаза.
