Сергей Бузинин - Последняя песнь Акелы. Книга третья
– Совсем короткий, сеньор, шагов пять или семь всего, а потом снова стена с рычагом, а за ней пещерка… Ну та, знаете, что на склоне lâminas de macaco * (обезьяньей горки) приютилась…
– А почему я тебя не слышал? – Алексей, заметив краем глаза шевеление у противоположной стены, выстрелил навскидку по тени. – Ни шагов, ни голосов… – траппер ударом ладони взвел курок револьвера и вновь выстрелил в темноту. – Тут, понимаешь, слышу, а там, понимаешь, – он сунул воняющий порохом ствол под нос иберийцу, – ничего.
– Я не знаю, сеньор, я, правда, ничего не знаю, – громила шумно втянул в себя запах гари, плаксиво скорчился и пустил натяжную слезу. – Там, в ходу, всё слышно, а почему здесь тишина, я не зна-а-аю-ю-ю…
– Ну не знаешь, так не знаешь, – Алексей откинулся в сторону, резким взмахом вспорол громиле горло, продолжая движение руки, стряхнул кровь с клинка и, убрав нож в ножны, взял нишу со сторонниками проповедника на прицел. – Я ж говорил, – охотник покосился на труп иберийца, – пока говоришь – живёшь.
Траппер перевел взгляд на укрытие португальцев и резко сунулся головой в пол: из-за угла высунулись несколько стволов и полыхнули прощальным салютом. Неприцельно, зато громко. Отбивая охоту у любителей пальбы вслепую демонстрировать своё хобби, Алексей подобрал дробовик иберийца, вырвал из патронташа на поясе два патрона и, резво забив их в каморы, хлестнул дуплетом по противоположной стене.
– Давай ко мне поближе переползай, – траппер махнул стволом дробовика Полине и потянулся к поясу иберийца за патронами. Изготовив двустволку к стрельбе, Алексей вновь взглянул на девушку и уважительно покачал головой: та, не вынимая оружия изо рта проповедника и прикрываясь его телом, как щитом, медленно пятилась назад. Когда до его укрытия осталось не больше двух шагов, Алексей вскочил на ноги и, паля из револьвера по португальцам, дернул Полину вниз. Девушка и проповедник упали одновременно, причём пистолет по-прежнему пребывал во рту дона Педро.
– Да грохни ты его уже, – мельком взглянув на отплевывающегося кровью святошу, Алексей брезгливо поморщился и перезарядил револьвер. – Чего тянешь? Пальцы свело или духу не хватает? – Пелевин сочувственно посмотрел на подругу и перевел взгляд на пленника. – Если сама не можешь, так давай я…
– Да я бы давно уже грохнула! – расстроено фыркнула Полина, окатывая португальца злобным взглядом. – Пистолет, будь он не ладен, не заряжен…
– Вот сколько раз говорено было, – траппер возмущенно потряс в воздухе руками. – Оружие – не тряпки и не куклы, даже не Фея твоя любимая! Оружие, – Алексей ласково провел по стволу винтовки, – это оружие, за ним следить надо. Да чего уж теперь, – Пелевин рывком вздернул дона Педро на ноги и, встав за ним, как за щитом, взял маузер на изготовку. – Если счастлив твой Бог, – Алексей зло цыкнув сквозь зубы, посмотрел в донельзя усталые глаза проповедника, – свои тебя не пристрелят… А если нет… – траппер флегматично дернул плечом и покосился на обнимающую зверей Полину. – А вы чего прохлаждаетесь? Толстяк, – Лёша кивнул на труп иберийца, – сказал, что там, – он ткнул пальцем себе за спину, – еще один ход. Вот теперь дружно встали на четвереньки и поползли… Поползли, я кому сказал!
Дождавшись, пока Полина, Бирюш и Фея скроются за каменным уступом, Алексей, не сводя ствола маузера с укрытия португальцев, осторожно попятился, подманивая проповедника револьвером к себе.
– Лёша! – радостный вопль Полины взметнул столбик застоявшейся пыли. – Давай сюда! Мы ход нашли-и-и-и!
Пелевин, на мгновение выпустив проповедника из поля зрения, дернул головой на крик. Дону этого оказалось достаточно: резко откинувшись на спину, португалец рухнул на пол и, уходя с линии огня, откатился в сторону. Алексей с досадой сплюнул на пол, заранее зная, что промахнется, выпалил вслед проповеднику и в один прыжок долетел до ниши с друзьями. За спиной вразнобой громыхнуло несколько стволов и, свинцовый рой, стремясь слиться с героем воедино, с восхищенным свистом ринулся следом за Пелевиным. Не разделяя восторгов смертоносных почитателей и не стремясь к теплой, точнее – обжигающей, встрече, траппер плюхнулся носом в пыль и, ежесекундно чихая и отплевываясь, ползком добрался до камней.
– Цел? – осторожно выглядывая из-за угла, напряженным шепотом поинтересовалась Полина. – Да не молчи ж ты, дубина стоеросовая! Я ж волнуюсь!
– Да в порядке я, в порядке, – хрипло выдохнул Пелевин, откручивая крышку фляги непослушными пальцами. – Сейчас передохнём немного, – сделав быстрый глоток, он протянул флягу Полине, – и будем выбираться…
– Какой передохнём?! – девушка возмущённо поперхнулась водой и зашлась в сдавленном кашле. – Они же сейчас сюда скопом полезут и чего?
– Эт вряд ли, – Алексей похлопал девушку по спине, положил дробовик себе на колени и с расслабленным вздохом откинулся спиной на стену. Понимают ведь, что в такой теснине я их одним дуплетом к чертям смету. Чуть попозжа они, конечно, сунутся, но осторожно. А пока, – траппер поставил шляпу на пол полями вверх и, щедро плеснув в нее воды, подозвал Бирюша и Фею, – минут с десяток у нас в запасе имеется.
Дождавшись, когда звери осушат импровизированную поилку, Алексей нахлобучил шляпу себе на голову и повернулся к Полине.
– Я пока за приятелями нашими прослежу, а ты, – Пелевин задумчиво покосился на револьвер в руках девушки, – ты… Там патроны-то есть? Или, как в пугаче твоём, – пусто?
– Есть, – угрюмо проворчала девушка, проверив каморы револьвера. – В барабане четыре заряда, да картечный ствол не тронут…
– Шумнуть хватит, – удовлетворенно кивнул охотник и осторожно выглянул из-за угла. – Бери Бирюша и проверь, где ход заканчивается и куда выводит. Если вдруг что или кто не так – пали не раздумывая…
– Пали и не думай, – девушка ожгла спину Пелевина недовольным взглядом и, потянув Бирюша за собой, шагнула к выходу. – Убивайте всех! Господь узнает своих! – Полина покосилась на револьвер в своей руке и раздосадовано сплюнула, – тоже мне, Арно Амори местного разлива. Нашел, блин, убийцу…
Продолжая бурчать себе под нос о том, что мужчины и не думают признавать за женщиной право думать, Полина скрылась за ближайшим поворотом. Несколько минут из коридора не доносилось ни звука, и Алексей начал размышлять, нужно ли начинать беспокоиться, когда из-за угла показалась запыленная, но довольная физиономия девушки.
– Пошли скорей, – Полина подхватила Фею с пелевинских колен и сунула себе подмышку. – Тут идти – всего ничего, ярдов десять-пятнадцать – и свобода-а-а!
Девушка вскинула руки и радостно закружилась на каменном пятачке. Фея, недовольная скоростными и незапланированным подъемом, возмущенно мявкнула и попыталась осторожно царапнуть хозяйку. Та, недолго думая, сунула кошечку под нос Бирюшу и затормошила охотника.
– Лёш, ну пошли уже, а?! Вот только, – запал веселья, сменившись глубокой задумчивостью, внезапно пропал. – Как из подземелья выйдешь, там спуск длинный, а потом, наверно, мили с полторы – открытое пространство… Мы даже если тихо-тихо убежим, они все равно успеют прийти сюда и если нас не догонят, так застрелят… – девушка расстроенно шмыгнула носом и жалобно посмотрела на охотника. – Там спрятаться негде… никому, даже Фее…
– Значит, – Алексей озорно подмигнул удручённой девушке и сунул руку в свой мешок, – если тихо уходить, они успеют нас догнать? – траппер вынул на свет связку картонных трубочек, демонстративно сдул с неё несуществующую пыль и весело ухмыльнулся. – Тогда будем уходить громко…
Бирюш, разделяя хозяйскую радость, плюхнулся на зад, лизнул изрядно запылённую Фею в нос и разразился радостным лаем. Алексей добродушно потрепал пса по загривку, сунул возмущённую бесцеремонным обращением кошку в руки хозяйке, вынул из кармана коробок спичек и потряс над ухом.
– Бери зверей и топай на улицу, – Алексей раскрыл коробок, пристально обозрел каждую из пяти оставшихся спичинок, недовольно дёрнул щекой и повернулся к Полине. – Как окажетесь снаружи – крикни погромче и зажимай уши…
– А это ещё зачем? – подпоясавшись патронташем с ружейными патронами, Полина бодро закинула трофейный дробовик на плечо, ударилась локтем о приклад и зашипела от боли. – С какой печали-радости мне ухи закрывать?
– А я о твоей нравственности пекусь, – Пелевин надел рюкзак, проверяя, насколько равномерно распределён вес, подвигал плечами и пару раз присел. – Как ты выйдешь, – Алексей, парируя удивлённый взгляд девушки, забавно сморщил нос и расплылся в довольной улыбке, – я ругаться буду. Матом. Громко и долго.
– Па-а-а-думаешь, – пренебрежительно фыркнула Полина, вальяжно дефилируя к выходу в сопровождении кошки и собаки, словно королева в окружении свиты. – Тоже мне, сквернослов записной нашелся! Да я, чтоб ты знал… ой!
