Джони, о-е! Или назад в СССР 4 (СИ) - Шелест Михаил Васильевич
И правильно сделали. Во-первых, участковые в «открытую» переписали всех занимающихся и провели каратистами разъяснительные беседы, о том, в частности, что «гопстоп» с использованием элементы карате будет восприниматься, не как грабёж, а как разбой с вытекающим из этого увеличением сроков отсидки.
Прямо скажу, дошло не до всех и число правонарушений с использованием техник каратэ увеличилось по сравнению с девятьсот тринадцатым годом, но зато секции заставили вступить в комсомольско оперативные отряды помощи милиции и участвовать в вечерних патрулированиях злачных мест. И многие откликнулись,надо сказать, с энтузиазмом.
Как не странно, в школе, что находилась рядом с моим домом, секции каратэ не было. Наверное, потому, что рядом имелись спорткомплексы «Динамо», «Спартак», «Труд», где эти секции «цвели и пахли». Поэтому я смело пришёл к директору школы и, продемонстрировав своё милицейское удостоверение, предложил такую секцию организовать, добавив слово «бесплатную».
— Ну, это понятно. Вы же советский милиционер, — сказала она.
И тут я мысленно сплюнул. Можно же было обойтись без удостоверения.
— Э-э-э… Бесплатно для учеников. И моё милицейское удостоверение тут не причём. Договор со школой будет коммерческой организацией заключён официальный и за аренду надо будет платить. А я просто инструктор, который, конечно же получает зарплату от государства. Моя цель — профилактическая работа среди подростков и молодёжи. Понимаете?
Директор кивнула. Это была другая, а не та директорша, что командовала школой в моё время и мою фамилию она, слава Богу, не знала.
— Конечно понимаю. И Спасибо вам, Евгений Викторович. А то все приходят и машут своими корочками, требуя спортзал в своё распоряжение. Гаишники приходили раз пять. Аж до целого подполковника дошли. А мне не жалко, только ведите себя не хамски. А вот вы… Вы молодец Евгений.
— Я живу тут рядом и в эту школу ходил, — не выдержал я. — Правда, очень недолго. Потом мы переехали.
— Да! Теперь понятно. К школе всегда остаются тёплые чувства. Даже если в ней и было что-то неприятное, оно, обычно, забывается.
— Ну, да… Обычно забывается.
Вот я и тренировался сам и тренировал окрестных хулиганов, ведя меж них разъяснительно-профилактическую работу. Зашёл и к Юдину, и к Полукарову. Потренировался с их спортсменами. И тот, и другой сразу принялись уговаривать меня вернуться в большой спорт, но я не хотел ломать карьеры настоящим спортсменам, жизнь положившим за результат. Я же был не спортсмен, а монстр.
Хотя и мои кондиции были не безграничны, но по сравнению даже с моими прежними, они выросли в разы: и скорость, и реакция, и подвижность, и быстрота мышления и принятия решений. Ведь реагировать на действие можно по-разному. Вариантов столько, сколько ты выучил. У меня же их было просто множество.
Мне стало немного страшно, когда я осознал это во время тренировочной схватки с Рамзиным. Так он никогда с учениками не спарринговал. Но я был не ученик, а мастер, и он об этом знал. Он сам попросил меня протестировать его навыки. Именно, что — его!
Боевые навыки у Рамзина были великолепные, а за себя я испугался, видя в какого монстра я превратился. Когда расправлялся сначала с боксерами из спортивной роты, а потом с уголовным элементом, времени, чтобы оценить свою кондицию не было. Всё произошло банально просто и быстро и не выходило за мои обычные возможности. А вот с Рамзиным, который оказался настоящим мастером очень высокого уровня, впитавшим и переработавшим несколько школ единоборств, но так и не сумевшим даже прикоснуться до моих жизненно важных точек на теле, получилось совсем плохо.
Глава 25
К восемьдесят шестому году Юрию Владимировичу Андропову исполнилось семьдесят два, но он чувствовал себя бодрым и почти здоровым. К сожалению, долгие годы почечных мучений привели организм к другим заболеваниям. Однако, они не мешали генеральному секретарю работать и, главное, думать. А при больных почках как можно думать о судьбах народов СССР, когда сам страдаешь от острейших болей?
Сейчас Юрий Владимирович перечитывал свой доклад, подготовленный к двадцать седьмому съезду КПСС состоящий из отчёта Центрального комитета КПСС, оценки поставленных задач партии и зачитать новую редакцию программы КПСС.
В отчёте Центральный комитет не «посыпал свою голову пеплом» и не называл период Брежневского правления периодом застоя. Я не мог продиктовать весь доклад Горбачёва, но некоторые моменты помнил хорошо. Его речь про общественные организации, которые должны больше участвовать в управлении государством и, в частности, Профсоюзы, которые должны активизироваться в защите законных интересов и прав трудящихся меня просто бесила.
Болтовня и демагогия об участии в управлении государством комсомола, привело к возникновении шутки в КВН: «Партия, дай порулить». Ну и всяческих иных инсинуаций. Мы с Юрием Владимировичем насколько раз говорили о перестройке и роли в ней Коммунистической партии Советского Союза, но я не мог ему ничего подсказать кроме того, что «посыпать дурную голову пеплом не надо». Народ не поймёт аллегорий и просто оторвёт эту голову нахрен, раз она дурная.
Я просил не поносить партию и её лидеров, хоть он Хрущёв, хоть Сталин, хоть кто ещё. Народ тоже этого не поймёт. Не надо вообще тему прошлого поднимать. Надо смотреть в светлое будущее, приводя, как аргумент движения вперёд, беспримерные подвиги советской микроэлектроники и постоянно растущее количество космических спутников связи и компьютеризация всей страны. В том числе можно и намекнуть на особые возможности наших спутников по уничтожению баллистических ракет противника. Ну и других спутников, если они вражеские. Хе-хе…
Я с нетерпением ждал выступления Юрия Владимировича, дождался его и всплакнул слушая. Блять, было от чего, мать его ити, всплакнуть… Юрий Владимирович посветил победам в электронике около пяти минут, то и дело упоминая научный коллектив некоего номерного НИИ, добившегося фантастических успехов в развитии микроэлектроники на принципиально новых, по сравнению с западными технологиями, принципах.
Конечно, мать его… Что ж, разве дурак я, лепить микросхемы с аналогичной западной архитектурой⁈ Ха-ха… Иные принципы, мать их так! И принципы намного круче, чем британские или Тайваньские. Хотя начал такие процессоры клепать я ещё в Британии, но все перенаправил в СССР. И советские процессоры были намного мощнее и скоростнее Британских. Такие дела…
О международных делах, в отличие от Горбачёвского доклада, где ни слова не было о мировом революционном движении, Андропов высказался просто и чётко. СССР поддерживал и будет поддерживать освободительные движения против колониального гнёта, осуществляющегося странами запада в отношении отсталых и развивающихся стран Африки и Юго-Восточной Азии. Также СССР открыто объявил о своей поддержке профсоюзов в капиталистических странах, вставших на защиту интересов трудящихся. И в этом контексте он упомянул профсоюзы СССР, которые ослабили свою работу по взаимодействию с иностранными рабочими партиями и движениями.
— Правда, в отношение рабочих-угольщиков Великобритании, объявивших забастовку в восемьдесят четвёртом году профсоюз угольщиков СССР выступил с инициативой материальной поддержки и собрал более миллиона рублей для поддержки семей Британских угольщиков. Правда передать денежные средства не представилось возможным по причине блокировки таких попыток службами Британской контрразведки. Дошло до того, товарищи, что нашего посла вызвали в Форин офис и пригрозили. Тогда Профсоюзы привезли семьи бастующих шахтёров в Пицунду. Молодцы профсоюз угольщиков СССР! Так держать!
Аплодисменты…
Тут я удивлённо взбодрился, потому что Андропов прошёлся с критикой по профсоюзным движениям стран Варшавского договора, в частности: Польши, Чехословакии, Венгрии и Болгарии. Прошёлся и по их кредитной зависимости и начинающейся в этих странах инфляции, чреватом развалом их экономик.
