Галина Гончарова - Азъ есмь Софья
К черту цветочки-лепесточки!
Картошка! Вот где наше все!
Да и остальные овощи… не пробовали на Руси маринованных помидорчиков… а хочется! И баклажанчиков жареных, а лучше фаршированных! А уж как это народу ввести в употребление?
Найдется!
Например, обозвать картошку – царским овощем и жаловать, как милостью! Не то что лопать начнут! Воровать станут! Передерутся! Клубнями из-под полы торговать примутся! И с остальным ровно то же самое.
Царевна Анна, услышав такие заявки, даже головой не покачала. Просто выбрали место – и служанки под руководством Софьи принялись заниматься проращиванием и посевом. И что самое интересное – проектом заинтересовалась Татьяна Михайловна. Дома, в Кремле, не любила она это дело, а здесь прямо не отогнать стало! Так что Софья с легкой душой отдала ей конкретное руководство, а сама просто рассказывала тетке, что и каким быть должно.
На некотором расстоянии от школы стала строиться первая фабрика. А Софья задумалась над простым вопросом.
Как привлечь инвесторов и капиталы?
Что самое печальное, сейчас бояре сидели на своей земле, драли три шкуры с крестьян, производство не развивали, в крайнем случае, просили подачки у царя. Но развития-то не было!
Никакого!
Как это преодолевалось?
Кто вообще строил фабрики, заводы… Порывшись в своей памяти, Софья нашла только одну фамилию – Демидовы, и то спасибо не истории, а историям. Товарищу Бажову с его «Малахитовой шкатулкой». А остальные?
Софья принялась расспрашивать Ордина-Нащокина и только головой покачала.
В кого из бояр пальцем ни ткни – работать не хотят и не собираются. Дети часто растут неучами, холопы есть – все сделают. А деньги крестьянин добудет.
Те еще подати, отмена Юрьева дня, крепостничество… Софья помнила, что его отменили, потом, уже пару веков спустя, и вроде бы осуждали?
Ну а ей что делать?
Хм-м… если не будет Юрьева дня – она разорится. Где кадры-то брать? Покупать? Простите, это не пять копеек!
И даже если кто-то сбежит – их все равно хозяева потребуют обратно и исключений из закона не будет. Что это за царь такой, который на свои законы гвоздь забивает?
Но что же делать, что делать?
С отцом на эту тему разговаривать бесполезно. Он сам указ и принял, если его теперь кто отменит – это Лешка. Но ему до трона еще далеко, а что сейчас делать?
Предложить Сибирь как альтернативу? Выдавать подъемные и требовать отчета? В принципе, сейчас туда больше бегут и ссылают, чем едут добровольно. Надо ли такое на границе с Китаем?
Нет, лучше, чтобы туда ехали люди сильные, которые не забыли, как держать топор, – во всех смыслах. И чтобы дом построить, и чтобы себя защитить.
Хм-м… а если попробовать?
Если у кого-то помещик – зверь, человек куда угодно пожелает уехать. Надо только продумать, как это организовать. Собирать караваны, охранять плюс еще подсчитать, что надо крестьянской семье на первое время. А еще – организовать дорогу…
Интересно, а если сейчас начать исправлять хоть одну проблему России?
И обязать бояр следить за дорогами в своих вотчинах?
Софья сердито тряхнула головой. Так, не надо растекаться мыслью по древу. Сейчас у нее проблема в другом. Она получает первые дивиденды, но чтобы развивать планы дальше, у нее нет ни денег, ни связей, ни-че-го…
Если колесо начнет крутиться слишком быстро, оно сломается.
Не будем гнать. Получим первую прибыль, получим первых выпускников царевичевой школы, а уж потом…
Если сейчас слишком сильно жать на педали, можно потерять и то, что имеется.
Надо поговорить с отцом и устроить второй набор в школу. Например, детей из бедных семей, но все-таки не холопов, а более-менее благородных. Служилых, например…
И работать, работать, работать, отлаживать механизм, пока все колесики не завертятся и без ее присутствия.
Софья печально посмотрела в окно. Хотелось большего. Но если бы она не умела терпеть и ждать…
* * *Идея повторного набора вызвала у царя одобрение. А кроме того…
Идея была Софьина, исполнение Алексея, применение его величества. А то ж!
Реклама – двигатель прогресса, вот. Поэтому с начала лета пошли слухи о престижности царевичевой школы. Упиралось на то, что сам царевич не брезгует, что царевны-де эту школы под своим материнским крылом держат, что Аввакум – и тот благословил, что царский духовник не против… про обиженного Полоцкого молчали, да и кого он интересовал?
Самое обидное для Симеона было, что в его Академию, если ее и создадут, придут дети и из царевичевой школы. Даже наверняка придут.
Что боярин Морозов сына отдать в школу не постеснялся… и не поскупился. И просто так туда никого не возьмут. Дети с улицы? Так это во искупление тяжких грехов, детские жизни-то спасти правильнее, чем коленки в молитве протереть. Да и опять же, отработать процесс на ком-то надо. Не на боярских же детях…
А ведь оказавшись в школе, дитятко и в ближники к царевичу попасть может… Важно ли это? Один этот фактор многое перевешивал.
А кто походатайствовать может?
А Ордин-Нащокин. Афанасий. Вот ему и пошли кланяться. Пока еще робко, неуверенно, но Софья смотрела вдаль. Эти деньги она вгрохает в своих овец и фабрику. Да и остальные проекты тоже внимания требуют. И финансирования. А то пока даже на школу у царя просить приходится. Пора бы на самообеспечение переходить!
Да, не царское это дело, так ведь они пока и не цари с Лешкой. А деньги всем надобны.
Надо сказать, большинство проектов Софьи так и остались бы мечтами, но ей повезло. Даже дважды.
Боярыня Морозова – Феодосия – была женщиной умной, решительной и… революционеркой. Ей позарез требовалось за что-то и с чем-то бороться. В 1917-м ей цены бы не было, но и сейчас… она с успехом преодолевала обстоятельства. Больной муж, гонения на старую веру…
Мужа вылечить не получилось бы, от старости лекарства не придумали. А вот помочь сыну, в том числе распространить слухи про школы, помочь с кузнецами, каменщиками, ткачами… да если уж на то пошло – Софья вообще планировала выкупить людей из тюрем. Не тех, конечно, кто на дорогах разбойничал… а хоть бы и тех тоже! С голодухи куда не полезешь! И использовать их на стройке.
И Феодосия готова была помогать царевне. Она чувствовала себя необходимой сыну. А еще…
Была у нее такая мыслишка глубоко внутри, была…
Софья – сестрица любимая у царевича, а Иванушка к ней тоже привязался. Неужто царевич, случись так, не поспособствует счастью?
Софья эти мысли легко просчитывала, но разрушать не торопилась. Время у нее еще есть, лет до шестнадцати – точно.
Второе же везение…
Ордин-Нащокин-младший. Воин Афанасьевич, помотавшись по заграницам и наевшись презрения к «русским дикарям» полной ложкой, готов был помогать. К тому же, вина за ним была и немалая, а как ее загладить? У царя ему ничего не светило, а у царевича перспективы были достаточно радужными. А еще в Дьякове была царевна Анна Михайловна, на которую мужчина поглядывал с явным интересом. И то сказать, толстенная русая коса, большие синие глаза и статная фигура могли заставить биться быстрее не одно сердце. А себе Софья честно признавалась – окажись Анна Романова в двадцать первом веке – мужиков бы лопатой разгоняли. И дело было даже не столько во внешности, сколько в сияющей улыбке. Женщина почувствовала себя нужной и счастливой, а что еще требуется для привлекательности?
Ну и дай бог…
Софья была довольна уже тем, что все шло мирно, спокойно, определялось место каждого человека в школе, а остальное – дайте время!
Да, мы пойдем медленно, постепенно, но время же еще есть? Правда?
* * *Васька, разинув рот, смотрел на въезжающие во двор школы кареты. Да, среди ребят ходили слухи, что будет новый набор, но что, как, кого – никто не знал. А вот…
Никто толком ничего не знал, но на территории школы спешно строилась еще одна казарма, расширялась конюшня, спортивная площадка, благо Софья, когда чертила проект школы, закладывала ее «на вырост».
В неведении мальчишки оставались недолго. Вечером того же дня перед ними выступил царевич Алексей. Всех построили на учебном поле для игры в мяч – и царевич вышел перед строем. В обычной простой рубашке, в холщовых портах, единственным его отличием от босоногих ребят были аккуратные сапожки. Но и у мальчишек стояли не хуже, разве что не такие расшитые да дорогие… Просто ни к чему сапоги на тренировке, босая-то нога – она цепче и ловчее.
– Товарищи мои. Да, товарищи, потому что год мы проучились вместе. – Голос мальчика был звонким, но не дрожал и не сбивался.
– Сегодня к нам начали приезжать новые ученики. Прошу вас отнестись к этому серьезно. Вы – первый набор царевичевой школы. Именно глядя на вас, они увидят, чему здесь учат, чего они могут достичь, какими стать. Прошу вас не драть перед ними нос, а помогать, чем возможно. Учить, показывать… к каждому из вас будет прикреплен один новый ученик, к некоторым по двое, и вы будете за них отвечать. Отнеситесь к этому серьезно. И еще… не позволяйте драть перед собой нос. Вы – воины. Будущие защитники государства. В том числе – вы будете защищать и бояр, и князей. Это они вам обязаны, а не вы им, помните об этом. А еще о том, что все люди равны перед богом. И, – на губах мальчишки вдруг проскользнула лукавая усмешка, – что вы знаете и умеете больше, чем боярские и стрелецкие дети, и можете это доказать. И будьте готовы доказывать. Все вы здесь ученики – и они такие же, как и вы. Не забывайте. И что можете попросить у меня суда и помощи – тоже.
