Лучший режиссёр, главы 101-200 (ЛП) - E Wall
Но информация в голове Ван Яна говорила, что Роберт в будущем сыграет главные роли в фильмах «Железный человек» и «Шерлок Холмс», благодаря чему вернёт доверие продюсеров и режиссёров. А это означало, что он сумеет выкарабкаться из трясины наркотиков и вновь станет нормальным человеком. Но сейчас Роберт был, как он сам выразился, лохом.
Пусть даже Ван Ян знал, что Роберт однажды изменится, тот за полдня нахождения в одной камере по-прежнему раздражал его. На это повлияло не только скверное настроение Ван Яна, но и в основном то, что Роберт оказался докучливым лохом.
Тем не менее сейчас Роберт ничего говорил, лишь тихо напевал себе под нос какую-то понятную только ему песенку. Ван Ян молча сидел с закрытыми глазами, в голове воцарилась пустота. Ощущая, как утекает время, он ждал, когда разрешат выйти на прогулку.
Минута за минутой уходили в прошлое, как вдруг в камере раздался громкоговоритель: «Время для прогулки! Парни, соблюдайте дисциплину…»
Решётка камеры открылась, Ван Ян резко открыл глаза и, посмотрев на вольготно вставшего с кровати Роберта, спросил:
– Приятель, где можно позвонить? Желательно, чтобы там не было очереди. Пожалуйста, отведи меня!
– А? – Роберт сладко потянулся, обернулся и, взглянув на подошедшего к нему Ван Яна, без всякого интереса ответил: – Снаружи на спортплощадке есть телефонная будка, иди сам, я ещё хочу погулять.
Он направился на выход из камеры, с улыбкой говоря:
– На твоём месте я бы уже побежал. Придёшь позже – упустишь шанс.
– Спасибо! – холодным голосом откликнулся Ван Ян и скорым шагом покинул камеру.
По обеим сторонам коридора небольшими группками собрались заключённые. Ван Ян не побежал на спортплощадку, потому что знал, что в здании тоже есть телефоны. Он обратился к Роберту, просто чтобы узнать, где самое лучшее место.
Прежде полагая, что он не сядет в тюрьму, и в целях избегания преследования папарацци Ван Ян не стал просить родителей посетить с ним судебное заседание в Нью-Йорке. А поскольку следующий день свиданий в тюрьме состоится только на следующей неделе, ему пришлось бы ждать ещё несколько дней, прежде чем лицом к лицу сказать родителям, что он в порядке. Но, к счастью, имелись телефоны. Он подошёл к общественному телефону, висевшему на стене. В это время по другому телефону рядом общался негр. Ван Ян набрал номер и, когда после нескольких гудков взяли трубку, бодро произнёс:
– Пап, мам! Это я, кхм… Извините, что заставил вас поволноваться, хе-хе, я в порядке, правда, со мной всё хорошо…
Кровать хоть и небольшая, зато сплю спокойно… – говорил Ван Ян, облокотившись о стену. На самом деле этой ночью он спал ужасно, точнее, почти не спал. Койка была жёсткая, снизу храпел Роберт…
Пока Ван Ян слушал в трубке голоса родителей и их заботливые, утешительные слова, его глаза неожиданно покраснели. Не в силах сдержать себя, он, задыхаясь от слёз, вымолвил:
– Пап, мам, я слишком импульсивный, простите!
Он вытер подступившие слёзы и, взяв себя в руки, снова заговорил:
– Нет, обо мне не беспокойтесь, здесь неплохо, не так ужасно, как можно себе представить. Я справлюсь…
Долго пообщавшись и уговорив родителей не волноваться, Ван Ян с неохотой завершил телефонный разговор, повесил трубку и вздохнул, извинившись про себя: «Простите, папа, мама, дедушка, бабушка, учитель…» Сейчас он немного сожалел: как можно быть настолько импульсивным, чтобы ранить этих любящих его людей? Однако когда он представил, что притворяется покаявшимся и жалким перед каким-то подонком, все сожаления улетучились.
Ван Ян молча немного поразмышлял. Дело дрянь! Вздохнув, он немедленно взял трубку и совершил звонок. Времени было в обрез! Когда на другом конце ответили, он сказал:
– Марк, это я. У компании нормально обстоят дела?
Позвонив Марку Стрэнгу и другим людям и прояснив кое-какие вещи, Ван Ян наконец позвонил Джессике и, стараясь звучать расслабленно, с улыбкой произнёс:
– Привет, любимая!
Джессика сразу встревоженно воскликнула:
– Ян! Малыш, ты в порядке?
– В порядке, в полном порядке! Я будто на каникулах…
– Пацан, ты ж уже долго висишь на трубе? – в этот момент с хмурым лицом подошёл белый мужчина средних лет, который, похоже, хотел занять место Ван Яна.
Ван Ян прикрыл ладонью трубку, ответив:
– Меня в первый раз выпустили из камеры, мне нужно позвонить.
– А мне-то какое дело? Мне тоже нужно! – рассмеялся мужчина.
Ван Ян шёпотом сказал Джессике: «Подожди минутку» – и, вытаращившись на мужчину, произнёс:
– Здесь разговариваю я, а ты можешь подождать или уйти отсюда.
Центр Анны Кросс не являлся тюрьмой для рецидивистов. Заключённые здесь преступники, разумеется, не были никакими добряками, но их точно нельзя было считать чрезмерно жестокими беспредельщиками. Их срок наказания составлял всего лишь год и меньше, просто так они не станут ввязываться в конфликт.
Белый мужчина, стиснув зубы, показал на Ван Яна указательным пальцем, после чего направился к другим телефонным аппаратам. Ван Ян, не обращая на него внимания, подставил трубку к уху и с улыбкой промолвил:
– Эй, знаешь, кто у меня сосед по камере? Роберт Дауни-младший, ага, тот самый тип. Не, не, не, он приятный человек, мы нашли общий язык: фильмы, пьесы, кинопроизводство… Я даже забываю, что нахожусь в тюрьме.
Они проболтали почти до окончания прогулки. Ван Ян повесил трубку, встряхнул затёкшими ногами, выдохнул и побежал обратно в камеру.
Вечером в камере Роберт по-прежнему томно валялся на койке. Ван Ян же уныло расхаживал туда-сюда в этом крохотном пространстве, то и дело размахивал кулаками, совершая боевые приёмы, замахивался ногой, ударяя по стене, и ругался: «Чёрт!» Сегодня вечером проводилась заветная одна восьмая финала чемпионата NCAA, USC играл против Университета Кентукки. По идее, Ван Ян в данный момент должен был там поддерживать свой университет и наслаждаться матчем, но сейчас… USC потратил сорок лет, чтобы вернуться в одну восьмую, а Ван Ян упустил шанс посмотреть эту игру! Если его университет пройдёт в четвертьфинал, он и следующую игру пропустит, а всё потому, что заперт в этом проклятом месте!
Чем больше он размышлял, тем сильнее разжигалось внутри него пламя гнева. Чёрт, да как так! Грёбаная камера, грёбаный мир! Чемпионат, компьютер, мобильник, девушка, жизнь… Ничего не осталось! Твою мать! Он с грохотом пнул по закреплённому к полу столу.
Роберт тем временем, посвистывая, встал, подошёл к унитазу, приспустил штаны и начал справлять малую нужду, вместе с тем повернул голову к раздражённому Ван Яну и с ухмылкой промолвил:
– Скучно? Невыносимый вечер, да? Хе-хе, такова цена за проступок!
– Иди на хер! – Ван Ян гневно замахнулся кулаками в направлении Роберта, непрерывно совершая то правый, то левый хук. Он громко спросил: – В чём мой проступок? В том, что я не извинился перед подонком?! Мне обидно, что я его недостаточно сильно избил! А вот ты совершил проступок! Чёрт, продолжай и дальше употреблять наркотики, Роберт, проведи остаток своей жизни в этой грёбаной комнатушке!
Он вихрем совершил ногой боковой удар и посмеялся:
– Потом только под старость лет сбежишь отсюда, прямо через этот толчок, весь испачканный в дерьме упадёшь на колени и прокричишь: «Да! “Побег из Райкерса”! Я выбрался, я, Роберт Дауни-младший, выбрался…» (*Небольшая отсылка на «Побег из Шоушенка»*)
– Надеюсь, ты меня не на свой хер посылаешь? – Роберт долго выслушивал Ван Яна, как внезапно рассмеялся и бросил на него кокетливый взгляд.
Ван Ян обалдело замер. Ему так и хотелось пинком отправить этого типа в унитаз. Он сделал длинный выдох и махнул рукой, сказав:
– Мужик, катись вон.
Роберт пожал плечами:
– Волшебный юноша, я бы с радостью, но куда мне катиться? В этот унитаз?
С этими словами он достал из кармана сигарету и собирался зажечь её спичками, как Ван Ян тут же остановил его криком:
– Не кури!
