Сергей Щипанов - По ту сторону
– Объяснять? Вам? Дикарке, которой самое место в лесу – танцевать голой у костра.
Бах! Звон пощёчины разлетелся по комнате.
Хорошую плюху отвесила я обнаглевшей горе-аристократке. Она, значит, голубых кровей, культурная европейка, а я дикарка, плебейка, об меня можно ноги вытереть…
Честно говоря, эти мысли появились позже, а в тот момент во мне клокотало возмущение, вытеснив всё остальное.
Мужчины повскакивали с мест, и не дали нам с Лурье вцепится друг дружке в волосы. Ибо, при всём внешнем лоске, хозяйка была готова (я видела по её лицу) пустить в ход кулаки, не отставая от меня, продукту постсоветской эпохи.
– Вы ответите за оскорбление! – прокричала Лурье. – Вызываю вас на поединок! Слышите! При свидетелях!
4
Драться на дуэлях – привилегия мужчин.
Так считают многие. И я так полагала когда-то.
И ошибалась.
История знает массу примеров женских поединков. Даже принцесса Ангальт-Цербская, будущая Екатерина II, дралась на дуэли. А француженки, те и вовсе не отставали от мужчин, и сражались, если не столь же часто, то, во всяком случае, не менее жестоко.
Так что ничего невероятного в вызове меня на поединок не было.
Основное требование для дуэлянтов: они должны быть равными по социальному статусу и являться дворянами. Я и Лурье, хоть и с большой натяжкой, могли считаться дворянками, как жена и вдова (по первому супругу она де Туш) людей благородного происхождения.
– Лурье блефует, – сказал дядя Рич, когда мы с ним остались наедине, – рассчитывает, что ты откажешься. Тогда она победительница, и весь Париж станет о ней говорить.
«Пропиариться хочет», – подумала я, а вслух спросила:
– Что вы мне посоветуете, дядя Рич?
– Даже не знаю… Понимаешь, в чём дело, племяшка: просто так отказаться не выйдет. Они потребуют, чтобы вместо тебя дрался мужчина-родственник.
– С Лурье?
– Нет. В таком случае и её заменят мужчиной. И тут вот какая закавыка: меня не допустят до поединка из-за возраста, скорее всего, придётся Роберту. А они выставят против него какого-нибудь опытного фехтовальщика и…
– Я сама стану драться!
Дядя Рич покачал головой:
– Не принимай решение сгоряча. Надо всё как следует обдумать. Ты когда-нибудь шпагу в руках держала?
– Нет, но… в общем, я умею фехтовать, приедем в гостиницу – покажу.
Мы возвращались в Париж. Лурье пообещала нынче же прислать секундантов, чтобы договориться о времени и месте дуэли.
В своё время на занятиях по айкидо я прошла курсы айки-кен и айки-дзё – приёмам с «кен» (мечом) и «дзё» (палкой). Не думала, что пригодится, но вот…
По приезду в гостиницу взяла черенок от метлы и показала Беркли, как можно обороняться простой жердью, используя технику «кихон». Потом мы фехтовали на палках. Дядя Рич был озадачен:
– Где ты этому научилась, племяшка? Ты всё делаешь не по правилам. А может так и надо? Точно собьёшь с толку противника.
Сказать по правде, я боялась – только дурак не боится – но для себя решила: буду драться. С одним условием: чем бы ни закончился поединок, Роберту должны вернуть свободу.
Ближе к вечеру к нам явились секунданты – та троица, что играла у Лурье в карты. С ними беседовал дядя Рич, я оставалась в своей комнате.
– Завтра в полдень в Булонском лесу, – объявил Беркли, проводив гостей до двери.
– Вы сказали им про моё условие, дядя Рич?
– Да. Завтра утром один из них, Мортель, сообщит ответ Лурье. Кстати, он твой секундант. Вместе со мной. По правилам, у дуэлянтов должны быть по два секунданта. Мы всё обговорили, Лурье выставила своё условие, и я его принял: вы с ней должны будите драться обнажёнными по пояс.
– Что?! Это ещё зачем?
– Во Франции так принято. – Дядя Рич развёл руками. – Думаю, тебе не о чем беспокоиться – ты молода, не рожала ещё, значит, грудь не отвислая…
– Дядя Рич! – воскликнула я гневно.
– Я что-то не то сказал? Может, ошибся?
Моё лицо залила краска:
– Нет, не ошиблись. Просто… с какой стати я стану оголять грудь перед мужчинами? А Роберт? Что он скажет?
– Он станет гордиться своей женой.
– Это обязательно, обнажаться?
– Думаю, да.
Я вздохнула. Видно, судьба мне всякий раз обнажаться перед посторонними.
– Ладно. Я согласна.
5
Герои романов в ночь перед дуэлью спать не ложатся, составляют завещание или пишут письма любимым. И я не спала, лежала, таращилась в темноту, тщетно пытаясь прогнать мысль, что, быть может, жить мне осталось меньше суток. Предстоит участвовать в дурацком фарсе, где две бабы в присутствии нескольких мужиков, по пояс голые, сойдутся в поединке на шпагах, и это представление неизбежно обернётся кровавой драмой. Дичь какая-то!
Весь вечер я осваивала оружие, которое где-то раздобыл и принёс дядя Рич. Оно несколько отличалась от шпаги, носимой им постоянно – имело облегчённый клинок, предназначенный только для колющего удара, тогда как шпагой можно и колоть и рубить. «Foil», назвал дядя по-английски это оружие, которое испанцы именуют «espadas roperas» (рапира, по-нашему). Серьёзная штука: несмотря на некоторый «театральный» вид, можно насквозь проткнуть человека. Дядя Рич показал, как правильно держать в руке эфес, как отбивать удары, колоть. Я стала упражняться. Постепенно мышцы «вспомнили» навыки, полученные на тренировках по айкидо. «Ты рапирой как мечом орудуешь, замах широкий, – отметил дядя Рич, наблюдая за моими движениями. – Смотри, откроешься, и если противник окажется проворней, получишь укол».
Дядя наставлял, а я думала: хватит ли у меня духу нанести противнице удар, который может покалечить её, или убить? Боже мой, я не хочу становиться убийцей!
Что ж, подставляться самой? Ну, уж нет. Не я вызвала соперницу на дуэль, и ответственность за последствия – на ней. И всё-таки…
Так я и вела бесконечный немой диалог, пока не сморило. Удивительно, но мне удалось заснуть, и я отлично выспалась.
Утром пришёл Мортель, мой второй секундант, и сообщил, что Лурье принимает моё условие: если я не откажусь, то по окончании поединка она предоставит Роберту полную свободу. Более того, добавил посланник, мадам рассчитывает, что сможет даровать капитану также и свободу от брачных уз, сделав его вдовцом.
Нет, какая гадина! И я её стану жалеть?! Чёрта с два! Ведь она меня точно не пожалеет, если окажется сильнее.
Я где-то слышала, или читала, что на дуэли побеждает тот, у кого крепче нервы. Дядя Рич тоже внушал: «Тебе нужна холодная голова, племяшка». А как сохранить голову холодной, когда подлая мадам такие заявления делает? И ведь специально делает, змея подколодная, желая вывести меня из равновесия!
Чтобы успокоится, я уселась поудобнее, расслабилась и сделала несколько дыхательных упражнений, как учили в школе айкидо. Ни черта у тебя, подлюка, не выйдет, пока следую принципу «ум правит телом».
На время мне удалось совладать с эмоциями и даже полностью отрешиться от предстоящей схватки. За завтраком я разговаривала, как ни в чём не бывало, и это далось без каких-либо усилий. Но приближался полдень, и снова пришлось делать дыхательную гимнастику, чтобы унять нервную дрожь.
– Жанна, пора, – объявил дядя Рич, войдя в мою комнату.
Я уже собралась: выбрала и надела темно-бордовое выходное платье, уложила волосы, закрепив их золочёной сеточкой, припудрилась.
«Идущий на смерть, приветствует тебя, Цезарь!» Так, кажется, восклицали гладиаторы, проходя мимо трибуны, с которой на них взирал император. Сейчас я их хорошо понимала: перед лицом смертельной опасности бойцу очень важно выглядеть достойно.
– Я готова, дядя, – сказала я, с удовлетворением убедившись, что голос не дрожит.
В условленном месте, на широкой поляне, подальше от любопытных глаз, нас уже поджидали секунданты Лурье и сама мадам во всём чёрном.
«Траур тебе к лицу», – подумала я.
Всё внутри перегорело, волнение сменилось чуть ли не полной апатией.
Мне поднесли две шпаги, предложив выбрать, хотя обе были абсолютно одинаковые с виду. Строго говоря, предстояло сражаться не шпагами, а более подходящими женщинам рапирами, аналогичными той, что приносил мне дядя Рич.
Я и Лурье вышли вперёд. Мужчины стояли двумя группками, двое позади меня, и трое (один из них – лекарь) за спиной мадам. Лурье бросила в мою сторону презрительный взгляд, криво ухмыльнулась, воткнула рапиру в землю у ног, расстегнула корсаж платья и быстро спустила его на пояс. Я последовала её примеру, обнажившись наполовину.
С утра стояла пасмурная погода, сейчас уже накрапывал мелкий противный дождь. Холода я не чувствовала. Как и стыда от того, что на мою голую грудь глазеют пять мужиков. Вся напружиненная, я ждала, когда Лурье станет атаковать. Но она не торопилась, стояла подобно античному изваянию, белела мраморной кожей, сплошь покрытой мелкими каплями, спокойная и уверенная в себе, и только в глазах – лихорадочный блеск.
Кто-то крикнул: «Начинайте!». Клинки наших рапир звякнули, сойдясь, и тут же острие оружия соперницы едва не вонзилось мне в левую грудь – так стремительно атаковала Лурье. Я лишь в последнюю долю секунды успела отбить удар. Закусила губу – так, да?! Ну, держись!
