Диана Удовиченко - Знак Потрошителя
Они подходили по очереди, скидывали капюшоны. Огромный, широкоплечий человек со звероподобным лицом, похожий на гориллу, – Настя его не знала. Уолтер Сиккерт, скандально известный художник… При появлении последнего маньяка Бэрримор сокрушенно воскликнул:
– Ваше высочество! Но как же так?..
– И зачем такие сложности? – спросила Настя.
– Диту требуются кровавые жертвы, принесенные очень жестоким способом. А я не хотел марать рук, – небрежно пожал плечами хранитель. – Моим друзьям это лишь в удовольствие. К тому же очень удобно: никто не боялся быть пойманным и даже сознавался в убийстве – вполне искренне, надо отдать им должное. Но следующее преступление совершал другой участник Лиги, и предыдущего выпускали. Ведь у него было самое надежное алиби: на момент нового убийства он сидел в тюрьме. Есть еще одна, немаловажная, причина: ритуал достигает совершенства, когда в нем участвуют шесть жрецов. Это идеальное, мистическое число друидизма. Число силы.
– А первые две жертвы, которые были почти год назад?
– Они не имеют ко мне почти никакого отношения, – отмахнулся Баскервиль. – Это первые забавы моих жрецов. Думаю, вы обратили внимание, как неаккуратно они тогда действовали. Тогда они еще не были Лигой, просто случайно познакомились в одном из злачных мест Ист-Энда и решили развлечься. Я появился позже, отыскал их, организовал, дал название и миссию. Кстати, ритуал во всех подробностях продумал я, и письма в газеты и в полицию писал я.
– Вот почему не удалось идентифицировать почерк, – протянул Сенкевич.
– Вместе с вами в Лиге пятеро, – заметила Настя. – Ах да, еще девушка. Мэри Келли. Или Бэрил.
– Как глубоко вы копнули! – с уважением произнес Хранитель. – Да, вместе с нею нас было шестеро.
– Так зачем вы ее убили? – мягко осведомился Сенкевич. – Насколько я помню, вас связывали самые нежные чувства.
– Да, она была очаровательна. Но мне требовалась жрица. Для вызова посланника Дита друиды приносили шесть жертв: пять из них были обычными женщинами, шестая – жрицей, которая сама обагрила руки в крови. Обычно среди пленниц такие находились. Ну а мне ничего не оставалось делать, кроме как привлечь Бэрил к Лиге маньяков. Она участвовала в ритуальных убийствах, а значит, могла считаться жрицей.
– А потом, в Лондоне, вы сделали ее проституткой.
– Нет, она и была таковой с самого начала. Степлтон сожительствовал с публичной женщиной. Разумеется, вы уже догадались: никакого родства между ними не было.
– Ладно. Вы совершили пять жертвоприношений, потом отправились к Неметону, чтобы с помощью шестого вызвать темные силы. Но зачем было убивать девушек на болотах? Не хватило жертв?
– Нет-нет, все гораздо проще! Моим адептам требовалось как-то развлечься. Это уже их инициатива, я же просто не стал препятствовать. Все равно это уже ничему не помешает.
– Как вы их вытащили из лечебницы, я даже спрашивать не стану. Видел, это нетрудно. Но зачем они вам?
Хранитель вздохнул:
– Верховные друиды, жрецы Дита, справлялись с вызовом в одиночку. Я же опасался, что не настолько силен. Решил, присутствие остальных адептов станет поддержкой. И как видите, не ошибся: они хотя бы помогли скрутить вас. Вы могли помешать ритуалу, а сейчас все пройдет наилучшим образом. – Он взглянул на небо, светски заметил: – О, пожалуй, скоро начнем.
Настя соображала, что бы еще спросить у сэра Генри. Тут один из маньяков – тот самый, звероподобный, который сбил с ног Данилку, – издал болезненный стон, больше похожий на рев животного, и упал. Он катался по земле, корчился от судорог, на губах выступила пена.
– Похоже, один из ваших безумцев еще и эпилептик, – брезгливо поморщился Сенкевич.
– Нет, это всего лишь обращение, – улыбнулся хранитель. – А скажите, просвещенные пришельцы из двадцать первого века, вам это ничего не напоминает? Надеюсь, теперь вы в полной мере оцените элегантность моей идеи.
Через несколько мгновений адепт поднялся на ноги, но теперь это был совершенно другой человек. Настя узнала Майкла, а вернее, Михаила Острога, русского врача, у которого была на приеме.
– Михаил – человек науки, экспериментатор, – пояснил сэр Генри. – Он изобрел некую сыворотку, а потом испытал ее на себе. Истинный ученый. Теперь в нем существуют две личности, одна из которых – тихий добродушный врач, вторая – безжалостный убийца…
– Доктор Джекил и мистер Хайд! – воскликнула Настя.
– Аарон Космински живет не только за счет парикмахерского дела, – продолжал хранитель. – Его сожительница печет пирожки. С мясом. Угадайте с каким?
– Б… б… безумие какое-то! – высказался Сенкевич, переходя на русский. – Типа это Суинни Тодд?
– Вы поразительно догадливы. Назовете следующего персонажа сами?
Уолтер Сиккерт шутовски поклонился.
– Художник… – пробормотала Настя.
– Обратите внимание на юное и прекрасное лицо его высочества. А ведь принцу Альберту уже тридцать пять.
– Неужели Дориан Грей и автор его портрета? Как его звали?..
– Бэзил, кажется, – предположил Сенкевич.
– Совершенно верно. Не правда ли, очаровательный мир? Здесь живут двойники литературных героев из вашей реальности. И никто не сможет сказать: то ли информация об их существовании каким-то образом достигла писателей, то ли наоборот – эти симпатичные монстры появились благодаря фантазии творцов. О, вы даже представить себе не можете, сколько интересных, необыкновенных реальностей есть в мироздании! Но все это лирика, леди и джентльмены. А нам пора начинать. Сожалею, милая леди, но понадобится несколько капель крови, чтобы открыть Неметон. Не бойтесь: Дит насытился муками предыдущей жертвы, вас я убью быстро и почти безболезненно.
По знаку Хранителя адепты заняли свои места. Сэр Генри схватил Настю за волосы, оттянул ее голову назад, поднес к горлу нож. Девушка зажмурилась.
Сенкевич
Все время беседы с чокнутым хранителем он пытался хотя бы ослабить веревку, стягивавшую руки. Не тут-то было: проклятые маньячины скрутили его очень надежно. Когда сэр Генри приставил нож к горлу Насти, сердце резануло болью: неужели на этот раз не удастся спасти девчонку? Сенкевич чувствовал вину – все же из-за него Платонов с Настей угодили в эту безумную круговерть мироздания.
Адепты, воздев руки к небу, на одной ноте затянули то ли гимн, то ли молитву. Это звучало одновременно уныло и дико, угрожающе – от гортанных слов, произносимых речитативом, по коже пробегал холодок, на затылке, казалось, шевелились волосы.
Хранитель что-то резко выкрикнул. Маньяки разом замолчали, наступила мертвая тишина, нарушаемая только всхлипами Насти. Все, понял Сенкевич. Конец…
Метко брошенный камень угодил в висок сэра Генри. Тот вскрикнул от неожиданности, выпустил волосы Насти, выронил нож, который отлетел и с тяжелым бульком ушел под воду. Сразу же второй камень попал баронету в ухо.
– Взять! – рявкнул хранитель, отскакивая и указывая на чудом освободившегося Платонова, который целился в него третьим камнем.
Маньяки послушно двинулись на капитана. Сэр Генри с проклятиями шарил по карманам плаща.
– Стойте! Дайте что-нибудь вместо ножа!
Космински развернулся и швырнул бритву. Хранитель поймал ее на лету, раскрыл, придирчиво осмотрел.
Сенкевич почувствовал, что руки его больше не связаны.
– Сейчас, доктор, – прошипели за спиной. – Сейчас я вас освобожу. Узлы тугие, вы уж потерпите…
– Давай скорее, – процедил Сенкевич, с тревогой наблюдая, как на Платонова идут четверо психов, а сэр Генри возвращается к столбу.
Наконец веревки упали, Сенкевич ринулся на помощь Насте. Хранитель в образе сэра Генри не был так уж неуязвим – хороший хук отбросил его на пару шагов. Сенкевич сунул руку в карман, достал пинцет, лупу, отшвырнул. Где-то был скальпель, Уотсон всегда его с собой носил… Инструмент нашелся, но применить его не удалось: подбежал сэр Генри. Хищно блеснуло лезвие бритвы, Сенкевич уклонился от первого выпада, выставил перед собой скальпель. Хранитель только усмехнулся, поигрывая бритвой с ловкостью заправского уголовника. Вдруг он дернулся и упал вперед – Сенкевич едва успел отпрыгнуть. За спиной сэра Генри обнаружился Бэрримор с дубиной. Дворецкий, не медля, нанес контрольный удар работодателю, который уже встал на колени и собирался подняться.
Сенкевич торопливо перерезал скальпелем веревки, стягивающие руки и ноги Насти, крикнул:
– Беги! – А сам ринулся на помощь Платонову.
Капитан ловко маневрировал по заднему двору, уходя от преследователей. Вступить в прямую схватку не торопился. Маньяки в развевающихся плащах, носившиеся за ним, напоминали стаю летучих мышей. Между ними беспорядочно метался Бэрримор с дубиной, но никого не мог догнать. Сенкевич атаковал сзади: врезал одной из черных фигур в затылок. Псих оказался крепким, он лишь споткнулся, затем резко обернулся, осклабился.
