Юрий Корчевский - Гипербореец. Укротитель мамонтов
Никита был уже готов к тому, что увидит летающие лодки или воздушные шары, дирижабли – ведь говорил же вчера шаман, что воины прилетят. Но птеродактили? И как они их только приручили? Огромные летающие твари с длинными челюстями, усеянными множеством острых зубов, беспощадные хищники. Как с ними бороться? Даже если всем воинством они смогут одолеть нескольких, так другие не будут наблюдать за этим со стороны.
В первый раз Никита серьезно испугался – он был готов умереть в честном бою. Смерти он не боялся, когда-нибудь, но она придет за каждым. Но быть разорванным и съеденным летающей тварью? При одной мысли об этом на душе стало жутковато. Но он не подал виду, поскольку знал – на него, на его решение надеются все его воины.
В воздухе повис шум многочисленных крыльев птеродактилей. Они были уже близко и с каждой секундой приближались к селению.
– Всем – пробки в уши, и в хижину! – приказал Никита.
Воины бросились к хижинам, где ночевали, а Никита обратился к Иде:
– На тебя единственная надежда.
– Я не смогу, – вдруг призналась Ида. – Птеродактили – не люди, на них мой голос не действует.
– Но они управляют этими тварями! Пой!
– Хорошо, муж, как скажешь.
Никита воткнул деревянные пробки в уши. Он стоял рядом с Идой, обнажив меч – больше для ее успокоения. Что он мог сделать один с коротеньким мечом против сотни воинов, восседающих на летящих тварях?
Противник приближался. Летящие впереди птеродактили уже начали снижаться, вот они уже над краем селения.
И тут Никита увидел, как Ида открыла рот, как вздулись вены у нее на шее.
С десяток секунд ничего не происходило. А птеродактили с караимами на спинах были уже рядом, еще два-три десятка метров – и Никите с Идой конец. Никита уже ясно видел разинутые пасти, горящие злостью глаза хищных тварей.
И вдруг все изменилось. Твари не спикировали, не вцепились когтями, не щелкнули челюстями, разрывая человеческую плоть. Они пронеслись над крышами хижин, едва не задевая их когтистыми лапами, – один, другой, десятый! Боже мой, сколько их!
Небо потемнело, по земле беспрерывно метались тени, туча хищников закрыла солнце. Но ни один из них не причинил вреда.
Твари описали широкий полукруг и приземлились на лугу, между селением и ручьем. Птеродактили щелкали клювами, шипели, люди сидели на них с безразличным видом, а Ида продолжала петь.
Странное дело! Из хижин стали выходить аборигены, они потянулись из селения к птеродактилям. Те, по своей хищнической привычке, стали хватать их, разрывать на куски и пожирать. Луг окрасился кровью.
Ида пела еще несколько минут, потом замолчала. Никита вдруг увидел, как она качается. Видимо, напряжение, которым сопровождается пение, отобрало у нее много сил.
Он подхватил ее и усадил на бревно у тлеющего костра, служившее своеобразной лавочкой. Ида часто дышала, глаза были прикрыты. Никита вытащил из ушей пробки.
– Ты как, девочка моя?
– Сейчас… отдышусь только.
Ида пришла в себя.
– Что будем делать с тварями и людьми? – спросил он Иду.
– Люди теперь подчиняются мне, а твари – людям.
– Ты можешь им внушить или приказать, чтобы они летели к себе и напали на свое селение? Пусть учинят там полный разгром, пожрут всех, кто попадется им на глаза!
Он хотел, чтобы смертоносное оружие обернулось против тех, кто послал его сюда.
– Только соберусь с силами.
Никита подал ей медный кувшин с водой:
– Испей.
Ида напилась и подняла на него глаза:
– Я готова.
Никита вновь вставил пробки в уши.
Ида поднялась с бревна и запела – минуту, две… Потом смолкла.
Никита вытащил пробки. Ему стало слышно, как птеродактили на лугу вдруг дружно захлопали крыльями и поднялись в воздух. Они возвращались обратно.
От радости, от восторга Никита был готов кричать, плясать – все, что угодно. Бой был выигран, еще даже не начавшись. Воистину только теперь он понял китайскую мудрость: «Хочешь победить в драке – не начинай ее».
Но Ида совсем обессилела.
– У тебя всегда так? Ну, после пения?
– Нет. Но сейчас я сильно напряглась, вложила в голос все свои силы. Да и людей было слишком много.
– Молодец, я горжусь тобой…
Ида в ответ только слабо улыбнулась.
Никита побежал к хижине, распахнул дверь и едва не наткнулся на мечи – воины стояли с оружием на изготовку. Они не знали, что происходило снаружи, и были готовы к отпору.
Никита сделал жест, призывая их вытащить пробки из ушей.
– Все кончено. Твари улетели вместе с людьми и уже не вернутся. Фим, Варда – за мной!
Они отошли подальше от хижин.
– Если все получится, то мерзкие твари нападут на селение караимов.
– Ты хочешь сказать, что они будут убивать своих хозяев? – удивился Фим.
– Да. А у нас есть два пути – отправиться домой или двинуться к селению караимов. Посмотрим, что из всего этого получилось. После взбучки кто-то должен обязательно остаться, скажем – спрятаться в доме. Надо добить их или взять в плен. Разрушим осиное гнездо, уничтожим врага.
– Я согласен, – сразу сказал Фим. Он был воин, он привык воевать. Он понимал войну.
Варда тоже кивнул.
– Но идти придется долго, не менее половины дня.
– Разве мужчину испугает дорога? – фыркнул от возмущения Фим.
– Тогда не будем откладывать. Все сыты, все отдохнули. Фим, пусть твои воины поочередно несут Иду – своей победой мы обязаны ей.
– Хвала всем богам! А ведь в племя привел ее ты, вождь!
Фим подошел к Иде, поклонился ей, потом подхватил на руки и вскинул вверх. Воины громко и дружно вскричали:
– Слава!
Фим посадил Иду на плечо:
– Нести тебя – великая честь!
– В поход! – взмахнул мечом Никита.
Оставив трофеи посреди селения, маленькое войско выступило в поход. Сначала Никита вел их точно в направлении юга, справедливо полагая, что птеродактили будут лететь по прямой, сокращая путь.
Двигаясь к намеченной цели, они с шага переходили на бег, потом снова возвращались к шагу. Ручьи форсировали вброд, река попалась на пути лишь однажды. Они вынуждены были срубить деревья, и за каждое бревно держалось несколько человек – так и переправились.
Никита опасался одного – не сбиться бы с пути. Он ориентировался по солнцу, но оно перемещалось к западу. Он засекал далекую приметную цель вроде одиноко стоящего дерева или скалы и вел людей к ней. Потом снова выбирал своеобразный «репер» и снова шел к нему, увлекая за собой людей. По его расчетам, селение должно было быть уже близко, не пройти бы мимо.
Когда они взошли на небольшой пригорок, то поняли, что волноваться не стоило. Над большим селением – фактически городом, только одноэтажным – носились птеродактили. Они атаковали все живое, что появлялось на улицах или площадях. Зрелище было необычное, одновременно завораживающее и страшное. Из-за расстояния криков и хлопанья крыльев не было слышно – как в немом кино.
Судя по времени, было далеко за полдень, и нападение должно было уже продолжаться давно.
Некоторые птеродактили обожрались человечиной, брюхо у них расперло, и взлетали они тяжело, медленно отрываясь от земли. А вот люди на их спинах вели себя странно. Некоторые сидели безучастно, другие веселились, как будто не свое селение громили, а неприятельское. Вид фантасмагорический.
Где-то через час птеродактили устали, выдохлись и стали отлетать в сторону. Причем садились они за небольшим леском, в одном месте. Видимо, там и была площадка, где базировалась эскадрилья этих тварей.
– Идем в селение.
Сделать это было нетрудно, поскольку ворота были распахнуты. Везде валялись разорванные трупы людей со страшными ранами или вообще их половины. Птеродактили обожрались на неделю вперед. Живых людей на улицах не было. Смелых или беспечных слопали летающие твари, оставшиеся попрятались по домам.
Дома в большинстве своем были бревенчатые, такие аллозавр или тираннозавр легко могут разрушить. У них большой вес и мощь, по сути – это просто живая груда мышц. А для птеродактиля деревянная изба – как неприступная крепость, она ему не по зубам.
Из окон на воинов-азуру смотрели, Никита сам видел удивленные лица караимов. Они, наверное, решили, что настал их последний день. Сначала атаковали хищные твари, причем со своими воинами, потом на улицах появились чужие воины. Мир перевернулся.
Никита вел воинов к центру. Верховный вождь или шаман, не исключено – оба в одном лице – должен располагаться именно в центре.
Они вступили на площадь. Подходящего вида дом был, сложенный из камня – не из кирпичей, а из природного камня.
– Туда!
Пока вождь не сбежал, надо было его взять в плен или убить. Смерть вождя всегда оказывала на любое племя дезорганизующее воздействие, особенно в экстренной ситуации, когда не было преемника.
