Астерий. Дилогия - Эрли Моури (СИ) - Моури Эрли

Нет, в любом случае, произошедшее очень странно.

А туман перед глазами тем временем становился гуще. Я принял решение идти к дому госпожи Арэнт. При этом подумалось, что на подступах к нему меня может караулить еще кто-нибудь. Ведь я мог пойти не по берегу реки, а по улице, что даже более вероятно. И логично, если там тоже кто-то недобрый поджидает меня.

*** Глоссарий (словарь) переехал в отдельную «книгу» цикла. Если есть пожелания, не стесняйтесь, пишите.

Глава 20

Тетива Ночи

По пути к дому графини я останавливался несколько раз, то прислоняясь спиной к дереву, то опираясь на изгородь или стену дома. Закрывал глаза, выходил на тонкий план, чтобы направить магическое внимание на раны, снова и снова активировал исцеляющие шаблоны, внося необходимые изменения. Кровотечение остановилось, и сейчас самым важной стала быстрая нейтрализация яда. Почти все эльфийские яды очень сильные. Шет знает, из каких растений остроухие их делают и как готовят, но прежде я гораздо легче справлялся с хвалеными ядами алхимиков-людей. Хотя были тоже сложные случаи. Мне требовалось продержаться еще хотя бы полчаса и не уснуть, тем более не потерять сознание. Так нужно, потому что я вносил постоянные корректировки в исцеление. А потом можно и уснуть. Сон даже пойдет на пользу.

Дом госпожи Арэнт виднелся невдалеке. Паренек не соврал: дорога от реки вела прямо к нему, будто кто-то так и проложил дорогу от ворот особняка Арэнт точно к реке, рассекая этот район. Вот те самые молодые кипарисы, фигурная кованая ограда и за ней большой дом с колоннами из темного гранита, окруженный садом. Приблизившись к пересечению улиц, я снова остановился, вошел во второе внимание, пытаясь распознать, нет ли какой-либо угрозы. Все было спокойно: мальчишки играли возле канавы, две женщины с корзинами для стирки спускались к реке. Я пошел дальше, хромая, потягивая ногу, перебрался через неглубокую канавку и остановился напротив ворот перед домом Арэнт. Взглядом нашел свисавшую цепь с медным шариком на конце. Дернул несколько раз — вдали раздался колокольный звон.

Почти тут же к воротам подошел пожилой мужчина лет 60-ти или более, на аллее появилось и исчезло за подстриженными кустами еще двое в легких кирасах — наверное, парни из охраны.

— Извольте доложить госпоже Арэнт, пришел Райсмар Ирринд, — сказал я, опираясь на решетку.

— Ее сиятельство предупредила, — отозвался старик после недолгой задержки, его глаза с испугом поглядывали на мои раны. — Вы сможете дойти? — с беспокойством спросил он.

— Сюда дошел, значит и до дома дойду, — ответил я, ожидая, когда он откроет кованую калитку.

Медленно мы направились по аллее к дому. Уже поднимаясь по ступенькам, я побоялся, что сейчас растянусь прямо на ступенях под серыми колоннами особняка семьи Арэнт — уж слишком потемнело в глазах. Но обошлось, нашлись силы, и я следом за стариком вошел в дом.

Графиня появилась через пару минут, как только провожатый известил паренька-прислугу о моем прибытии. Еще сверху увидев мое состояние, она сбежала по лестнице со словами:

— Райс! Боги! Да что же случилось⁈ — остановилась в двух шагах, с испугом глядя на меня. — Ну почему снова с вами такое⁈

— Извиняюсь, ваше сиятельство. И очень сожалею, что доставляю столь неприятные эмоции, — сказал я, стаскивая с плеча лямку дорожного мешка. Хотя он был не тяжелый, держать его уже не было сил. По реакции Ольвии я утвердился, что она точно не причастна к покушению на меня: вряд ли возможно разыграть испуг и сожаление так искренне.

— Гурвис быстро к Иветте, — графиня махнула рукой пареньку, — Пусть сейчас же готовит гостевую комнату! Вы, Шолан, помогите господину Ирринду подняться наверх. И осторожнее, осторожнее! Вещи его не трогайте — я сама понесу! — торопливо распорядилась Ольвия выхватывая из моих рук вещевой мешок.

— Я сам дойду, госпожа Арэнт, — было воспротивился я, но Шолан — тот самый старичок, что встретил меня и, вероятно, служивший дворецким, взял меня под левую руку.

Он оказался на удивление крепок и на него вполне можно было опереться.

— Гурвис! — спохватилась хозяйка дома, обращаясь к рыжеволосому пареньку. — Бегом к господину Тармору, объясни ему, что тяжело ранен мой друг. Пусть придет сам или пришлет своего сына. И поскорее!

Вот эти слова мне особо понравились: «мой друг». Неужели графиня всерьез причисляет меня к своим друзьям? И это после всего лишь нескольких дней знакомства, и после того, как она причислила меня к охотникам на оборотней, испытывая при этом большое огорчение. Нет, такого не может быть. Скорее всего, «мой друг» лишь фигура речи, чтобы подчеркнуть важность и заставить мальчишку поторопиться.

По широкой лестнице из бледно-красного мрамора мы поднимались довольно долго — в здоровом бы состоянии, я бы успел подняться и спуститься по ней несколько раз. Ольвия обогнала нас, поспешила дать какие-то указания прислуге наверху. А я, волоча непослушную раненую ногу, думал: как хорошо, что я все-таки добрался до дома Ольвии, и она явно с желанием настроена приютить меня хотя бы до утра. И в то же время, как это плохо: ведь теперь я точно не попаду в «Добрый Лирки» сегодня: Иона будет уверенна в моих сердечных связях с госпожой Арэнт, и вряд ли простит это. Я слышал, что эльфийки, тем более которые родом из Лойлена очень ревнивы и резки в подобных вопросах. Слышал даже истории, будто за измену эльфийки убивали своих возлюбленных или их пассий. Однако, я ничего не обещал Ионэль. Я не клялся ей в любви, а те слова, которые сказал ей на набережной, протягивая букет цветов, она сама вытянула из меня.

Мы прошли по коридору мимо арки, которую охраняли статуи воинов, державших по арленсийской традиции настоящее боевое оружие. Затем свернули в распахнутую дверь. В комнате с большой кроватью и дорогой меблировкой нас уже дожидалась графиня и полненькая женщина из прислуги, спешно перебиравшая что-то в шкафу.

— Ложитесь, господин Ирринд. Скоро придет целитель — господин Тармор. Он лучший в Заречье. Оставьте нас, — распорядилась Ольвия, когда дворецкий помог мне устроится на кровати.

— Прошлый раз я, наверное, испачкал вам кровью карету, а в этот постель, — я попытался улыбнуться: из-за яда мышцы лица будто одеревенели.

— О чем вы говорите, Райс! Это совсем не важно, — она дождалась, когда закроется дверь и спросила: — Что случилось с вами? Если тяжело говорить, то скажите самое главное.

— Ольвия, вы можете присесть рядом? — мне захотелось прикоснуться к ней в благодарность, что графиня Арэнт так тепло приняла меня и проявила такую заботу. И это после того, что было между нами в лавке алхимика.

— Да, Райс, — она с готовностью села на край кровати.

Я взял ее руку, глядя в ее глаза. Все-таки глаза у нее были странные: серовато-синие, какие бывают у младенцев, но с другого ракурса они казались карими из-за крошечных темно-золотистых лепестков в радужной оболочки.

— Пытаетесь понять, оборотень я или нет? — неожиданно спросила она, отставляя свою руку в моих пальцах. — Это сейчас совсем не важно. Важно то, что с вами случилось.

— Мне просто нравятся ваши глаза, — сказал я и это было чистой правдой.

Затем чуть повернулся на левый бок и рассказал ей, что произошло на берегу реки. Рассказал, не слишком погружаясь в подробности, но довольно ясно описав напавших на меня людей и упомянув долговую записку, найденную в кармане одного из них.

— Велисса всемогущая, вы думаете, что стрелы отравлены⁈ — испуганно произнесла графиня, когда я закончил рассказ упоминанием о яде.

— Я это точно знаю. Я все-таки маг и понимаю реакции своего тела, — сказал я.

— Немедленно пошлю за Дерхлексом. Он должен прийти вечером, но я потороплю, — она было хотела встать.