Из ложно понятых интересов службы (СИ) - Путилов Роман Феликсович

— Да? Не знал. — мужик повертел головой, как будто воротник сдавил его шею: — Честно говоря, мне никто не сливал ничего. Я в дежурную часть зашел, хотел Татьяне знак подать, приободрить ее… Дежурному дал заявление, что у меня паспорт украли, а он пока читал, я на его столе бумагу увидел — схема оповещения на случай тревоги, и там ваша фамилия была. А у меня память хорошая, я же картежник…

Зашибись, военная тайна хранится. Пример Глеба Жеглова, что любую бумажку переворачивал текстом вниз, для нас не пример.

— Так что мимо, дорогой товарищ, ничем не могу помочь. — я нагнулся за гирей и подозвал пса.

— Подождите, пожалуйста. — Игорь сложил руки на груди в молитвенном жесте: — Ну раз вы уже не милиционер, может быть совет какой дадите?

— Совет… А зачем мне это нужно?

— Ну я не знаю… я отблагодарю.

— Совет я могу дать только один, дорогой товарищ. Если надо выпустить из тюрьмы одного жулика, то вместо него должен сесть другой жулик. Только так и никак иначе.

— Хорошо, а когда я подберу такого человека, можно я к вам обращусь?

— Игорь Владимирович, ты меня совсем неправильно понял. Никаких левых людей садить в тюрьму никто не будет. Есть ты, этого достаточно. Если согласен сеть вместо матери своего ребенка, то позвони мне, когда будешь готов, телефон ты знаешь. Только не тяни. Если ее в СИЗО увезут, будет тяжелей ее вытаскивать. Крайний срок — завтра вечером. Да, и с тебя три тысячи рублей за юридическую консультацию.

Я помахал рукой понурившемуся от таких раскладов мужику и, с тяжким вздохом подхватив гирю, двинулся к подъезду — надеюсь, что за время прогулки лифт в подъезде не успели отключить.

— И вот мы решили…- статная брюнетка чуть за сорок, и две крашенные блондинки суть за пятьдесят, улыбались мне чистыми, детскими улыбками. Это группа связи завода в полном составе, во главе со своим руководителем (черненькая), рассказывал мне о своих производственных успехах.

— Простите, меня, Алевтина Николаевна, я пока плохо разбираюсь в заводских традициях…- осторожно перебил я даму: — Какими документами вы руководствовались, подписывая эти договора?

— Что значит –какими документами?

— Ну вот вы, ведущий инженер группы связи, подписываете от имени предприятия ряд договоров. Правильно?

— Ну да…- Алевтина пожала плечами, так что немаленького размера грудь упруго колыхнулась под тонкой ткань блузки.

— Мне директор сказал навести порядок с договорами, поэтому я вынужден вас отвлекать от работы…-показал глазами на коробочку с пирожными и три чайных пары, стоящие на столе в углу кабинета группы связи: — Но я не могу не спросить — где ваша доверенность?

— Какая доверенность?

— Доверенность на право заключать договора. Вы — ведущий инженер. Право заключать договора без доверенности имеет право только директор, остальные все — только при наличии доверенности. Вот я и спрашиваю, где ваша доверенность, мне копию надо прикрепить к договорам…

Пока главная связистка закатывала глаза, раздумывая, как бы меня послать повежливее, две ее подчиненные, а одновременно и подружки, потеряв интерес к разговору, уселись за стол продолжать трапезу.

— Вы чаю не хотите? — женщины еще не понимали, что я им не друг, поэтому гостеприимно предложили новому лицу на предприятии присесть за стол.

— Нет-нет, спасибо большое. У вас в столовой так вкусно кормят, что я объелся! — замахал я руками и повернулся к брюнетке.

— Я не помню, но доверенность где-то была.

— Вы пожалуйста поищите, и мне позвоните, когда я могу копию забрать. Но мне надо ее получить к завтрашнему вечеру. — я мило улыбнулся, и пожелав всем приятного аппетита, вышел из логова связисток.

На самом деле, в столовой завода я еще не был, а два часа назад ел пирожное из похожей коробочки. Еще пару лет назад большая картонная коробка пирожных «Городские» были дефицитом, а сейчас спокойно лежали в каждом магазине. С такой коробочкой я завалил в один из кабинетов бухгалтерии, где, среди четырех подчиненных, сидела и моя новая знакомая — заместитель главного бухгалтера Светлана Владимировна.

Очаровав присутствующих девушек от двадцати пяти и до сорока лет, набором сладких калорий, я, расточая комплименты направо и налево, сел пить чай, а потом, когда эндорфины затуманили мозг работницам калькуляторов, я задав прямой вопрос — кто есть, кто на заводе?

Дамы растеряно переглянулись, но не смогли отказать такому бравому парню как я, поэтому, поплотнее прикрыв входную дверь, самые информированные женщины завода посвятили меня в тайны местных интриг, заговоров и группировок.

Предыдущий директор завода человек был заслуженный, много сделавший для развития предприятия. И, как и все заслуженные люди, имел право на маленькие слабости. Одной из таких слабостей была Алевтина. Очевидно, что, будучи поваром по образованию, фигуристая брюнетка прекрасно готовила, чем и привлекла внимание генерального. Но, к сожалению, труд повара физически очень тяжел, поэтому Алевтине Николаевне со временем подобрали другую работу — ведущего инженера группы связи. Но, так, как завод большой, территорию большая, то группа связи постепенно расширялась, в нее вливались новые люди, из числа хороших знакомых Алевтины. И не беда, что инженеры группы связи не имели дипломов по профилю, в конце концов, не диплом красит человека, а его отношение к труду, а звонить по телефону инженеры-связисты умели прекрасно. И все было хорошо, но верховная власть на предприятии сменилась, на трон в кабинете на третьем этаже уселся другой человек. И все бы было хорошо, новая головка целиком погрязла в производственных вопросах, не имея времени оглянуться по сторонам, поэтому сложившийся уклад казался незыблемым.

Но у нового директора появился я, которому очень понравился размер денежного содержания.

Из последних шалостей группе связи можно было предъявить установку городских телефонов по коммерческой цене за счет предприятия всем инженерам-связистам, за счет завода, по причине производственной необходимости, покупку партии телефонов с определителем номеров, которые, по причине того, что на локальной сети завода работать не могли, были обменены хорошим знакомым и друзьям связистов на их старые домашние аппараты. Под всеми договорами стояла подпись ведущего инженера группы связи, подпись директора отсутствовала.

Посчитав, что на сегодня сделано не мало, я собрал вещи и уведомив начальника канцелярии о том, что я отъехал в библиотеку и меня сегодня больше не будет, я покинул территорию завода.

— Здорово, братан! — вот, два дня не видел эту рожу, а уже соскучился. Я похлопал присевшего за столик чебуречной Руслана и подвинул в его сторону большую тарелку с коричневым, масляным чудом.

— Принес? — я терпеливо дождался, когда мой приятель утолит первый голод.

— Угу. — Руслан тщательно вытер руки салфеткой, вытащил из-за пазухи бумажный конверт: — Здесь все, что к в дело Соколова не пошло.

— Как он там, кстати?

— Сидит, молчит, ни с кем не общается. Надеется через десять суток выйти.

— Ну и дурак, он же официально БОМЖ, кто же его до суда выпустит?

— Я не знаю. — Руслан пожал могучими плечами и принялся за третий чебурек: — Я что прочитал про него, то тебе и говорю.

— Понял я тебе, что ничего не понятно. Ладно, надеюсь, что когда Соловьева отправят в СИЗО, там он поразговорчивее станет. Про меня что-нибудь слышно?

— Нет, молчат. А ты чего ждешь?

— Хотелось бы какой-нибудь определенности. А то работу я нашел, а когда меня уволят — непонятно.

— Ладно, ко мне сейчас люди должны прийти. — Руслан с грохотом отодвинул стул и подал мне руку: — Не теряйся.

Я проводил взглядом товарища, который прыжками преодолел улицу Полярников, уворачиваясь от фонтанов грязного, мокрого снега, что разбрасывали во все стороны мчащиеся автомобили и с интересом посмотрел на полку с разноцветными бутылками, но потом решил не портить свидание с прекрасной скорнячкой выхлопом алкоголя и решительно встал — уходить из теплого, пропитанного ароматами вкусной еды, зала не хотелось.