Всеволод Бенигсен - Закон Шруделя (сборник)
Так вот, если и был момент в моей крымской жизни, когда задача сия представлялась мне не просто сложной, а почти невыполнимой, это было то утро. Мне было настолько хреново, что я просто не знал, за что мне говорить «спасибо». Но какой-то еще не до конца атрофированной областью мозга я вспомнил, что человек слеп. Он благодарит Бога за то, что не опоздал на самолет, и чертыхается, если опоздал. А самолет взлетает, загорается и падает. И кто знает, на какой самолет я вечно опаздываю. Может быть, на падающий.
Я почти зажмурился от напряжения и выдавил «спасибо». Я очень старался не вложить в свою короткую молитву невольный подтекст: иронию, злобу или, не дай бог, отчаяние. Просто «спасибо». Вышло так себе. На троечку. Но большего от меня в тот момент было бы наивно ожидать.
С трудом управляя вестибулярным аппаратом, я встал. Собрал в пластиковый пакет накопившийся за последние дни мусор, накинул полотенце и вышел на улицу. Там я выкинул пакет в мусорное ведро. Однако липкий комок белой жвачки, зацепившись, упрямо повис у меня на пальце.
«Если попаду им в ведро, все будет хорошо», — подумал я и, помяв в пальцах комок, бросил.
Он описал красивую дугу и точно приземлился в мусорное ведро. Однако там стукнулся об пустой пластиковый стакан, и, повинуясь законам физики, упруго выпрыгнул обратно, приземлившись на асфальт.
Таким образом, теоретически я попал, но практически бросок был абсолютно нерезультативен.
Я отказываюсь расшифровывать этот ответ. Точнее, думаю, он означает, что не надо заниматься херней и вкладывать в комок сжеванной жвачки свою судьбу.
Здесь я мог бы поставить точку, тем более что это был бы красивый финал, но не хочу соревноваться с реальной жизнью. В реальной жизни был еще самый последний вечер в Коктебеле.
Эпилог № 1
Я встретил Галю после работы. Предложение, впрочем, исходило от нее, но я не стал возражать. Тем более что за день до этого я наприсылал ей кучу каких-то глупых смс. Не оскорбительных, а просто бодро-суицидальных. Я уже понял, что никакого романа между Галей и тем мальчиком не было, а был просто легкий флирт. Но чего я тогда не знал, так это того, что в то время, пока я посылал весь этот бред, Галя таскалась по ночному Коктебелю со своей пьяной в сосиску коллегой-официанткой и работала, как говорят в таких случаях, жилеткой. Незадолго до этого коллега поссорилась со своим бойфрендом и была на грани нервного срыва — принималась то кататься по земле, то выть, то рыдать, то приставать к проходящим мимо парням. В общем, до девяти утра Галя утешала, а точнее говоря, спасала знакомую, иначе бы ту наверняка изнасиловали. Можно только предположить, как мысленно чертыхалась Галя, выслушивая пьяные монологи коллеги-официантки и одновременно получая мои идиотские смс. Но что сделано, то сделано. Сегодня я временно подменяю истеричную коллегу.
Мы встретились, затоварились бутылкой вина с шоколадкой и пошли на волнорезы встречать рассвет. Сидели на бетонном выступе, пили, курили и говорили о какой-то ерунде.
— Хочешь, я останусь? — спросил я ни с того ни с сего.
— Как это?
— Порву билет и останусь. Иногда приятно совершить что-то такое ради другого человека. Раньше я ничего не делал ради кого-то. Понимаешь? Сначала не делал, а потом стало не для кого. Закон жизни.
— Нет, — покачала головой Галя. — Не надо рвать билет. Лучше вернись потом.
Очень трогательный и по-женски лукаво-вежливый отказ.
«Все к лучшему», — подумал я с легкой досадой.
Галя расстелила полотенце и легла на живот. Приобняв ее, я лег рядом, но поскольку бетонная стрела, на которой мы сидели, была довольно узкой, мне пришлось лечь фактически на Галю. Со стороны это выглядело как имитация секса. Галя засмеялась, но не стала возражать. Более того, сказала, что все хорошо, потому что она мягкая, а я не тяжелый. Я кивнул, ткнувшись носом в ее затылок. Люблю запах женских волос. Это самый волнующий запах в мире.
Так мы и встретили рассвет — лежа друг на дружке, точнее, я на ней. Звучит неправдоподобно, но это жизнь. Жизнь вообще отличается исключительным неправдоподобием.
Постепенно на пляже стали появляться первые люди: сначала местные рыбаки, затем отдыхающие. Пробежала чья-то собака. Она как-то странно ковыляла, и я не сразу понял, что у нее парализованы задние ноги — она бежала, опираясь исключительно на передние лапы. Мимо проплыл первый туристический кораблик. Из громкоговорителя на борту доносилась бодрая скороговорка экскурсовода: что-то про Карадаг, Золотые ворота и прочее.
А мы все лежали. Галя на животе, я на Гале.
Не знаю, что думали видевшие нас люди. Может, удивлялись. Может, смеялись. Ведь они были в плавках и купальниках, а мы лежали, одетые по ночной погоде: в джинсах и теплых рубашках.
Быстро встающее солнце начало припекать.
Эпилог № 2
Возвращаясь домой, я неожиданно вспомнил, как сегодня утром на пляже подошел к одному из отдыхающих. Он был явно украинец, поскольку и с сыном, и по мобильному, и с продавцами говорил исключительно на украинском. Я спросил, как будут по-украински «тяжесть» и «груз». Он задумался.
— Груз — вантаж, — сказал он после паузы.
— А тяжесть?
Он снова задумался. Беззвучно зашевелил губами, вызывая в памяти нужное слово. Я терпеливо ждал.
— Проще так и сказать — тяжесть, — просиял он наконец.
— В смысле?
— На украинском разные слова. Вага, тягар, тяжкiсть. А тяжесть… удобнее.
Я рассказал об этом Гале. Причем с таким видом, как будто в моей жизни не было ничего важнее этих двух слов. А с другой стороны, как раз в моей жизни эти слова были далеко не самыми последними. Тяжесть и груз.
Я — мягкая, ты не тяжелый, помнится, сказала мне Галя. Хорошо, если так.
Эпилог № 3
Здесь я мог бы наконец поставить точку. А мог бы предварительно рассказать про моего соседа по купе, который в течение часа ловил комаров и мух, потому что, видите ли, они будут мешать ему спать, а переловив их, завалился спать и захрапел так, что проснулись бы даже убитые им мухи и комары, если б только их трупы не были выкинуты в коридор. Но эта история не несла бы никакого философского смысла. Мне пришлось бы притягивать смысл за уши. А зачем?
Эпилог № 4
Несколько дней спустя я получил от Марины смс следующего содержания: «Все нормально, но, пообщавшись с тобой, я теперь сомневаюсь, что во всем этом есть какой-то смысл».
Признаться, меня удручает степень моего пессимистического влияния на людей. Наверное, я мог бы возглавить какую-нибудь секту суицидников. Это грустно. Надо любить жизнь. Не знаю как, но надо.
Кстати, это смс я получил, уже покинув Коктебель. Теперь я совсем в другом городе. Живу в большой комфортабельной квартире. Жилье настолько дешевое, что первую ночь я трясся от ужаса, будучи уверенным, что меня зарежут.
В тот самый вечер, когда пришло Маринино смс, я находился в своей комнате. Неожиданно я услышал женский плач и крики. Я высунул голову в окно. Прямо подо мной, этажом ниже, на подоконнике стояла девушка. Было темно, и я не мог разглядеть ее лицо, но благодаря тусклому свету из самой квартиры я видел, что ее держит за горло чья-то рука. Девушка рыдала и что-то бормотала. А молодой мужской голос зло шипел:
— Хочешь, я тебя скину? Хочешь?! Ну? Хочешь, сука?!
Поскольку до земли от подоконника было метров шесть, а внизу была строительная арматура и девушка стояла к ней спиной, можно было с уверенностью сказать, что покалечилась бы она серьезно.
Я заорал дурным голосом что-то про милицию, хотя прекрасно понимал, что никуда он ее не скинет — во-первых, когда хотят кого-то выкинуть, то выкидывают, а не позволяют жертве кричать «помогите!» в течение получаса, во-вторых, милые бранятся — только тешатся. Что, собственно, и продемонстрировал парень после моего окрика, а именно мгновенно втащил девушку обратно в квартиру и испуганно захлопнул окно. Я не знаю, что она сделала — может, изменила, может, с кем-то флиртовала, может, как-то оскорбила, а может, и вовсе не виновата, но, признаться, мне ужасно хотелось спуститься вниз и дать этому парню в морду. Вполне вероятно, что он бы меня отметелил, поскольку боец из меня так себе, но вид плачущей девушки, которую ее же парень пытается столкнуть с подоконника, разозлил меня до крайней степени. Я, кстати, вполне допускаю, что потом они помирились и у них был замечательный страстный секс (тем более что позже до меня донеслось какое-то милое воркование), но я не понимаю, как можно угрожать смертью любимому человеку. Да и нелюбимому тоже. А чего я совсем не понимаю, так это того, как девушка, которую только что пытались сбросить вниз головой, будет лежать под тем, кто пытался ее сбросить, обнимать его, признаваться в любви и шептать что-то нежное. Вот это главная загадка человечества. Я не шучу.
