Алексей Переяславцев - Негатор
Полезная штука – такая запись. Но тут же мысль перескочила на ее достоверность.
– Сарат, а подделать такой файл можно?
– Можно, но тут нужно иметь способности. Ну как тебе объяснить? Вот ребенок рисует на песке собаку. Догадаться, что это собака, можно. А вот художник рисует на доске ту же собаку, красками. У него получится как живая. Так и тут.
Облом-с. Жалко. Да, без старосты не обойдемся. А что, если староста не захочет с нами сотрудничать? Ему-то что от неприятностей у хозяина? Как выяснить? Тут вступает новое действующее лицо – доченька. Уж она-то должна знать о настроениях отца. Вроде как девчонка наблюдательная – назвать ее глазастой было бы незаслуженным комплиментом.
– У папы есть причины желать другого хозяина, – без колебаний заявила Ира. – Прежний староста был убит Шхарат-аном за то, что собрал мало налога, то есть мало кристаллов. Кристаллов было ровно столько, сколько следовало по договоренности, но землевладелец заявил, что этого недостаточно. А когда староста предъявил бумагу с записанным договором, землевладелец его убил. Папа скрывает, что он грамоту знает, и мне велел скрывать.
Я сделал вывод, что старосту удастся подбить на наше дело. На сей раз логика не подвела. Как только мы объяснили наши намерения и то, какими способами мы будем их осуществлять, староста, не раздумывая, заявил: «Ну, я-то пожил, а вот дочку жалко, ее рано или поздно Шхарат-ан прикончит. Дура она у меня, так и не научилась дурой прикидываться».
Первым делом мы отправились на месторождение гранатов и притащили столько больших кусков сланца, сколько удалось притащить.
Второе дело у нас было намечено на самом якобы месторождении. Конечно, полной гарантии, что в кусках сланца есть гранаты, дать не мог никто, и я в том числе. Но ради хорошего «подсаливания» (выражение я опять-таки украл у Твена) мы сунули пару значимых кристалликов граната, примерно на полсотни серебряков, под надколотые куски сланца – так, чтобы при попытке их расколоть окончательно они сразу бросились бы в глаза.
Третье дело было намечено на четверг, то есть у нас был запас в пять дней. Мне оно казалось самым опасным, хотя Тарек уверял, что лично он никакого риска не видит. В результате обошлось оно мне в почти четыре часа ожидания, да в килограмм сожженных нервных клеток. А пять дней запаса мы дружно сочли благом. По крайней мере, я за это время мог научиться сносно ездить на лошади.
Сцена, которую я видеть никак не мог, но представление получил
Посетителя трактирщик узнал мгновенно. Как ни странно, но тут же трактирщик и успокоился (почти что): во-первых, тот был один, без своего немого напарника (вот уж кого век бы не видать!), во-вторых, вид был у него сугубо деловой.
– Привет. Есть слово к лейтенанту.
– Так говори, я передам.
– Посредники не требуются. Лучше скажи, где можно найти кого из той пятерки – ты знаешь. Буду передавать через них.
– А чем докажешь, что ты не на палочки работаешь?
Жезлы стражей порядка здесь именовали палочками.
– Не хочешь говорить? Ну как знаешь, я пошел за напарником. Ему расскажешь.
Трактирщик явно не пылал желанием даже лицезреть напарника, не говоря уже о беседе.
– Редька и Хвост отираются у «Старого лесника». Дуб может быть с ними, но не ручаюсь. Про остальных не знаю.
– Хвост мне без надобности, свой есть. Передам через Редьку.
Через полчаса.
– Здоров будь, хозяин. Жаркое и кружку красного. И чтоб редька была. Люблю еду с редькой.
Через пару минут к столу бывшего разведчика подсел человек. Ничего в нем не было примечательного, кроме цепкого взгляда, в котором читалась настороженность.
– Здесь говорить можно?
– Можно. Стол ты выбрал правильно. В гаме нас не услышат.
– Есть наколка на дело для лейтенанта и его людей.
– Что за дело?
– Кристаллы. Россыпь, про которую никто не знает.
– Сам и подбирай, при чем тут лейтенант?
– При том. Шхарат-ана знаешь?
– Слыхал.
– На его земле россыпь, хотя от границы с городом недалеко. Но нам с ним мериться силой не по чину. А вот лейтенант – тот может. Треть нам.
– Треть ли, четверть ли – не тебе решать. Что еще?
– По пятницам в полдень начинается заседание гильдии. На нем Шхарат-ан будет – это точно, как выпить в пресветлый праздник. Заседание длится три часа, считая обед, – это тебе любой торговец вблизи от гильдии скажет. Вот запас по времени.
– Еще что?
– Понятливый. Есть еще кое-что.
На ладони незнакомца оказывается бурая каменная пластина.
– Там, на россыпи, есть несколько таких, только больших. Гляди.
Незнакомец с некоторым усилием ломает пластину. Она расщепляется. На разломе проблескивают красные искорки.
– Очень уж маленькие.
– И побольше есть.
В руке на мгновение оказывается красный камешек с мелкую горошину и тут же исчезает.
– Там добыли, но нам в этом месте долго задерживаться нельзя. Если что – мы против хозяина не продержимся. Еще вопросы?
– Есть. Почему к лейтенанту сам не пошел?
– Мне совсем не нужно, чтоб нас вместе видели. Еще?
– Не.
– И скажи лейтенанту – чтоб нас за чурок не держал. Есть еще наколки. Когда исполнит эту – поговорим. Треть наша, запомнил? Камни можешь взять. Покажешь лейтенанту.
Бурые обломки переходят из рук в руки.
– Бывай со здоровьем.
– И тебе не хромать.
Через сорок минут.
– …и под конец он вот эти камни дал – говорит, в таких кристаллы и есть.
– Точно, кристаллы есть. Похоже на красные гранаты, только очень маленькие.
– Ладно, иди, мы подумаем.
Через минуту.
– Что скажешь?
– Есть кое-какое подтверждение. Управляющий Шхарат-ана имеет похожие кристаллы в двух амулетах – между прочим, и один ему совсем не по жалованью. У Шхарат-ана есть россыпь, добывает кварц – это все знают. О гранатах никто не слыхал. Амулеты я увидел случайно. А вот их наличие, думаю, совсем не случайность.
– Ну а ты?
– Нехорошее ощущение у меня, вот что скажу. Воняет от этого дела.
– Факты?
– То-то, что нет фактов, а вот свербеж есть. Я бы для начала познакомился с этим самым, что наводит. И не пожалеть ресурсов – считать ему память. И уж если все там в порядке – тогда да…
– А твое мнение?
– Я так думаю, сударь лейтенант, что с практической точки зрения наш риск минимален. Мы едем на место. Это не запрещено, а что вне нашей зоны патрулирования, так капитан нас прикроет. Поковыряться совсем недолго, убедиться, что дело верное, и вернуться обратно, А вот на следующую пятницу вернуться со всем инструментом. Но прежде убедиться, что Шхарат-ан пошел на заседание.
– С последним – согласен. А задерживаться там нельзя, точно говорю.
– А ты и не задержишься. Туда впятером ехать не расчет, и троих хватит через голову. Но уж прибыток будет не твой.
– Споры заканчиваем. Делаем так: ты проследишь за Шхаратом – пошел ли он в магическую гильдию. В любом случае сообщаешь по амулету. Прямо имен не называть! Скажешь, к примеру: «Заказчик вошел в здание». Принцип понятен?
Кивок.
– А я с вами двумя – на место, и проверим там. Все ясно?
– Ага.
В четверг вечером я подумал, что за Шхаратом могут следить. Значит, могут обнаружить, что доктор магии на заседание гильдии не пошел. Пришлось чесать затылок. Тарек, однако, дал хороший совет: постараться выявить следящего и перекрыть ему поле зрения в нужный (самый последний) момент. Для этой цели Сарат должен был медленно подъехать на коне. Это же было сигналом для старосты, что надо подбегать к хозяину с дурными вестями.
В пятницу нам пришлось разыграть спектакль. Староста наблюдал нас с Саратом со спины, я добросовестно подбирал кристалл с земли и громко возглашал: «Смотри, вот хороший кристалл». Староста не мог соврать ни единым словом. Плохая режиссура могла бы стоить ему головы.
А мы с Тареком предполагались зрителями в том спектакле, что должен был произойти у каменной россыпи. Места на галерке мы обеспечили заранее. Не сомневаясь, что разборка предстоит крутая, я планировал только наблюдать, не вмешиваясь. Но Тарек настоял на арбалете и луке с боезапасом: «А что, если они двинутся в нашу сторону?» Этот аргумент крыть было нечем.
Глава 24
Умные книги говорят: первой жертвой любого боя становится план этого самого боя. Не верьте. Мой план вошел в неуправляемый штопор еще ДО боя. И винить было некого, кроме как самого себя.
Староста уже уехал в город, когда я с ужасом обнаружил, что нам, собственно, негде спрятаться для наблюдения. Точнее, спрятаться было очень даже можно, но подъезжающие нас заметили бы: такой уж изгиб делала дорога. А если располагаться вдали, то мы увидели бы все, но лишены были возможности вмешаться. Это я и сообщил Тареку.
– А если спрятаться в том овражке? А подойти, когда те уже проедут.
– Так мы ничего не увидим, пока не дойдем до позиции.
– Плохо, конечно, но возможность вмешаться дороже.
