Владимир Мясоедов - Наставник дезертиров
Новое облако разрушительного мрака вылетело из истерзанного нутра дракона, от большей части плоти которого давно уже остались одни лишь кости, обросшие подобием щупалец живого артефакта. Но не успело оно пролететь и десяти метров, как бог войны сделал свой ход. Снаряд, оставляющий за собой в воздухе целый столб белого пламени, будто межконтинентальная ракета, пробил насквозь чары древнего покровителя гномов, рассеяв их, словно жалкий клочок тумана, и, влетев в широко распахнутое пузо конструкта, взорвался. Наверно, несмотря на защиту из мрака, я бы умер там на месте, но за какую-то секунду до гибели остатки головы гигантского ящера, в которых мое тело застряло, словно муха в клее, отделились от его шеи и, оттолкнувшись от обрубка чем-то, напоминающим свитые из тьмы лапы, прыгнуло обратно в портал, на территорию, контролируемую войсками Азалии.
Увы, обогнать взрывную волну, состоящую из слепяще-обжигающего света, обломков костей и истлевающих клочков мрака, все равно не удалось. Она догнала, сорвала созданный Млфурием темный ореол и ошпарила, будто душ из кипятка со включениями жидкого металла. Не знаю, что там после такого катаклизма осталось от магической звезды, видимо, обеспечивающей работу портала, но, к счастью, я пролетел через арку перемещения раньше, чем она закрылась. На такие мелочи, как оставленная при приземлении борозда в твердой земле и парочка перееханных без всякого автотранспорта пехотинцев, невесть зачем сюда сунувшихся, можно было и внимания не обращать.
– Мэтр Проглот? – Надо же, меня еще и на ноги подняли, не дожидаясь, пока сам встану. Рыцарь какой-то. В лицо бы, может, и узнал, все-таки аристократы при дворце часто вертятся и волей-неволей некоторых из них уже получилось запомнить, но надетая на голову оказавшего помощь человека толстостенная железная кастрюля с дырочками надежно скрывала черты лица. – Что у вас с рукой?!
– А что у меня с рукой? – Я скосил глаза направо и обрадовался, что снова могу управлять своим телом. Вроде все в порядке. Броня заляпана драконьими мозгами, поджаренными прямо на ней же, но ничего, отмоем. Или заменим. Пальцы сжимаются и разжимаются. Значит, он про лев… Ой, мама!
Вместо привычной конечности там громоздилось нечто непонятное. Из резко обрывающегося плеча, словно отрезанного острейшим лезвием вместе с доспехом, тек вниз довольно обильный ручеек алой жидкости и тянулась к земле парочка конвульсивно подрагивающих нитей, больше похожих на кишки и соединенных с висящим на них морщинистым кожистым шаром, внутри которого что-то отчетливо шевелилось. А живой артефакт отказывался сообщать, что это такое, видимо, временно выбыв из строя после столкновения с божественной силой. Более того, он вообще не отзывался! И рану не закрывал! Черт, сейчас же просто от кровопотери умру! В глазах потемнело.
Глава 9
– Ну как он?
– Без изменений, ваше величество. Жив, но без сознания. Хотя после такого удара я бы ожидал как раз обратного состояния.
– Это как? Мертв и очень активен?
– Примерно. Почти все могущественные темные маги на случай насильственной гибели накладывают на себя отложенные чары, срабатывающие после того, как им нанесут критические повреждения, и запускающие процесс трансформации.
– И вы?
– Гхм. Нет.
– А почему?
– Слишком слабый, чтобы в таком случае восстать кем-нибудь более-менее путным, а становиться банальным упырем и потом лет двести восстанавливаться до уровня себя же, но живого, не хочу. Уж лучше отправиться во владения великой госпожи, тем более у представителей моей семьи там довольно льготные условия. Но вот из Проглота совершенно точно получился бы великолепный лич! Выжить после удара воплощенного божества… Мощно. Нет, даже не так! Легендарно! Потрясающе! Эпично! Да это уровень древних магов! И я очень расстроен, что не удалось наблюдать процесс перехода подобного субъекта в более совершенную форму существования.
Вот же ты гад, Фильери. Ну, ничего, дай только встану, сам тебе обеспечу новую форму. Скажем, низшего вампира, у меня как раз несколько таких во дворце остались, а уж уговорить их кого-нибудь покусать, особенно если жертву притащить связанной, – дело пяти секунд. И смыслом потом наполню, некромант недобитый. Серебряным! Анально!
– А он точно нас не слышит? – продолжал расспросы его величество Дэриел Второй. Нет, в принципе, что король здесь и, похоже, искренне переживает за своего придворного мага, это хорошо. Значит, шансы, что меня, выскочку, взявшегося непонятно откуда, прирежут просто на всякий случай, чтобы проблем не доставлял, невелики. И, скорее всего, даже будут лечить с привлечением лучших специалистов. Вот только, увы, не уверен в результате их усилий. В себя-то пришел уже давно, и хотя не могу даже глаз открыть, чародеи-лекари, покинувшие палату лишь с приходом высоких гостей, не сумели засечь ни малейших изменений в состоянии своего подопечного. Да и Фильери, он хоть и не той направленности, но маг действительно очень и очень сильный, а ничего также не заметил.
– Абсолютно, ваше величество, ведь вас, кажется, должны были учить видеть ауры?
– Эти уроки я прогулял, так как не видел в них смысла. Магом становиться все равно не собираюсь, да даже и алхимию, в отличие от тети Сейлел, времени освоить просто не имею.
– Печально. Ну, так вот, если бы вы овладели волшебным зрением, то увидели бы, что энергетическая оболочка мэтра находится в полном спокойствии. В ней ничего не движется, все замерло в неустойчивом равновесии.
А может, это особо хитрое убийство такое? Инсценировка ухудшения состояния раненого после битвы, закончившегося для него летально? Сначала парализовали, а потом, когда король выйдет, ну или ближайшей ночью, чтобы невнимательность дежурных кратким приступом сна оправдать, просто придушат?
– Но этот его… шар… рука… Оно же пульсирует!
– Так и сердце бьется, хоть и медленно, а легкие вдыхают и выдыхают воздух. Его организм работает, ваше величество, и это оставляет нам надежду. Возможно, то, что мы видим, является разновидностью целительного транса, латающего какие-то крайне глубокие повреждения, образовавшиеся после удара божественной силой.
– И все равно странная эта штука какая-то. И мерзкая. Я бы ее отрезал!
Вот гаденыш малолетний! Пороть! Срочно пороть короля! И не каким-нибудь там ремнем, пусть даже с тяжелой пряжкой, а розгами! Может, тебе еще и голова моя не нравится? Так не стесняйся, зови палача. Ну или кого-нибудь из солдат, те тоже справиться должны не хуже, да и инструмент у них всегда с собой, на поясе висит и после боя должен быть остро наточен.
– Не стоит лезть туда, где сам мэтр разбирается куда лучше имеющихся в нашем распоряжении целителей. Школа плоти всегда была крайне закрытой и отличающейся, мягко говоря, экстравагантным подходом к делу. Если Проглот зачем-то создал подобный орган, о назначении которого остается лишь гадать, то ему это нужно. А если перед нами просто плод ошибки, то, как только он придет в себя, а конечность, хоть и не нормальная, но вполне себе живая и не отравляющая ничем организм, этому помешать просто не сможет, то сам приведет себя в порядок.
Некромант увел короля, и я остался в одиночестве. Даже лекарь следом не явился, наверное, отправился к другим раненым, которых после такого побоища должно было иметься превеликое множество. Скучно! Хотя раньше звук его дыхания раздражал неимоверно, но даже такое развлечение лучше, чем полный и абсолютный покой, приправленный вполне обоснованной тревогой за себя, любимого! Живой артефакт как не отвечал раньше, так и сейчас хранит полное молчание. Может, он перегорел из-за слишком активного использования Млфурием дистанционно управляемой и наделяемой громадной силой марионетки, то есть меня? Или испортился после той стрелы, выпущенной богом войны? Нет ответа. Есть только тишина и неподвижность, от которых хочется кричать во весь голос.
Не знаю, сколько времени продолжалось такое мучительное ничегонеделанье, прерываемое, если не ошибаюсь, краткими приступами забытья, после которых несколько ухудшалось мышление и не сразу удавалось понять, где я и что со мной, но наконец-то в теле появилось хоть какое-то ощущение! Левая рука, вернее, то место, где она раньше была, наливалась странным огнем. Весьма и весьма болезненным, должен сказать. Казалось, весь я превратился в один громадный тюбик, а там находится отверстие, в которое, отчаянно сдавливая стенки, выдавливают все содержимое до капельки.
– Черт, да что ж мне так хреново-то! – прошептали пересохшие губы, и только секунд пять спустя до меня дошел факт их шевеления и, следовательно, возможность говорить. Странный паралич прошел! Пусть еще не полностью, остальное тело по-прежнему не шевелилось, но голова уже могла немного подрагивать на подложенной под нее подушке. – Эй! Врача! Лекаря! Да чтоб вас, вы там уснули все поголовно, что ли? Стража!
