Андрей Посняков - Меч времен
На возвышенностях, на вершинах холмов, по лугам и редколесью шагалось легко и даже, можно сказать, радостно — солнышко светило ярко, но уже не жарко, не было ни комаров, ни слепней, ни мошки, воздух был чист, свеж и прозрачен — чего ж еще-то для доброго пути надобно?
Миша даже насвистывал что-то, вернее, пытался — насквозь фальшиво, но — если прислушаться — можно было бы угадать какой-то знакомый мотив…
Группа крови на рукаве,
Мой порядковый номер на рукаве…
Угадали бы… если б тут было, кому угадывать.
Ай, славно стало кругом, славно! Холмы кругом, пожни, а вот, за осинами, блеснула синяя гладь озера. Свернув, там и остановились на отдых.
Пожелай мне удачи в бою,
Пожелай мне… —
напевал Миша, сноровисто ломая для костра притащенные из лесу сухие ветки.
Сноровисто чиркнув огнивом, Василий высек искры, подпалив сухой трут, от которого загорелись мелко налущенные в щепу сучья.
— Хорошее огниво, — одобрительно прищурился Авдей. — Свейское?
— Урманское.
Михаил усмехнулся — тоже ничего себе фирма.
А Мокша тем временем уже успел наловить рыбы — штук пять окуней, вполне даже увесистых, на ушицу хватило. Поели, похлебали горячего варева, потом заварили чай из брусничных листьев.
Эх, хорошо!
Насытившись, Михаил привалился спиной к теплой коре сосны и закрыл глаза. Показалось вдруг на миг, вот, сейчас поднимешь веки — и тут же увидишь у костра рыбаков… в камуфляже, с фирменными удочками, с рациями, фонариками, палатками… Ну и, конечно, с водкой. Да, водочки-то, уж конечно, под ушицу было бы ничего себе тяпнуть — радостно. Не ради пьянства — исключительно для бодрости, так, по чуть-чуть, по пять капель. Да-а… где пять капель, там и «Пять озер» — хорошая, славная марка. А ведь и выпил бы сейчас, намахнул бы грамм пятьдесят — налил бы кто…
Не налили. Не изобрели еще водки. Авдей только протянул плетенную из лыка флягу с хмельным яблочным квасом. Миша едва глотнул, как свело скулы — ох, и кислятина же! Однако ничего, бодряще. Сойдет, за неимением водки.
Отдохнув, зашагали дальше, и уж теперь шли без остановок, до самых сумерек. Остановились на полянке, возле узенького ручья с темной болотной водою. Костер на этот раз не разводили — решили обойтись и так, хоть и холодновато было, градусов десять. Опасались, как бы раньше времени не увидели, костер-то он в темном лесу издалека заметен. И не так само пламя, как его отблески на деревьях. Ни к чему было сейчас привлекать внимание, совсем ни к чему.
Замерзли, конечно, хоть и укрылись лапником да прихваченной в путь волчьей шкурой. Помогло это мало, лишь до середины ночи, опять же — была бы водка, согрелись бы, а так… Что и говорить. Миша едва дождался утра и, как только чуть рассвело, выскочил из наспех сложенного шалаша, чувствуя, как зуб не попадает на зуб. Побегал, помахал руками, согрелся. А уж потом умылся студеной водой из ручья — как раз к тому времени поднялись остальные.
— Василий, как бок? — Миша уселся под дерево, переобуться.
— Да ничего бок, — улыбнулся лоцман. — Уже и не болит почти. Так, саднит — заживает.
— Ну и славно. Кажется, денек-то сегодня опять солнечный будет!
— Да уж, слава Господу, вёдро! — весело кивнул Авдей. — Вы подумайте только, как бы по дождищу-то шли?! Не прошли бы, в трясине увязли или в грязине какой.
А все равно, поначалу холодновато было идти — туманец, росища. Лишь где-то примерно к полудню распогодилось, стало тепло, и в синем небе вновь засверкало солнце. Здесь, к северу, золотых и багряных деревьев становилось все больше и больше — зима приходила с Онеги, с Терского берега, с Белого ледовитого моря. И ни души, ни одного человека — даже самого завалященького — по пути не встретилось! Один лес, лес, лес, изредка прерываемый полянами и — вдоль озер и рек — лугами. Впрочем, попадались и мостки, и охотничьи хижины, а значит, места кругом были вполне обитаемы. Этакий-то богатый край — а как же!
Зато зверья кругом было полно: зайцы, куницы, белки… пару раз опять пробежала лиса, а в одном месте вдруг резко пахнуло гнилью — видать, забил какую-то животину медведь. Завалил сучьями — пущай себе гниет — теперь приходит, как в ресторан, и ест — деликатес, ититна мать!
— И долго нам еще…
Миша только начал фразу… и тут же замолк. Тропинка вышла из леса на большую поляну, даже можно сказать — пустошь, бывшую гарь, ныне поросшую иван-чаем и вереском. На пустоши, чуть с краю, у леса, росла большая корявая сосна, могучие ветви которой украшали многочисленные разноцветные ленточки и бусы.
— Ну, вот она, соснища, — прошептал Авдей. — Про нее и говорено. Знак! Весяне-то, язычники, эвон — сколько всего навешали. Сосна эта у них заместо Бога.
— Скорей уж, заместо какого-нибудь святого, — с усмешкой заметил Миша. — Эй, Василий, ты куда? Нам ведь направо, по-моему…
И действительно, справа от сосны виднелась узенькая повертка — тропинка, усыпанная еловой хвоей. Однако лоцман не пошел к ней, остановился у сосны, наклонился, встал на колени, будто что-то искал…
— Тоже язычник? — Авдей и Мокша с удивлением оглянулись на Михаила.
Тот пожал плечами:
— Да вроде бы нет. Ты что там увидал, Вася?!
Молча повернувшись, Василий протянул руку… На ладони его лежал… осколок синего стеклянного браслетика.
— Под самой сосной нашел, — негромко пояснил он. — У корней.
Минут через двадцать или что-то около на пути обнаружилась лужа, похоже, та самая, о которой и говорили знакомые Авдею и Мокше весяне. Не такая уж и широкая — метра полтора-два — однако не обойдешь — и слева, и справа — болото. В длину лужа была метров двадцать, а в глубину — бог весть, но, судя по следам по краям — вполне проходима.
— Пошли! — Михаил решительно поднял валявшуюся у кустов палку — слегу. Сделав пару шагов, подумал, остановился и, сняв сапоги, закатал порты повыше.
Водица оказалась теплой — видать, успела уже нагреться от солнышка. Вот уже по колено, вот — чуть повыше… Ага… снова по колено… А вот и конец. Суша.
Выбравшись, Миша оглянулся на своих спутников — шли, никуда не делись. И шли именно там, где нужно — и сосну миновали, и приметную лужу.
Миновав лужу, путники прошагали еще верст пять, а уж дальше идти стало заметно хуже. Тропа сузилась и пошла теперь лесом, почти непроходимыми урочищами, чащей, настолько густой, что, казалось, сюда никогда не попадает солнце. Временами тропинка взметалась на кручи — и Михаил чувствовал, что задыхается, что воздуху явно не хватает — горы! Самые настоящие горы!
Слава Господу, уже совсем скоро впереди заблестела вода.
— Долгое озеро, — шепотом произнес Авдей. — Теперь уж близко.
Лес у самого озера оказался вырублен, чуть дальше виднелись мостки, а за озером, на том берегу, маячили какие-то строения — частокол. Не такой уж высокий…
— А ворота-то заперты, — прищурившись, шепотом протянул Авдей. — Видать, кого-то пасутся.
Василий хмыкнул:
— Так, может, от зверья!
— Может, и от зверья.
— Парни! — перебил своих спутников Михаил. — А ну-ка прикиньте-ка — где тут лучше сторожу устроить? Чтоб чужих — нас то есть, заранее углядеть?
Все дружно заоглядывались по сторонам, примечая: тут, справа, сосны высокие, слева — болотце, для сторожевого поста уж никак не годящееся, а там вон, холмик с березовой рощицей. Пожалуй, с него все озеро видать, да и повертка просматривается. Так, не сговариваясь, и решили — в рощице сторожа, больше ей быть просто негде — сплошная лесная да болотная неудобь.
Прокрались, пробрались тишком, незаметно — Михаил нарочно вперед парней пустил, те все же охотою промышляли когда-то, могли ко зверью подобраться, как вот сейчас — к стороже. Ушли парни, скрылись в березняке, лишь качнула золотою листвой ветка. И тишина. Кукушка, как куковала где-то рядом, так и куковала, никто ее покой не нарушил, так же и дятел невдалеке стучал себе — тук-тук, тук-тук… Тишина.
Пока ребята ходили, Миша с Василием пробрелись по бережку — искали лодку. Ну, хоть как-то на тот берег, к починку, должны же переправляться — не в обход же идти! Должна быть лодка… однако не было. Только на той стороне — у мостков.
И пяти минут не прошло — вернулись парни. Оба довольные:
— Все высмотрели, — поправив рыжую прядь, быстро доложил Мокша. — Нет там сторожи… одначе место для нее — есть!
— На старой березине, аккурат мосточки приделаны — седалище, — добавил Авдей. — Высоко, снизу не видно, разве вот только сейчас, осенью, да и то, если присмотришься.
Ага, вот оно как! Миша усмехнулся: место для часового есть, а сам страж — отсутствует. И чтобы это значило? Вообще решили по осени никого не выставлять, за ненадобностью? Ну, кто сейчас сюда забредет-то? Уж никак не бирич, случайный рыбак-охотник если только. Вот именно — случайный, земля-то кругом — Мирошкиничей, чужих бы быть не должно… А, может, и есть часовой, да вот по какой-нибудь нужде отлучился?
