Василий Сахаров - Тропы Трояна
На то, чтобы понять истинное положение дел в империи, замаскированному под приказчика варогу понадобился месяц. Однако Дичко разобрался, что происходит вокруг него, и в очередной раз убедился, что он на стороне Добра, которое обязано быть с кулаками, а лучше с мечом или арбалетом, и будет противостоять Злу. Это сказал Вождь, и это правильно. А раз так, то настанет срок, и братья вароги, варяги, русичи и степняки придут в этот злокозненный град, после чего сровняют его с землёй.
Впрочем, до этого далеко. Сначала Дичко и другим шпионам Вадима Сокола следовало обрасти в городе связями и пристроиться здесь, и первые шаги в этом направлении уже сделаны. По рекомендациям ладожских и киевских купцов он стал учеником суздальского торговца Никифора Лодейника, который занимался тем, что перепродавал в Константинополе русские меха и имел с этого неплохой доход. Никифор мужиком был незлым и понимающим. Он сразу сообразил, что Дичко никакой не русич, слишком заметен был его венедско-датский акцент. Однако в душу молчаливого парня купец не влезал, слишком серьёзные люди за него просили, и у Дичко имелись свои собственные деньги и оружие. Всё это неспроста, понятно же, но проблем варог не создавал, учился добросовестно и от работы в лавке не отлынивал. Так что претензий купец не имел и помогал парню, чем мог. А недавно Лодейник свёл его с несколькими заметными фигурами в славянской диаспоре Константинополя, и это была услуга, которую Дичко поклялся не забывать никогда. Ведь в коррумпированном и насквозь прогнившем обществе ромеев связи значили даже больше, чем деньги. Особенно если они появились в среде земляков, которые служили в гвардии, были чиновниками, торговали и командовали имперскими полками.
«Да, Никифор человек хороший, – вспомнив о купце, подумал варог, после чего, задрав голову к тёмным небесам, решил: – Надо возвращаться в лавку. Пора уже».
Дичко оглянулся, понял, что находится невдалеке от форума Тавра, и поёжился. Потом развернулся и быстрым шагом направился в район Елеферий, где жил приютивший его купец. Впереди была половина рабочего дня, только-только полдень минул, и варог уже знал, чем будет заниматься. Разумеется, ему предстояло перетряхивать находившиеся в подсобке связки с мехами, которые были связаны по сорок штук. Однако его ожидал сюрприз.
– Ну как, нагулялся? – усмехаясь, окликнул из-за прилавка парня Лодейник, румяный и русоволосый бородач с длинными волосами до плеч и в богатой меховой накидке поверх шерстяной рубахи.
– Да, Никифор Фомич, – слегка поклонившись, ответил Дичко и скинул с плеч мокрый плащ.
– Опять по городу ходил?
– Да.
– Это хорошо. Помню, когда я в Царьград приехал, за седмицу почти весь город обошёл. – Купец прищурил левый глаз, отчего его лицо приобрело хитрое выражение, и кивнул на плащ в руках варога: – А ты чего раздеваешься?
– Так ведь за работу пора браться. – Парень пожал плечами.
– Не торопись. К тебе гость заходил. Земляк.
– И где он?
– Корчму Мики Пафлагона знаешь?
– Знаю. Она недалеко, в Феодосийской бухте.
– Правильно. Вот он тебя там будет ждать.
– А земляк как-то назвался?
– Ага. – Купец пригладил волосы. – Но я не запомнил, больно имя хитрое, то ли Сверомир, то ли Свентослав, то ли Светорад. Как-то так.
– Может, Свойрад? – уточнил Дичко.
– О-о! – Никифор поднял вверх указательный палец. – Точно.
– Так вы меня отпускаете?
– Да. Но ненадолго. Одна нога здесь – другая там.
– Понял. – Парень кивнул и накинул плащ. – Благодарствую, Никифор Фомич.
Купец промолчал, а Дичко поспешил к Феодосийской бухте.
В корчме Мики Пафлагона, бывшего моряка, который сумел скопить денег на безбедную старость, варога ждали. Поэтому, едва он оказался в заполненном людьми, как правило, матросами торговых судов, заведении, как его окликнули по имени. Парень пару раз моргнул, неосознанно положил ладонь на рукоять кинжала, который торчал у него за поясом, а затем заметил варяга Свойрада, крепкого статного бойца, одетого как бедный купчик в потёртый кафтан, и подошёл к нему.
– Здрав будь, земляк. – Разведчик из группы Бравлина Осоки указал ему на место рядом с собой: – Присаживайся.
Варог присел и тут же, понизив голос до полушёпота, спросил варяга:
– Что-то случилось?
Свойрад приложился к деревянной кружке с дрянным пивом, смочил усы и ответил:
– Нет. Просто завтра мы покидаем Царьград и возвращаемся в Киев. Сначала пойдём на Таматарху, затем на Корсунь, а оттуда доберёмся до Руси.
– Значит, у вас всё сладилось?
– Да. Сокол оказался прав, ромеи очень любят золото, и никого убивать не пришлось. За долю малую мы выкупили семью Кедрина, и теперь нам здесь делать нечего.
– Ясно. А как же я? – Парень немного растерялся, и варяг ободряюще улыбнулся:
– А разве ты не знаешь, что должен делать?
– Знаю, конечно. Надо обживаться, заводить новые знакомства, особенно среди варяжских гвардейцев, купцов и чиновников, и ждать указаний.
– Правильно. Вот живи и радуйся. Гуляй с ромейскими девками, отдыхай и будь счастлив, но не забывай, что за потраченное серебро придётся дать отчёт.
– Это понятно. Но трудно мне одному придётся. Народ в Царьграде мутный и неприветливый, и опереться в общем-то не на кого.
– Ничего. Обживёшься, и появится опора, потому что настоящие люди везде есть. А лучше свою лихую ватажку сколоти, которая сможет местных толстопузов щипать и важные сведения силой добывать. Ведь сможешь?
Дичко подумал и согласно мотнул головой:
– Да, смогу. А что с другими варогами, которые вместе со мной к ромеям приплыли?
– Не спрашивай об этом. Не надо.
– Ладно, не стану, и так ведь понятно, что они в других городах.
Свойрад обвёл корчму взглядом и одним махом допил пиво.
– Вот и всё. Я тебя предупредил, а дальше ты сам. Бывай, Дичко, и запомни главное. Рарог о тебе не забудет, и сколько бы времени ни прошло, знай, наступит срок – и к тебе придёт человек, который назовёт пароль.
– Я буду помнить.
Взгляды варяга и варога встретились. Воины, молодой и пожилой, одновременно кивнули, поднялись, и их руки сомкнулись в крепком рукопожатии. Одному предстояло вернуться домой, а другой оставался на территории противника. Однако оба были уверены, что они ещё обязательно встретятся, ибо делают одно дело и служат одному вождю.
Глава 18
Зеландия. Зима 6657 от С. М. З. Х.
– Ну что, Верен, подумал?
Мой зеландский сосед варяг Верен Байкович пригладил тёмно-русый чуб, оглядел заснеженный овраг, в котором мы стояли, и ответил:
– Да, Вадим, я продам эту землю, раз ты просишь. Однако хотелось бы знать, зачем она тебе.
– Интересно? – улыбнулся я.
– Очень. – По губам бывалого воина, с которым мы в Саксонии убивали крестоносцев, тоже пробежала усмешка, и он пояснил: – Как только ты предложил купить кусок моей землицы, я сразу решил, что это неспроста. Ты человек серьёзный и ничего наобум не делаешь, об этом всем известно. Вот я и насторожился. Сначала решил, что здесь клад или россыпь золотая имеется, и ради такого случая даже рудознатцев сюда привозил. Но они ничего не нашли. Тогда стал данов расспрашивать, которые ещё уцелели, а они всё одно твердят, что это недоброе место, в котором люди пропадают. Мол, здесь раньше было капище богини Гевьон, которая создала Зеландию, и в этом овраге на границе наших с тобой владений неоднократно видели тёмных альвов. В общем, считай, что ничего не узнал, потому и спрашиваю.
Верен замолчал, и я подумал, что всё правильно, есть в моём предложении некая странность. У меня своей землицы необжитой немало, и тут неожиданно я предлагаю боевому товарищу продать примерно девять квадратных километров его территории, большую часть которой занимает сумрачный овраг с крутыми склонами. Это, понятно, варяга насторожило, и надо дать ему ответ. Однако истину ему знать не стоит, так что ограничусь полуправдой.
– Понимаешь, дружище, – я положил на плечо варяга ладонь, – есть вещи, о которых лучше никому не знать. Но ты требуешь ответа, а потому слушай. Место здесь в самом деле необычное, и в этом овраге я построю храм, который будет посвящён Яровиту…
– Ещё один? – удивился Байкович.
– Да. Однако не такой, как в Рароге. Городской – для всех, а тот, который будет стоять на этой земле, – я слегка притопнул ногой, – особый. Знаешь, как христиане скиты строят?
– Ну, – варяг кивнул, – выберут место уединённое, где никто не бывает, и обживаются, богу своему молятся и тело умерщвляют.
– Правильно, и я хочу такой возвести, чтобы можно было посидеть вдали от людей и силой природной напитаться.
– И всё?
«Вот же упрямый», – прислушиваясь к душе Верена, подумал я и ответил:
