Геннадий Ищенко - Счастливчик Ген (Игра)
— А это далеко от Расвела? — спросил я.
— Граница баронства это примерно шесть свечей верхом. Добавьте еще одну до замка.
Опытным путем я уже успел определить, что одна свеча здесь горит около тридцати минут. Всего получается три с половиной часов.
— Много, — сказал я. — Часто посещать город не получится.
— А кто вам мешает оставить за собой дом? — возразил Верон. — И ночевать там при необходимости. Или остановиться у нас, вам здесь всегда будут рады. А родня графа за вами не вечно гоняться будет, хотя опасность от них я бы до конца со счетов не сбрасывал.
— Ладно, — подвел я итог беседы. — Доставили мы вам сегодня хлопот, да и себе сложностей на будущее. Спасибо за гостеприимство, но нам пора ехать. Если завтра в Арлан, я хотел бы повидать Маркуса и узнать об одном своем заказе. Он как раз для столицы и делался. Когда мне завтра подъехать?
— Вы сами тоже один не мотайтесь, Ген. Я лучше за вами завтра с утра пришлю своих гвардейцев. И попросите Маркуса сообщить Лонару, что ни вас, ни моего племянника несколько дней на занятиях не будет.
Тепло простившись с хозяевами, мы с женой под охраной троих гвардейцев графа благополучно добрались до дома. Ссадив жену, я быстро на Звере добрался до жилища мага, где обстоятельно рассказал ему о сегодняшних событиях и забрал один из двух уже изготовленных комплектов костей домино.
Глава 14
Из Расвела мы с графом выехали в сопровождении двух десятков гвардейцев. Порядок следования был такой: впереди нас, минутах в десяти скачки двигалась группа из пяти всадников, а уже за ними — все остальные. Дорога была широкая, и гвардейцы старались держаться так, чтобы закрывать графа со всех сторон. Особенно плотным становилось окружение, когда дорога подходила к лесу. Впрочем, кустарник тщательно вырубали, так что незаметно подобраться из леса к дороге днем было нельзя. Я держался рядом с графом и, поскольку двигались неспешной рысью, нам удавалось на ходу беседовать на разные темы, не сильно повышая голос.
Дорога до столицы заняла у нас часов семь. Примерно на полдороги между Расвелом и Арланом стоял придорожный трактир, где обычно делали длительную остановку те, кто перегонял караваны или путешествовали экипажем. Мы в нем всего лишь слегка перекусили и восполнили компотом потерю влаги в организме. Солнце припекало вовсю, и легкий ветер не приносил облегчения. Вина в такую жару никто пить не стал.
В самом начале пути Верон пытался больше узнать обо мне, но быстро бросил эту затею. Вся моя жизнь в Расвеле была как на ладони, поэтому я ничего и не скрывал, но чего-либо интересного для себя граф так и не услышал. Рассказав несколько придуманных заранее историй из моего прошлого в Коларии, я попросил его самого рассказать о дворянском обществе Орсела. Он описал мне подробно каждый из кланов, рассказал, какой из них и кого пристроил в ближнее окружение короля на все значимые должности при дворе. Давались подробные характеристики многих влиятельных персон, как среди друзей, так и среди врагов. Я в своей памяти их так и раскладывал на три кучки: друзья, враги и ни то ни се. В третью категорию попадали значительные фигуры, в отношении которых Верон не мог сказать ничего определенного. К кланам они не примыкали и в борьбе за власть напрямую замечены не были. Надо будет по возвращении домой поговорить с тестем, чтобы он так же развернуто охарактеризовал общество купцов и банкиров. В который уже раз я про себя поблагодарил Маркуса за безупречную память. До попадания в этот мир моя память почему-то легко запоминала что-то для меня интересное, и с большими усилиями и ненадолго запоминала нужное, но, увы, не вызывающее интереса.
Столицу увидели издалека. В отличие от Расвела в Арлане селиться снаружи крепостной стены, окружающей город было запрещено, а вся зелень на значительном расстоянии тщательно сводилась. Поэтому город было очень хорошо видно с любых направлений. Сама стена особого впечатления не производила, ни высотой, ни толщиной кладки. Две сотни лет Орсел жил без крупных войн, что наложило свой отпечаток и на столицу. О защитных укреплениях заботились, время от времени ремонтировали, но не более. В воротах стоял караул из трех солдат и сержанта, вооруженных копьями и короткими мечами. Сами ворота были широко открыты. Ни рва с водой, ни подъемных мостов или решеток, известных мне по нашей истории, в Арлане, как и в Расвеле, не было.
Увидев на одежде всадников герб графа, солдаты без разговоров раздались в разные стороны, освобождая проезд. Изнутри столица почти ничем не отличалась от Расвела, лишь в самом ее центре высилось несколько дворцов, тогда как в моем городе самым высоким было здание магистрата, а дворцов знати не было вовсе. Живущие в городе дворяне обходились не слишком высокими, но просторными особняками.
Еще когда я только собирался в дорогу, жена снабдила меня адресом столичного дома Хелманов с наказом, если будет такая возможность, повидать стариков, а то и вовсе у них остановиться. Я рассказал об этом графу, но ему подобное не понравилось.
— Я не знаю, когда вы мне можете понадобиться, Ген, — сказал он мне. — И не имею никакого желания разыскивать вас по городу. Поэтому остановитесь вместе с нами во дворце герцога Грасса Фара. Как я вам уже говорил, это глава нашего клана и первый министр короля. Его дворец, кстати, рядом с королевским. А ваши Хелманы наверняка построили свой дом в купеческих кварталах, а это вам ехать через полгорода. Сделаем все дела и, если останется время, дам вам провожатых, и навестите свою купеческую родню. Но не раньше.
Улицы в Арлане были шире, чем в Росвеле, но и движение на них было заметно оживленнее. Туда-сюда сновали кареты и экипажи, проносились всадники, как по одному, так и группами, по обочинам пешим порядком шли горожане. Запах навоза и нечистот с непривычки здорово шибанул в нос, особенно после того, как мы полдня провели на свежем воздухе. А я еще кривил свой нос в Расвеле! Да в нем, по сравнению со столицей, дышалось так легко, как в у нас в городском сквере. Хотя надо отметить, что никто никакой гадости на головы прохожим не лил. Такого маразма здесь не было. На моих глазах в дыру в плитах, прикрывающих сточную канаву, пожилая женщина вылила какую-то дрянь из ведра. Трудно представить, как жили в средневековой Европе, когда такое лили на головы и под ноги!
У меня громко заурчало в животе, несмотря на съеденные в трактире хлеб и ветчину, есть хотелось страшно. Даже городская вонь аппетита не отбивала.
— Потерпи, скоро уже приедем, — улыбнулся Верон, услышав издаваемые мной звуки. — Сразу же и пообедаем.
Это "скоро" вылилось часа в два. Чем ближе мы подъезжали к центру города, тем больше на улицах было и конных, и пеших, а от экипажей стало не протолкнуться.
— Неудачное время, — пояснил граф. — Утром и к вечеру народу на улицах гораздо меньше.
Наконец, после толкотни, долгого ожидания проезда и ора, мы все-таки пробились к нужному дворцу. Впустили нас сразу, едва увидели графа.
— Отведи своего коня сам, — сказал мне Верон. — У герцога здесь три конюшни, будешь знать, куда бежать при необходимости и не зависеть от слуг. Иногда что-то проще сделать самому, чем с их помощью. Только давай побыстрее, а я пока подожду в парке, чтобы тебе меня потом полдня не искать.
Я вместе с гвардейцами посетил одно из зданий конюшен, где пристроил Зверя, поручив его заботам конюхов, а сам почти бегом вернулся в замковый парк, где граф уже в нетерпении расхаживал взад-вперед.
— А, наконец-то! — воскликнул он. — Я не собирался никуда уезжать и отпустил своего слугу по его просьбе навестить родных. А теперь без Мара, как без рук. Он всегда сопровождал меня в поездках и был посвящен во многое. Я бы сейчас оставил его с тобой и не потерял бы времени. А гвардейцев использовать бесполезно, сами ничего здесь не знают, так как дальше казармы им ходу нет.
— А слуги герцога? — спросил я.
— Попробуй быстро найти нужного человека. А я здесь о своем приезде никого не предупреждал. Идем быстрее, скоро герцогу на ежедневную аудиенцию к королю, хорошо бы успеть с ним встретиться до этого.
Мы почти бегом преодолели не очень большой парк, больше похожий на кусочек леса, и вышли к одному из двух подъездов, охраняемых стражей.
— Я к Первому министру, — бросил Верон лейтенанту. — Этот молодой дворянин со мной.
— Да, ваша светлость, — поклонился графу офицер. — Только пусть назовет свое имя, мы должны его записать.
— Это барон Ген Делафер. Теперь все?
— Все в порядке, ваша светлость, вы со своим спутником можете проходить. Первый министр еще во дворце.
Мы прошли в большой холл, откуда по широкой лестнице поднялись на второй этаж и, преодолев длинный коридор, очутились в обширной приемной, в которой не было никого, за исключением очень низкого, толстого человека с неприметной внешностью и нескольких гвардейцев герцога, охраняющих вход в его кабинет.
