Простые удовольствия (СИ) - Француз Михаил

– Курение? – удивилась Лана.

– Мистер Вольк хотел покурить в одиночестве: я нашёл на мосту зажигалку и сигарету. Ведь курение здесь запрещено внутренним распорядком, да и, подозреваю, медицинскими показаниями конкретно мистеру Вольку. Дедок уронил зажигалку, потянулся за ней, перевернулся и опрокинулся в своей коляске. Да прямо «за борт»… – продолжал говорить я автоматически. – Ну что, пойдём навестим нашего «утопленника»?

– Пойдём, – сильнее прижалась ко мне девушка, упрямо нахмурив брови.

***

В прачечной спешно заканчивал переодеваться высокий статный широкоплечий блондинистый юноша лет семнадцати – двадцати на вид. Переодевался он в синюю робу персонала этого заведения. Рядом, на полу валялись мокрый грязный халат, такая же мокрая майка, прежде бывшая белой и полосатые штаны, угвазданные сильнее всего остального.

А ещё стояли те самые тапочки, по следу которых мы недавно прошли вместе с Ланой.

– День добрый, мистер Вольк, – с усмешкой поздоровался я, прикрывая за нами дверь. – Отлично выглядите… для своего возраста.

– А?! – обернулся парень. Он окинул нас внимательным взглядом и попытался быстро взять себя в руки. – Вы, наверное, обознались, молодые люди. Я не мистер Вольк…

– Не надо, – вскинул руку я в останавливающем жесте и поморщился. – Достаточно убедительно соврать вы сейчас всё равно не сможете – слишком мало времени у вас было на проработку версии, а жалкий лепет слушать неинтересно.

– Но я не…

– Гарри, мы в Смоллвиле! – нажал я на голос, вновь его перебивая. – Здесь каждый день творятся «невозможности». Ваш случай для нашего городка – обыденность: подумаешь, помолодели за минуту лет на шестьдесят? Что тут такого?

– Но как?.. – окончательно потерялся парень.

– Элементарно! Повторяю: это Смоллвиль! – ухмыльнулся я. – В общем, добро пожаловать в сообщество Смоллвильских фриков.

– Фриков?

– У нас всё просто: живём сами и не мешаем жить другим. Главное, соблюдать простейшие правила, – продолжал свою «рекламную речь» я.

– Какие ещё правила? – нахмурился он.

– Первое правило: не привлекать внимание. Второе: не убивать людей.

– «Правила»… – усмехнулся Гарри, который больше не отрицал, что он Гарри. Усмешка мне его не понравилась, но впечатление к делу не пришьёшь. – А вы собственно кто? С Ланой я уже вроде бы знаком, а вот с тобой, юноша, однозначно, нет.

– Кларк Кент меня зовут.

– Сын Джонатана Кента? Внук Хайрама Кента? – прищурился он. – Странно, я раньше о тебе не слышал.

– Я приёмный.

– Во-о-от как… а что ещё за «фрики»?

– Люди с необычными способностями. Или… просто очень необычные люди. Вроде вас, мистер Вольк, – пожал плечами он.

– Способности… а что у тебя за способности? – прямо обратился он ко мне.

– Так, к сведенью: спрашивать о способностях фрика – неприлично. Считается в нашей среде большой грубостью, – поморщился я. – Но отвечу: я умный.

– Умный? – скептически изогнул бровь Гарри.

– Умный, – кивнул ему в ответ. – Всего лишь. Понимаю, не впечатляет, – пожал плечами. – По сравнению с управлением огнём или замораживающим целые озёра прикосновением… Зато, я могу сделать новые документы.

– Кларк?! – вылупилась на меня Лана.

– Что? – удивился я. – Ты не спрашивала.

– Ты серьёзно, про документы? – стёр с лица улыбку Гарри.

– Вполне. Иначе и говорить бы не стал.

– Сколько? – потёр пальцами друг о друга он.

– Ни сколько. Считай это небольшой вступительной помощью от сообщества.

– Я могу рассчитывать на подобную помощь в будущем?

– Вряд ли, – снова поморщился я. – Фрики весьма эгоистичны и мало приятны в общении. Без выгоды для себя даже не почешутся… обычно.

– А ты? Альтруист? – хмыкнул Вольк.

– Нет, – покачал головой. – Я что-то вроде… эм… за порядком присматриваю. Если вы вляпаетесь в полицию с нынешними документами, это вызовет шум, а шум привлекает внимание. Внимание мы не любим. Так что с документами вам я помогу для собственного комфорта и спокойствия.

– Хорошо, Кларк, – улыбнулся Вольк. – Договорились.

***

Лана переволновалась. Что ж, прекрасно её понимаю: случайно, по недомыслию и неопытности чуть не стать причиной смерти человека. Такое себе удовольствие. На любителя, прямо скажем. Потом встреча с помолодевшим Гарри – тоже испытание для нервов ещё то.

Так что ничего удивительного в том, что покинув Волька, Лана попросила проводить её домой, где мы даже толком на пороге целоваться не стали. Пошла отдыхать, лечить нервы и приходить в себя. Полагаю, с волонтёрством она закончит в самое ближайшее время. Как-то не задалось оно у неё с первого же дня. Бывает.

Я же… побежал на «скорости» в Метрополис. В библиотеку при университете – срочно надо было кое-что уточнить по медицине. Почему? Да кое-что я увидел в организме Касандры. Нет, ну а что? Кто-то думает, что старый параноик постеснялся просканировать пожилую леди своим «рентгеном» на предмет аномалий, скрытого оружия или подслушивающей аппаратуры? Этот кто-то ошибается.

Если у меня есть Имбовый инструмент, дающий мне грандиозное конкурентное преимущество, то надо быть последним глупцом, чтобы им не пользоваться! Я себя таковым не считаю. Возможно, это мнение и ошибочно – сложно судить, ибо оно крайне субъективно и предвзято, но…

В общем, кое-что я в организме старой леди увидел. Кое-что, что мне не понравилось. Вот и тратил я теперь своё врмя, перерывая под «ускорением» тела и сознания медицинскую литературу Университетской библиотеки.

Когда закончил (а в объективном времени это и пары минут не заняло, меня даже никто не успел заметить), возвращался домой хмурясь даже сильнее, чем когда убегал.

Дома я не усидел. Две кружки горячего чая и невесёлых раздумий спустя, я вновь отправился в дом престарелых.

– Кларк? Заходи, – подняла голову миссис Карвер, снова услышавшая меня на пороге своей комнаты. – Не ожидала тебя так скоро.

– У меня к тебе дело, Касандра, – всё так же хмуро проговорил я.

– Слушаю тебя, Кларк, – отложила книгу для слепых на тумбочку и сложила на коленях руки она.

– Ты умираешь. Осталось день, может два.

– Умираю? – постаралась спросить спокойно она, но голос чуть дрогнул, показав, что со скорым уходом за Грань, женщина сжилась ещё не полностью.

- Тромб. Очень большой. Вот-вот оторвётся, - пояснил своё утверждение я.

- Откуда ты…

- А откуда ты? – перебил её. – Оттуда же и я. В Смоллвиле много фриков.

- Понятно, - сказала она, при этом руки её опустились, а осанка утратила былую прямоту. Тяжело осознавать близость и неизбежность собственной смерти. По себе знаю. Пока Она ещё где-то «там», пусть в теории и может наступить в абсолютно любой момент времени, но всё равно – ещё где-то «там», «смириться» с ней легко. Легко бравировать этим своим «осознанием» и «смирением». Легко строить из себя философа и понявшего жизнь просветлённого старца… но вот так, когда не где-то «там», а вот прямо здесь, прямо завтра – это выбивает из колеи и разгоняет любые философские мысли, оставляя панику и звенящую пустоту в голове. Так что я её понимаю. Очень даже хорошо понимаю: никто так не ценит жизнь, как стоящий на пороге смерти.

- Зачем? – тихо, враз растерявшим всякое лукавство и весёлость голосом, спросила пожилая… старая усталая женщина. – Зачем ты мне это говоришь?

- Маленькая мелкая месть за утро, - пожал плечами я.

- Жестоко, - произнесла она и запрокинула голову, пытаясь удержать в уголках своих слепых глаз слёзы.

- Нет, это ещё не жестоко, - без усмешки покачал головой я. – Жестоко будет сейчас.

- Что может быть ещё более жестоким? – с отсутствующим видом сказала она.

- Надежда, - ответил я. – Нет ничего более злого и жестокого, чем Надежда.

- Надежда?

- Именно. Сейчас я её тебе дам. И ты поймёшь то, что я сказал.

- Даш мне надежду? – повернула ко мне своё слепое лицо она. – На что?

- На жизнь, - снова пожал плечами я. – На новую молодость.