Гай Орловский - Мир Трех Лун
Посохи вообще-то разве что у деревенских пастухов просто посохи, да и то вряд ли, а у всех остальных – орудие защиты как от собак, так и от недобрых людей. У магов еще жезлы, но у Фицроя явно боевой посох, лишь попутно выполняющий ряд более скучных функций.
– Одолжишь? – спросил я.
Он спросил быстро:
– Хочешь, продам? Недорого!.. А если нужно много, организую поставки… Если очень много, то можно устроить изготовление на месте, но до пары десятков проще перевезти… Сколько надо?
– Да мне один, – пояснил я, – не Бриарей же какой-то сторукий…
– Жаль, – сказал он с огорчением, – а то можно хорошо заработать. Что-то ты совсем какой-то скучный, нет в тебе огня!.. Но зачем живой легенде даже один? Ты же духовник…
– Духовный, – уточнил я. – Духовная личность. Высокодуховная. Но малодуховные меня постоянно пробуют на прочность. А с таким посохом дам в лоб, если не ухи, то вопросы точно отпадут!
Он присвистнул:
– Ты что, убить решил? Не посмотрят, что Улучшатель, сразу вздернут. Драться можно, убивать нельзя.
– Ну вот, – сказал я с неудовольствием, – сразу убивать. Я что, похож на убивателя?
Он посмотрел внимательно.
– Вообще-то да.
– Ну спасибо, – ответил я обидчиво.
– Ты чего? – спросил он с интересом. – Другие бы гордились!.. Всякий хочет, чтобы его принимали за грозного и страшного.
– Мне больше попугать, – признался я.
– А пользоваться умеешь?
Я кивнул:
– Не очень, но лучше, чем здешние деревенские увальни.
Он посмотрел на меня из-под приспущенных век оценивающе.
– Я и не сомневался. И не сомневался.
Я натянуто улыбнулся:
– Фицрой! Не знаю, что ты подумал, но я не воин. Я вообще служить не люблю. Ну что вы все про одно и то же! Если здоровый, то сразу в армию? А вдруг я умный?.. Ну почему никто не предположит такое… ну пусть не совсем очевидное?
Он тоже улыбнулся, но широко и открыто, у таких и душа и сердце наружу.
– Парень ты больно крепкий с виду. Хотя какой-то…
– Какой?
– Не тугой, – ответил он наконец. – В чем-то недотягиваешь. Уж прости, но друзья должны говорить правду. Мы же друзья?
– Еще какие! – заверил я.
Он сказал серьезно:
– Мало тебя в каменоломне помордовали. Жирок надо бы вытопить…
– Жирок? – спросил я обидчиво. – Где жирок, где жирок? Тоже мне еще один Виллис Форнсайн!
– Может, и нет, – согласился он, – но какой-то ты слишком благополучный. Будто и не битый вовсе.
– Фицрой!
Он сказал задумчиво:
– Хотя, мне кажется, я знаю почему…
– Ну?
– Больше привык раздавать удары, – пояснил он, – чем получать. Угадал?
Я сказал сердито:
– Посох верну, не беспокойся!..
Он посерьезнел, потянул воздух обеими ноздрями.
– Давай иди, а то снова малахитовый ветерок…
Я еще долго чувствовал его взгляд на затылке. Конечно, угадал, я не боец, шрамов на моей шкуре нет, и насчет благополучности тоже в точку, но посохом размахивать в какой-то мере могу: как-то прошли волна за волной очередные увлечения так называемыми восточными единоборствами, хотя на длинных посохах сражались еще Робин Гуд с монахом Туком, как до них Гильгамеш с Энкиду, еще малость умею нунчаками, времени у нас было больше, чем надо, даже для пьянок, те из моды вышли, а чем-то заменить их помимо кача с ходу не придумали.
Очутившись в укромном месте, я воровато огляделся по сторонам и покрутил посох, достаточно тяжелый, чтобы сильным ударом проломить череп до самой нижней челюсти, а бронзовые кольца не дадут дереву даже поцарапаться.
Получается неплохо, мы разучивали красивые позы больше для фотографий, но вообще-то еще и сражались за призовые места в своих карликовых обществах реконструкторов, что те же косплеисты, но звучит солиднее, потому мы смотрели на этих ряженых свысока.
Воспрянув духом, я соорудил из ремней нечто вроде перевязи и укрепил в ней посох за спиной.
Во дворе встретил Фрийда, он сразу заметил выглядывающий из-за спины посох, широко заулыбался.
– На него опираются, дубина!
– По ровному и так пройду, – ответил я солидно, – а вот когда на гору… У меня слабые ноги.
– Тогда тебя и здесь куры заклюют, – сообщил он. – Со слабыми всегда так. Нас угнетают все! Но когда-то мы свергнем власть угнетателей и установим царство свободы и всеобщего братства!
– Нас, – согласился я, – слабых, везде обижают. Приходится давать сдачи заранее. Ну, ты меня понял.
Он не понял, но голос мой прозвучал с долей угрозы, не так уж отчетливо, но заметно, а слабый я или не слабый, но выше его на полголовы, шире в плечах, и сала на мне меньше, а у него не только на боках.
– Да ладно, – ответил он неуверенно, – носи, как тебе удобнее. Я тоже, как и ты, угнетенный.
– Весь мир насилья мы разрушим, – сказал я значительно, – ну а потом мы наш, мы новый мир построим! Кто был ничем, тот станет всем…
Его глаза вспыхнули неистовым восторгом, словно я сам принц Роммельс, глава мятежного войска, а я повернулся и пошел уверенными шагами – так дворня не ходит, у них и походка дворняжье мелкая и семенящая.
Не знаю, кто завел обычай, чтобы в самую жару сползать в людскую и спать, тоже мне испанскую фиесту устроили, но когда я вошел, половина слуг уже похрапывала, кто-то еще устраивался, энергично взбивая набитую сеном подушку, только у Карнара сна ни в одном глазу, лежит на своем месте, закинув руки за голову, но сразу же повернулся в мою сторону.
– Работой колдун не мучает?
– Нет, – ответил я. – Все терпимо.
– Все равно ложись и спи, – посоветовал он. – К колдуну тоже надо пораньше… Кстати, а чего ты там за сараем руками размахивал?
Я опешил:
– За сараем? Я?
– Ну да, – подтвердил он. – Как будто с кем-то разговариваешь, но на самом деле там никого, я же видел!
Я пробормотал:
– Да так… понимаешь… когда приходит озарение… долго не понимаешь, дурь это или озарение… вот и споришь сам с собой… Ругаешься, обзываешь, а то и вдаришь…
Он хохотнул, покрутил головой:
– Не хотел бы я стать агельцером. Так и рехнуться можно!
– Можно, – сказал я серьезно, – я уже и есть рехнутый.
– Это заметно, – сказал он серьезно, – но ты все равно спи. Рехнутым сон тоже вроде бы нужен. Может быть, даже больше, чем пока не рехнутым. Колдун тебя, говоришь, не хватится?
– К сожалению, ответил я. – Даже не представляю, как стать для него заметным.
Он кивнул, медленно закрыл глаза. Я прикидывал, что вот уже двое, Анна и Фицрой, сказали, что Рундельштотту требуется синяя травка с горы Звездная. Наверное, нужна позарез, если кликнул клич. Надо успеть первым, пока не опередили.
Только без Фицроя, с ним что-то непонятное. И про мраморный ветер говорит так, словно я должен знать, что это, и слишком часто оказывается в нужное время в нужном месте.
Карнар спит или делает вид, что спит, но теперь это неважно, я тихонько поднялся и вышел, прихватив с собой посох и промасленную тряпку для факела…
Из дворца выбирался долго, это же дома, конюшни, псарни, сад, аллеи, снова сад, искусственные ручьи, наконец, ограда, деловитая охрана, но выпустили без вопросов.
Через город я продвигался, стараясь не привлекать к себе внимание, головой по сторонам не вертел, но все равно насмотрелся…
Глава 4
Срезая дорогу к городским воротам, пошел через базар, хозяин первой же лавки крикнул радостно:
– Достопочтимый глерд!.. Любые товары почти даром!
Я пробурчал:
– На мне написано, что я глерд?
Он широко заулыбался:
– Почти. Простые люди ходят без охраны.
Я оглянулся, на приличной дистанции держатся трое мужиков, вид простецкий, морды простонародные, только в глазах блудливая дерзость и некая уверенность в своем превосходстве над остальными двуногими, что не сбились в стаи, потому уязвимы.
Предостерегающий холодок прокатился по телу. Я проговорил как можно безразличнее:
– А-а-а, что делать, работа у людев такая…
Он согласился:
– Да, все зарабатывают по-своему.
– Спасибо, – сказал я.
– За что? – спросил он невинно.
– За хорошие товары на прилавке, – сказал я. – Держи вот монету…
Я положил на прилавок серебряную, одну из полученных от Фицроя, повернулся и пошел, а он слабо вскрикнул за спиной, но так, понимаю, для приличия:
– Вы ничего не купили, глерд!
Я помахал рукой, не оборачиваясь. Пройдя несколько лавок, остановился еще у одной вроде бы посмотреть выложенное на прилавок барахло.
Они прошли мимо, но один встал рядом со мной, поковырялся в вещах, наморщился, посмотрел искоса, фыркнул и ушел вслед за своими друзьями.
Сердце бухает часто, кровь бросилась в голову. Некоторое время я тупо оставался на месте, стучит трусливенькая мыслишка насчет вернуться, но пересилил свое настоящее «я» и двинулся через базар.
Предупрежден, значит вооружен, на выходе я еще раз свернул, убедился, что прут следом, маскируются плохо, вообще не представляют, что это вообще нужно бы делать, здоровые тупые лбы…
