Геннадий Ангелов - Звёздный «Кентавр». Первая ступень
— Это тебе сосунок за амурные дела с роботом. Кстати, как ты сам понимаешь за такие вещи, светит смертная казнь. Ты угробил людей и потерял дорогостоящую машину. Ну, брат, тут тебе сам Господь Бог не поможет. Уж ты мне поверь. Хотя выход есть, знаешь какой? Когда мы прибудем в часть, я дам тебе пистолет с одним патроном. И ты, как настоящий мужик, пустишь себе в лоб пулю. Как? Подходящий вариант?
Я ничего не ответил и схватился за поручни. Вертолёт раскачивался как корабль на волнах. Ерофеев сидел рядом и не смотрел на меня. Он полностью ушёл в себя и сидел задумавшись. Сержант хихикал, продолжая читать письмо. Потом аккуратно сложил его и засунул в карман. Солдат отстегнул оружие и сжал в руках. Мне надо было всего несколько секунд, чтобы выхватить оружие, но я не стал этого делать.
Нас выгрузили на базе и закрыли на «губу». Раскидали по разным камерам. Ерофеева держали в соседней одиночке. Через час принесли ужин, и вдоволь наевшись каши с тушёнкой, я улёгся на металлические прутья. Матрас до десяти вечера не полагался.
В течение недели меня допрашивали серьёзные ребята. Я ничего не скрывал и старался отвечать честно на вопросы. Мне довелось признаться, что действительно имел отношения с роботом. Письмо Юниты сослужило дурную службу. После десяти дней, назначили суд, который и должен был вынести приговор. Ерофеева опустили после недели допросов. За ним не нашли ни каких нарушений. Что он там наговорил, я не знал. Оставалось надеяться на честность и порядочность Ерофеева. В назначенный день меня привели в судебный зал и усадили в железную клетку. Появился начальник части, военный прокурор и ещё несколько человек. Судья лысоватый мужчина, не высокого роста долго знакомился с делом, читая и вникая в суть. Уже на последней странице он снял очки и посмотрел внимательно на меня, сверля пронзительным взглядом.
— Что вы скажите в своё оправдание солдат Суворов?
И тут взгляды скучающих военных устремились на меня.
— Встаньте солдат и отвечайте, — приказным тоном сказал судья. — Вы признаёте свою вину?
— Смотря, что вы вкладываете в слово вина?
— Здесь я задаю вопросы. Ваша обязанность отвечать, и желательно честно. От ваших признаний будет зависеть дальнейшая участь. Вы понимаете, о чём я говорю?
— Так точно, — ответил я и вытянулся.
— Мы слушаем вас, очень внимательно.
— Моя вина состоит в том, что я не смог уберечь личный состав. И имел отношения с роботом, который остался по своей воле на Нэксе.
— Вы признаёте это?
— Признаю, так всё и было. Но я до конца защищал честь мундира, и беззащитных мирных граждан планеты Нэкс. И если бы сейчас всё повторить с начала я поступил точно так же. Я ни о чём не жалею…
После этих слов я уселся на скамейку и отвернулся. «Пускай расстреливают», — думал я, мне уже всё равно.
— Я вам не разрешал садиться. Встаньте.
— К чему этот суд? Расстреляйте меня и не терзайте душу, — сказал я и расправил плечи.
— Ну, предположим расстрела вы не заслужили, ваши действия в определённых ситуациях достойны похвалы и награды.
Я с удивлением посмотрел на судью и начальника части. Тот сидел и улыбался, прикрывая рот рукой.
— Вы поступали как настоящий солдат, защищая женщин, стариков и детей. Ваш подчинённый Ерофеев полностью подтвердил показания. Робота, конечно, жаль, но вернись она на Землю, её бы отключили, а после полностью перепрограммировали. Но вы человек, и вас невозможно переделать. Да и признаться ни к чему это. Я назначаю вам принудительный курс лечения от роботомании, после отпуск десять дней, и обратно на службу, в новой должности младший сержант. Хотя это случиться после того, как сделает выводы медицина. Если вы справитесь, и здоровье не подведёт, милости просим на службу. Вы молодец, Суворов, если бы все с такой преданностью служили Отечеству, мы быстро навели порядок, как на Земле, так и в Галактике. Вам всё понятно?
Я стоял ни живой, ни мёртвый, не зная радоваться или плакать. Собравшись с мыслями, я кивнул головой, и щёлкнул ботинками.
— Вот другое дело.
Судья поднялся и закрыл громко толстый том дела.
— Дело Алексея Суворова закрыто. Все свободны.
Начальник части вышел из-за стола и подошёл к клетке. Конвой вытянулся при виде грозного полковника.
— Вы, что олухи небесные не слышали приговор? — рявкнул, он на конвой. — Освободить немедленно Суворова из-под стражи.
— Ты доволен, — сказал он мне, когда я смог самостоятельно выйти, без наручников.
— Ещё бы, товарищ полковник. Уже по правде прощался с жизнью…
— Это ты зря, мы же не звери и всё прекрасно понимаем. Ребят уже не вернуть, а нам в части нужны такие «Кентавры». Ещё работы знаешь сколько? Ой — ёй — ёй, так что бегом в санчасть, и проходи обязательные реабилитационные курсы.
Я пулей выскочил из здания и бегом в санчасть. Не верилось, что я свободен, и скоро смогу увидеть родителей. В санчасти мой старый знакомый врач, посмеялся над моими приключениями и назначил лёгкий курс терапии.
— А я ведь тебя предупреждал об этом, помнишь?
— Помню доктор, только разве сердцу прикажешь?
Через неделю в новенькой форме, с нашивками младшего сержанта я отправился домой. Отец очень мной гордился, и постоянно расспрашивал о Нэксе. Мама баловала домашней выпечкой, и всякими сладостями. За неделю пребывания дома я набрал лишних пять килограмм, и уже брюки застёгивались с трудом. Одно угнетало, я так и не смог увидеться с Настей. Она уехала из города, и никто из друзей не знал куда.
Послесловие
Завыла сирена и я открыл глаза. Страшный вой не прекращался, и разрывал барабанные перепонки. Я зажал уши руками и осмотрелся. Вокруг меня валялись солдаты, с криками и воплями, катаясь по полу. Ничего не понимаю? Где я? Я моргал глазами как сумасшедший, странные мысли не давали сосредоточиться. От дикой головной боли, глазные яблоки готовы были лопнуть. Нахлынувший гнев затмевал разум. Я вскочил на ноги и со всей дури ударил по монитору на стене. На мягкой плазме образовалась паутиной трещина. Я бил по монитору до тех пор, пока он не разлетелся и не рухнул на пол. Схватив разбитый монитор, я запустил им в дверь. Вой прекратился, и я от напряжения рухнул на пол. Тело трясло, как при минусовой температуре. Щёлкнул несколько раз замок, и дверь со скрипом открылась. На пороге стояла щупленькая скромно одетая девушка, с короткой стрижкой. В руках у неё был поднос, на котором стояли несколько бокалов с тёмно-красной жидкостью. Она изящно опустилась и протянула мне поднос. С улыбкой Мона-Лизы, она облизывала язычком пухлые губки, и сексуально подмигивала.
— Кто ты такая? И как я здесь оказался?
— Выпей солдат, это вино вернёт тебя в реальность. Не бойся.
Она поставила поднос и взяла тоненькими пальчиками бокал. От вина исходил потрясающий цветочный запах. Я заглянул ей в глаза, стараясь проникнуть в потаённые уголки сердца. Взяв бокал, я почувствовал, какой он прохладный и сглотнул слюну.
— Пей, и ни о чём не беспокойся.
Сладкий ангельский голосок убаюкивал, и я выпил. Солдаты смотрели на меня с подозрением и косились на открытую дверь. Вино было сладким и нежным, я с жадностью глотал, и не мог насладиться в полной мере.
— Возьми ещё.
Девушка забрала пустой бокал и протянула новый. Усевшись рядышком, она погладила меня по лицу и потянулась к губам. В голове стоял непривычный шум, но он расслаблял и стирал границы реальности. Я уже ничего не видел вокруг, только её с маленькими пухлыми губками и озорными зелёными глазами. Реальность растворялась как осенний туман, в душе царил покой и эйфория. Губы незнакомки прикасались к моим губам, и разрывали мозг на мелкие кусочки. Она приоткрыла рот, и длинный язык со змеиным шипением вырвался наружу. Трупный запах окатил меня, как ледяной душ. Я попробовал отстранить её, но она схватила меня за горло, двумя руками и не отпускала. Язык незнакомки увеличивался и уже с лёгкостью касался моей шеи. Острые клыки тянулись к сонной артерии, чтобы укусить. Эта тварь наваливалась на меня и душила. Я задыхался, и понимал, что умираю, и никто не сможет спасти. Правой рукой схватил её за язык и потянул, наматывая на кулак. Глаза незнакомки увеличились от ужаса, она нервно замотала головой и хотела вырваться. Увеличиваясь в размерах, она верещала как свинья, и ужасно воняла.
— Кто ты такая? — заорал я, и натянул липкий язык.
Сивцов схватил поднос и врезал этому чудовищу сзади по голове. Оно резко дёрнулось, и язык остался у меня в руках. Кровь хлынула изо рта этой твари, заливая стены и скамейки. Волосатое чудовище пятилось словно рак, размахивая лапами. В дверях показались всякие твари с оружием. Одна из них выстрелила несколько раз в потолок и помогла выбраться наружу юной официантке. Она верещала и держалась за окровавленную пасть. Я бросил к дверям язык, и пошёл в наступление. Вспоминая, как мы здесь оказались, и что пока нас никто убивать не будет, я сжимал кулаки и с яростью наступал. Терять в этой ситуации было нечего. Как говорили на Земле: «Или пан, или пропал». Солдаты шли за мной, готовые драться. Одна из тварей выхватила гранату и кинула нам под ноги. Та завертелась как юла, я хотел её схватить и бросить обратно, но дверь захлопнулась. Снимая куртку, я набросил её на гранату, и оттолкнул в дальний угол.
