Татьяна Андрианова - Адские поиски
– Это взрослый вариант, – неубедительно пояснила я, не уточняя, что в детском Шахрияр тоже далек от белого и пушистого симпапусика и вряд ли особо заслуживал дальнейшего долгого и счастливого существования.
Радовало, что Шахерезада уцелела благодаря своему уму, сообразительности и любви к чтению. Хотя обычно умных женщин не любят. Но это к слову.
– Хорошо, коли так, – легко согласился Аполлион. – Запугивание людей – прерогатива нечистой силы, а не родителей. Нехорошо, если кто-то делает твою работу за тебя, нагло отбирая кусок хлеба. Впрочем, оставим скользкую тему воспитания подрастающего поколения педагогам и воспитателям. Вовсе не этот рассказ я желал услышать, хотя он меня изрядно развлек.
– Тогда, может, хотя бы в общих чертах обрисуешь, что именно от меня нужно? У меня точно нет тысячи и одной ночи для бесед ни о чем, – огрызнулась я.
– Что так? – насмешливо поинтересовался демон. – Мы же практически одна семья. – Он многозначительно указал на безымянный палец, где с сегодняшнего дня у меня красовалось кольцо с янтарем в золотой оправе. Между прочим, смотрелось весьма органично, хотя и несколько неожиданно встретить массивный, явно мужской аксессуар на нежной девичьей руке. – Помолвка – серьезный шаг, даже дети, рожденные в этот период, считаются законными. Посему, моя дорогая, времени у нас с излишком. – Он узрел потрясенное выражение моего лица и рассмеялся. Бархатистый смех, такой густой, словно мед в липовой кадушке, теплой волной прокатился по пустой комнате, нежным ворсом коснулся стен, прошелся по коже, ошеломил до мурашек. – Впрочем, думаю, не стоит подвергать тебя подобному испытанию, да и меня тоже. Расскажи лучше, как ты умудрилась попасть сюда.
– В ад? – на всякий случай уточнила я.
Этих демонов не поймешь. Вроде все просто и вполне понятно излагает, а начинаешь задумываться – все время неправильные выводы получаются.
– И в ад тоже. Но больше всего меня интересует, каким ветром тебя занесло в этот мир. И не надо делать удивленные глаза. Что ты не местная, видно невооруженным глазом. Драться с Нефрой, знаешь ли, редко кто решится, если он в своем уме, разумеется.
Ну вот, теперь меня в сумасшедшие записали. Впрочем, после таких приключений сложно остаться в здравом уме и твердой памяти. К тому же ни один псих не признается, что он псих. Исходя из этого, следует ли считать нормальным человека, который открыто сознается в собственном сумасшествии? Вопрос еще тот.
– А еще мне до кончика хвоста интересно, почему, глядя на тебя, вижу рыжую сероглазую человеческую девчонку, а стоит закрыть глаза, и в памяти встает среброволосая эльфийка с янтарными очами, в чьей глубине застыли изумрудные крапины.
Вот это новость так новость. Я даже закрыла глаза, чтобы проверить сказанное огненноволосым, но перед внутренним взором предстало все то же лицо, на которое я тысячу раз накладывала косметику. Фигура у меня подтянутая, там, где надо, выпукло, где надо – вогнуто, и ноги хоть не от ушей, зато стройные. Спасибо за это фитнес-клубу, а не наследственности. Но до эльфийской стройности все равно далеко. Впрочем, на свою внешность никогда не жаловалась и даже нахожу ее вполне симпатичной, пусть и без особо выдающихся особенностей.
– Зря стараешься, – безжалостно остановил мой эксперимент демон. – Ты видишь себя такой, какой привыкла видеть. Если человеку оторвать ногу или руку, закрыв глаза, он неизменно видит себя целым и невредимым, даже ощущает утраченную конечность, словно она все еще на месте.
– Ну спасибо большое за сравнение, – нервно вздрогнула я.
– Всегда пожалуйста, – оскалился в улыбке он. – Итак, я бы хотел услышать историю от начала и до конца.
– Ты бы сначала, как гостеприимный хозяин, напоил, накормил да в баньке попарил, прежде чем с расспросами приставать, – запоздало возмутилась я. Что-то подсказывало мне, что демоны не тот вид, с которым стоит затевать словесные баталии и вообще препираться, но я чертовски не люблю, когда меня используют. Тем более если конечная цель совершенно не ясна.
– Дорогая, следует ли мне напоминать, что ты не в том положении, чтобы торговаться? – спокойно поинтересовался Аполлион. Что-то в положении его внешне расслабленного тела выдавало готовность действовать в любой момент. – Смею заверить, я умею угрожать и фантазия у меня довольно богатая. Уверяю, мне вполне хватит духа претворить фантазии в жизнь. Поэтому испытывать мое терпение не удается безнаказанно. Просто сделай, как я говорю. Получишь свою еду, питье, баню, и я лично укрою тебя одеялом перед сном.
М-да. Надо отдать ему должное, умеет ведь убедить. Вроде ничего особенного не сделал, а жути нагнал. Талантище.
Что ж. Упираться дальше не имело никакого смысла. Зачем же давать повод демону осуществить угрозы на практике. В конце концов, он же нечистая сила с постоянной пропиской в аду, пытка грешников – его специализация, отточенная веками. Грешница я или нет, заслужила ли горячее местечко на адской сковороде в окружении бесов или нахожусь здесь абсолютно случайно, для местных жителей непринципиально. Думаю, лишний пыточный инвентарь для желающих оценить адский сервис всегда найдется. Поэтому дальше ломаться не стала и рассказала все от момента, когда решила сократить путь до загородного домика, а в итоге праздновала Новый год под живой разлапистой елью, до момента, когда хитроумный шаман замечательным образом законопатил нас с Лиссой и Тиграшем в бездну. Оставалась слабая надежда, что обозленный нашим долгим отсутствием грифон вдохновит предприимчивого тролля на наше благополучное возвращение на поверхность. Надежда так себе. Ну уж какая есть.
Огненноволосый выслушал еще одно повествование внимательно, не перебивая, ни словом, ни жестом не выражая своего отношения к вдохновенному монологу. Несколько раз я прерывалась, чтобы перевести дух, все-таки лектор я начинающий, и вообще, не часто выпадает случай выступать на публике. Но даже тогда демон не стремился заполнить затянувшуюся паузу своими комментариями или объявлять все сказанное полнейшим бредом. Хотя, признаться, многие события именно так и выглядели со стороны. Он даже глаза прикрыл. Поди разбери, спит или пребывает в крайней степени сосредоточенности. Проверить, так ли это, не решилась. Ущипнуть спящего демона, чтобы привлечь его внимание, не казалось такой уж хорошей идеей.
И вот последнее слово сказано. Точка поставлена. Воцарилась тишина. Аполлион распахнул янтарные очи с вертикальными кошачьими зрачками.
– Если бы можно было выбирать что-то одно, что бы ты выбрала? Вернуться в родной мир или найти своих спутников? – поинтересовался змей-искуситель.
Вкрадчивый, бархатный голос мягкой тканью скользнул по коже, мурашками пробежался по спине, трепетом крыльев бабочки обозначился где-то в животе. Если именно так искушал Еву змей в райских кущах, понятно, почему она поддалась на уговоры рептилии. Когда просят таким голосом, съешь не только яблоко, но и червяка, квартирующего в нем.
– А ты можешь вернуть меня домой? – удивленно ахнула я.
– Почему нет? – ответил он. – Если какой-то дикий горный тролль может отправить целую команду живьем в бездну, почему демон моего ранга не способен открыть маленькие врата между мирами на одну персону?
Он прав. Почему нет? И тут я подумала: «А в чем подвох?» Шаман тоже ничего не делал просто так по доброте душевной, так почему же демон решил превратиться в доброго самаритянина и раздавать услуги направо и налево? Быть добрым демону по статусу не положено. Значит, ему что-то от меня нужно. Ну не свадебный же это подарок в самом деле.
«Открой глаза, дорогуша, – прорезался ехидный голос подозрительно долго молчавшего Кумивара. Было бы у меня больше времени, я бы задумалась, что именно затеяла пара эльфийских клинков, но не сейчас. – Что может хотеть нечисть от одинокой молодой женщины, волею судеб угодившей в геенну огненную?»
«Неужели интим?» – внутренне напряглась я.
Не то чтобы этот вариант мною совсем не рассматривался, в некотором роде даже будоражил, как игра пламени в камине – потрогать хочется, а знаешь, что обожжешься. С другой стороны, я не из тех девушек, что, едва познакомившись с мужчиной, сразу делают из него героя своих эротических грез.
«Женщины, – презрительно фыркнул Кумивар. – Все бы вам грезить о романтических соитиях на черных шелковых простынях, усыпанных лепестками белых роз».
«Почему белых?» – немного опешила я от неожиданного буйства фантазии меча. К тому же услужливое воображение тут же весьма охотно принялось вырисовывать страстное сплетение обнаженных тел на прохладе гладкой ткани постельного белья.
«Ну алых, – хмыкнул стальной провокатор. – Цвет здесь не главное».
