Качели судьбы. Каторжанин (СИ) - Сухов Александр Евгеньевич

Всю эту ахинею в один голос несли прочие подсудимые. Не знай я истинной правды, сам бы поверил в собственную виновность. Нанятый за приличные деньги адвокат был бессилен что-либо противопоставить столь убойным аргументам со стороны обвинения, хоть, надо отдать ему должное, отрабатывал свой гонорар предельно старательно.

В результате мне, как главному обвиняемому, назначили высшую меру наказания. Всем прочим «членам моей банды» в качестве поощрения за добровольное сотрудничество со следствием — иными словами за то, что дружно и вполне слаженно оболгали невиновного человека — дали от трех до пяти лет виртуальной колонии. Надеюсь, Боженька когда-нибудь отомстит негодяям. Я бы и сам был не против собственными руками свернуть шеи гаденышам. Но, к великому моему сожалению, этим мечтам не суждено воплотиться в жизнь.

Вот вроде бы и всё что память была готова предоставить в мое распоряжение. Итак резюмируя воспоминания, я бывший военный и не какой-нибудь толстопузый интендант боевой офицер, уволен непонятно за что из армии, затем осужден по сфабрикованному обвинению. Прям Эдмон Дантес какой-то, ну тот, что граф Монте-Кристо. Один раз мне уже удалось бежать с каторги, коль повезет, так еще раз отсюда смотаюсь. А еще нужно хорошенько обдумать вариант, как бы вообще не возвращаться на зону. Ну всё, над этим буду потом думать, пока же следует перевести дух от головокружительных прыжков по мирам реальным и виртуальным.

Немного примирившись со своей нелегкой судьбиной, тщательно просканировал свое виртуальное тело. Магической искры в районе солнечного сплетения не обнаружилось, что в общем-то неудивительно.

А вот при попытке прочитать оповещения лагерной администрации за прошедший с начала моего добровольного сидения в Круге Возрождения период, вместо писем перед моим взором появился игровой интерфейс. Да-да, вы не ослышались, самый настоящий игровой интерфейс, которому по всем канонам виртуального существования, а также хитроумных программных ограничений у меня не должно быть в принципе. Кургузый, малоинформативный всего-то из пяти разной степени наполненности шкал-полосок: выносливость, здоровье, сила, ловкость и магия, без каких-либо цифровых обозначений но с указанием уровня моего аватара. А вот напротив обозначения уровня моего персонажа в скобках значилась циферка 35%, насколько я понимаю, показатель роста развития моего героя. Получается, на данный момент я нубо первого лэвела с неплохо прокачанной шкалой силы, приличными показателями ловкости и заполненными до упора шкалами здоровья и выносливости, которые, насколько я понимаю, имеют свойство к самовосстановлению. А вот с магией хрень какая-то получается. Объем заполнения соответствующего бара был отмечен лишь узкой полоской синего цвета в левой части соответствующей шкалы.

Всё это, конечно, странно и необычно, даже радует. Одно непонятно: с какого бы перепугу Система — а без её вмешательства в виртмирах в принципе ничего не происходит — одарила рядового каторжанина эдакой экстрабилити (исключительной способностью), не положенной заключенному ни при каких обстоятельствах? Оно ведь, как дала, так и отобрать может. Сисадмины также могут пронюхать о появлении у некоего заключенного №52345 некоторых не прописанных условиями игрового сценария способностей. Ну да, оно хоть я и на каторге, при всем при этом нахожусь в игровом мире, судя по наличию бара «магия», мир этот из разряда магических…

Неизвестно, сколько еще времени я просидел бы, терзая свой виртуальный мозг осмыслением столь странного феномена, если бы мои размышления не были прерваны громким знакомым басом заместителя начальника третьего отряда локации триста сорок шесть:

— Ну где же этот говнюк, Петрович⁈

Ага, вот и представитель лагерной администрации пожаловал. Похоже, получили из-за моих проделок знатных люлей от вышестоящего начальства. А это значит, наказания мне не избежать. Вообще-то, я особо и не рассчитывал, что долгое сидение в Круге Возрождения мне так просто сойдет с рук. С другой стороны, ничего особо серьезного сделать мне не могут. Ну понизят мой статус зэка. Это означает, что в бараке вновь для меня похолодает, заблагоухает портянками и кормить жиденьким супом из рыбьих потрохов станут. Плевать, как-нибудь переживу, все равно, дальше виртуальной каторги не сошлют. К тому же, отныне меня согревает надежда на то, что моей духовной ипостаси в очередной раз посчастливиться оказаться в ином мире в телесной оболочке какого-нибудь очередного несчастного, чья душа отлетела в неведомо какие астральные эмпиреи. Главное, не оказаться в теле какой-нибудь бабенки, подобных гендерных вывертов моя тонкая духовная натура может и не выдержать. Блин, тут туча надвигается, а мне бы всё хихоньки да хахоньки.

Глава 13

Гражданин начальник — это тот, который в звании старшего прапорщика был в гневе. Определенно, наниматели квартальной премии его лишили из-за моих невинных проделок, возможно еще какое наказание вынесли. По большому счету, я не испытываю негативных чувств к руководителям нашего трудового отряда. По повадкам бывшие военные на пенсии, зарабатывают дополнительную честную копеечку. Зэков особо не гнобят, да и нет у них для этого особых возможностей. Понизить уровень бытовых условий — это они могут, но чтобы подвергнуть пыткам или еще каким-нибудь издевательствам, тут никак, ибо правозащитники в свое время уж очень здорово поработали с создателями виртуальных тюрем. И не приведи Господь, в средства массовой информации просочится что сисадмины подшаманили что-то на программном уровне, да так чтобы жизнь зэкам медом не казалась, мгновенно нагрянет проверка, и по её результатам сами владельцы виртуального ресурса могут запросто присесть лет на…ндцать рядом с бывшими своими подопечными. Эту инфу я надыбал в лагерной библиотеке в процессе подготовки к побегу. Итак, ворвался бугай в мой забой и здоровенной глыбой навис надо мной, сверля праведным гневным взглядом. За его широкой спиной маячила фигура главного мастера локации «Шахта №3». Петрович всем своим видом выражал абсолютное равнодушие ко всему, что сейчас произойдет на его глазах и старался особо не отсвечивать. Я же как сидел на камушке, так и продолжил сидеть, нагло пялясь в вытаращенные зенки начальства.

— Ну что, Резак, не вышло слинять с зоны? — зло прошипел прапор. — И что мне теперь с тобой делать?

Я лишь равнодушно пожал плечами и безэмоциональным тоном ответил:

— Во-первых, попрошу обращаться ко мне, как положено по закону на «вы». Во-вторых, гражданин начальник, прав у тебя с гулькин хер и серьезных рычагов давления на меня нет…

— Будешь жить в говне…

— А мне пох, — ухмыльнулся я со всей широтой своей обаятельной улыбки. — Не понравится, снова уйду на Круг. А вам с майором оно надо? Вы тут сидите, ни за что не отвечаете, денежки халявные капают. Считай, синекура. Начнете заниматься беспределом, пеняйте на себя.

— Да я тебя!.. — мордоворот замахнулся было на меня своим пудовым кулачищем, но все-таки границ дозволенного не переступил.

— Во-во, и я о том же. Сейчас прихлопнул бы ты меня как муху, и очутился бы заключенный №52345 на Круге Возрождения. Отгадай, что бы я там делал? Ладно, служивый, не ломай мозг. Орать бы начал на всю Ивановскую, де, лагерное начальство с катушек слетело, бесправных зэков убивает. И видит Бог, проверки не миновать, а там в логах, как в скрижалях иудейских всё прописано, топором не вырубить. И полетишь ты, Вася, с неплохо оплачиваемой должности на вольные хлеба. А достойную работу в нынешних непростых условиях, сам понимаешь, найти ой как труднро, тем более, если во время службы в армии тяжельше хера поднимать не привык и толком ничему не обучен, тащ прапор.

— Я не Вася, — малость подуспокоился мужчина.

— А мне пох, как тебя звать-величать, гражданин начальничек. Короче, если вы с майором хотите по-прежнему жить в покое и уюте, меня не трогаете. Начнете строить козни и натравливать на меня заключенных, пеняйте на себя. Лагерные законы я изучил досконально, так что изрядно подгадить вам мне как два пальца об асфальт.