Граф Брюс (СИ) - Останин Виталий Сергеевич

— Уверены?

— Нет, что б вас! Я их не записывал!

А вот это хорошая вспышка, да. Мне шестнадцать, гормоны еще играют, плюс дворянская спесь. Достоверно вышло.

— Спокойнее, Роман Александрович…

А реакция на лице проклюнулась-таки! Досада и усталость. Значит, дежурный допрос. В действительности он не верит, что я сообщник, и не собирается это доказывать всеми силами. Тогда…

— А вы бы сами были спокойны, Олег Андронович? — незаметно от «агента Хасимото», я перешел на более доверительный тон. — Возвращаешься домой, а тут твоего деда пакуют и в государственной измене обвиняют! И вы еще толком ничего не говорите, только вопросами сыпите! Что стряслось-то? Скажите уже!

Лицо сотрудника Тайной Канцелярии едва заметно скривилось.

— Как я уже сказал вам ранее, Алексея Яковлевича арестовали за участие в заговоре против императора…

— Он же старый! Какие ему заговоры? Он что, напасть на него хотел? Вы сами-то в это верите?

— Во-первых, причинить ущерб существующему строю и укладу можно не только покушением. А во-вторых, ваш дед — Магистр. Который, если ему этого захочется, вполне может устроить и покушение. Успешное.

М-да. А вот этот момент я действительно не учел. Не свыкся еще с новой реальностью, чтобы она стала единственно возможной. Магия. Брюсы ведь, кроме того, что графья, еще и маги земли. Ну, здесь их так называют. На деле это скорее проявление псионических способностей, но кто я такой, чтобы местным за терминологию выговаривать?

Короче, дед та еще Пушка — еще одно прозвище магов земли. И агент Тайной Канцелярии прав — такой вполне мог устроить успешное покушение. Когда, после чудесного исцеления внука, он взялся за мое обучения семейным техникам, показывал, почему геокинетиков так называют.

Вывел на задний двор, зачерпнул рукой воздух, вырывая из земли «горсть» с голову человека, и сформировал из нее снаряд. Ядро, если быть совсем точным, такими античные пушки стреляли. После чего почти без замаха отправил его в здоровенный камень, стоящий у самой дальней стены ограды.

«Ядро, — сказал он мне тогда, дождавшись, когда снаряд разлетелся в песок от столкновения. — Родовая техника Брюсов, доступная с ранга Подмастерья. Но конкретно этот вес и объем можно взять только на Воине, до этого каменюки помельче будут. Скорость полета снаряда до четырехсот метров в секунду, но это тоже индивидуально. Батя твой выше ста мысов никогда не разгонял».

— Послушайте, Олег Андронович, но дед же из ваших! — в качестве последнего довода в защиту родича выдал я. — Всю жизнь прослужил в Тайной Канцелярии, и вдруг на старости лет решил стать предателем? Вам самим это странным не кажется.

Пока я говорил, агент Хасимото едва заметно кивал, будто бы соглашаясь с моими словами. Но стоило мне закончить, как подвел черту:

— С этим уже следствие разберется. Вас же, господин граф, я попрошу не покидать города. Возможно, у дознавателей еще возникнут к вам вопросы.

После чего поднялся и бросив: «Не провожайте, я знаю дорогу», вышел. А я остался сидеть, переваривая случившееся. И то, как это скажется на мне.

Так-то можно сказать, что пронесло. Хотели бы забрать, вместе с дедом бы и забрали. А тут — просто задали несколько дежурных вопросов, попросили не пропадать из поля зрения, и вроде как в покое оставили. Но именно — вроде как.

Оставайся в этом теле настоящий Роман Брюс, он бы может и поверил в такой исход. Но я то был Кочевником. Человеком, которого годами учили встраиваться в любую систему. Мне было абсолютно ясно, что оставили меня здесь в роли наживки. Неважнецкая перспектива…

Глава 5

На связь с Маяком я вышел в одиннадцать вечера. Согласно регламента, я должен был это делать один раз в десять дней, если не возникало никаких нештатных ситуаций. И, если бы сегодня не произошла эта история с дедом, просто отправил бы доклад, даже не вступая в диалог. По сути, просто придремал бы, и в этом состоянии продиктовал заготовленный текст отчета.

Но тут уж пришлось делать то, что жрало силы, как свинья помои — разговаривать. Настроение после часов уборки и без того было не лучшим, да и понимание, что после сеанса связи организм отыграется по полной, поэтому начал я довольно резко.

— Хьюстон, у нас проблемы!

Фразочка была как раз из того мира, в который мой народ, после нескольких лет изучения, решил-таки не переселяться. Это где ядерная война могла разродится в течение ближайших лет. Однако, Маяки вытащили оттуда и сделали популярными в нашей среде кучу крылатых фраз, которые там назывались почему-то мемами.

— Графская цепь шею натерла? — вернула мне укол Эрика, мой Маяк. — Вот я сегодня на завтрак, обед и ужин, жрала синтетическое мясо. И запивала восстановленной из собственной мочи водой. Или это была не моя моча? А у тебя какие проблемы, Кочевник?

Сразу стало стыдно. За то, что я здесь, а они — там. Что я могу дышать не восстановленным воздухом, пить не восстановленную воду, и есть настоящую еду, а не резиновую, совершенно безвкусную синтетику. И это Эрика еще счастливица — Маяки, как и Кочевники — снабжаются на порядок лучше остальных жителей. Не многие, к примеру, могут сказать, что у них в один день было сразу три приема пищи.

— С родней реципиента, — хмуро ответил я. — Деда местные особисты арестовали. Говорят, по госизмене.

— Хреново! А ты? — тут же навострила ушки Эрика. — У тебя все нормально?

Ну да. Я же один из якорей, который позволит спасти какое-то количество жизней. Что еще она могла спросить?

С Эрикой мы росли с раннего детства. Сколько ее помню, а это примерно с интерната, она всегда была рядом со мной. Даже переспали пару раз, но чисто по дружбе. Чтобы укрепить связь. Координационный совет такое негласно поощряет. Считается, что это сильно укрепляет ментальные узы между Маяками и Кочевниками.

Так что ничего удивительного в том, что именно она стала моим связным.

— Меня вроде бы не подозревают, — ответил я. — Пока. И вообще, кажется, оставили наживкой для других заговорщиков. Поэтому, плановый прием придется отложить. Я под плотным надзором.

— Гадство! — где-то там, за двумя Пеленами мысленно выругалась девушка. Хотя, уже, наверное, зрелая женщина. Те, кто постоянно тратит свою жизненную силу, чтобы связать два Листка, стареют гораздо быстрее.

— Координаторы? — догадался я. — Порушил им все планы?

— Да не только в них дело! — отмахнулась Эрика. — Что они сделают с обстоятельствами непреодолимой силы. В конце концов, ты мог просто умереть…

— Спасибо! — хихикнул я. — Так а в чем тогда?

— Уний, помнишь такого?

Я погрузился в память. Хорошую, тренированную память Кочевника. И, конечно же, без труда нашел там человека с таким именем. Мальчишку, способности которого были слишком слабыми, что для Кочевника, что для Маяка. Который прошел почти половину обучения вместе с нами, а потом был безжалостно забракован комиссией, и выдворен из интерната.

Друзьями мы с ним не были, скорее приятельствовали, как и все участники программы миграции. Но я сильно расстроился, узнав, что его выселили в город. А он, выходит, выжил.

— Помню. А что с ним?

— А он первый в очереди на тебя.

— О, здорово! Ну, придется подождать, что уж тут поделаешь?

— Кхм… — Эрика на некоторое время замолчала. — Боюсь, не дождется он.

— Не дождется? Почему?

— Генэнт…

Проклятье! Эта болезнь — генетическая энтропия — была бичом нашего мира. Фактически, единственной и неизлечимой. Оставшиеся ученые считали, что происходит она из-за истончения Покрова, но это не точно. У болезни не было даже описанного течения, просто в какой-то момент геном начинал идти вразнос. И за несколько месяцев человек превращался в груду мяса или высушенный скелет. Но еще раньше — сходил с ума от боли.

— Давно? — только и спросил я.

— Четырнадцать дней, как диагностировали.

— А через других Кочевников никак?

— Сам же знаешь, у тех, кто уже интегрировался, очередь на годы. — даже через то, что нельзя назвать расстоянием, я различал печаль в голосе Эрики. Уний ведь был практически своим. — Мы с ним разговаривали на днях. Вспоминали детство…