Время выбора II (СИ) - Босин Владимир Георгиевич "VladimirB"
В течении следующих дней я приучал жену к себе. Так на завтраке накрывал её ладошку своей рукой. При встрече касался ненароком её плеча, а сегодня прижал в углу и поцеловал. Всё это я делал как бы в шутку, не форсируя. И когда она стала правильно реагировать, решил что хватит издеваться над собой. Сейчас мысли стали крутиться только вокруг этого. Перед ужином шепнул жене, что сегодня навещу.
За столом Анна необычайно серьёзна. Но радует, что раньше она смотрела в сторону, куда угодно. А сейчас поглядывает на меня. Прасковья, зараза, всё понимает. Только бровями играет, ехидно бросая на меня взгляды.
Но всё-таки Проша умница. В опочивальне жены накрыт столик. Там красуется пара бутылок разного вина, сырная нарезка и фрукты.
А вот супружницы нет. Я как идиот припёрся весь такой из себя возвышенный. А комната то пуста. Сел в кресло и расслабился. Постарался думать о высоком.
Анна вошла в комнату, мазанула по мне взглядом и подойдя к столику налила мне бокал красного вина. В ответ я налил во второй бокал и протянул ей. Немного расслабляющего не помешает.
— Ой, — отпив глоток она скривилась. Видимо непривычная, сейчас женщинам спиртное не предлагают. На супруге что-то типа пеньюара, он немного распахнулся и я облизываю взглядом чистую кожу от шеи и ниже. Не видны подробности, но фантазия дорисовывает соблазнительную грудь. Под верхней рубахой у неё нечто прозрачное и невесомое. Так и тянет изучить немедленно.
Воспользовавшись тем, что Анна встала, я заграбастал её руку и усадил жену к себе на колени. Наконец-то она в моей власти. Рука сразу же нырнула под верхнюю рубаху и нащупала животик. Пока я жадно целовал губы, успел добраться и до груди. Как славно, что сейчас нет лифчиков. Волшебная мякоть удивительно удобно легла мне в руку. Оставалось только поиграться сосками.
Я не торопился, к чему все усилия, если она сейчас опять замкнётся. А вот когда женщина горячо задышала и реагируя на ласку груди сама нырнула ручкой ко мне, я понял, что пора.
Утро встретил в опочивальни жены. Её уже не было рядом, но я с удовольствием вспомнил произошедшее ночью и замурлыкав как кот от сметаны, развернулся на другой бок и опять заснул. Надо же восстанавливать потраченные в таких количествах силы.
Завтрак был поздний по вполне понятным причинам. Ел в одиночестве, рядом порхали Прасковья и Анна. Обе уже позавтракали, а супруга сейчас кормила мужа. Прасковья, заметив, как Аня будто случайно касается меня, вышла.
Тогда я отодвинул блюдо с вкуснейшими сырниками, политыми сметаной и притянул жену.
Её губы вкуснее, тем более она так мило краснеет, но не мешает моей руке забраться к ней под юбку.
Сырники пришлось доедать через полчаса уже остывшими.
Вот такой медовый месяц у нас приключился.
Больше того, следующую ночь я опять не спал один, и следующие тоже. Причём инициатива была обоюдная. Чувствуя — быть вскоре ещё одной ляльке.
Вернувшись в город я развил бурную деятельность, соскучился по работе. Каждый день устраивал вылазки в город. Народ постепенно привык ко мне и перестал остро реагировать. Да останавливались и кланялись. Но ведь в первые разы я просто блокировал центр города своим появлением.
Меня интересовала торговля и возможность выйти на этот рынок. Денег всегда мало, а проектов в задумке хватает.
Дома «лучших» людей стоят вдоль берегов Волги и Которосли, ориентируясь именно на воду. Если я заведу здесь недвижимость, то именно в этой части Городской сотни. Здесь хоромы стоят в центре участков, подальше от дороги. Обширные дворы, как правило, заняты погребами, людскими, поварнёй и огородом. Всё это превращало хоромы в большой курятник. Зато к улице такие дома выходили подсобными помещениями, отгораживающими барское жильё от шума и грязи. А если прикупить пару подобных участков, то можно построить недурственный дворец.
Вдоль Медведицкого вала до Спасского монастыря идут торговые ряды. Здесь порядка 650 лавок, на берегу многочисленные лабазы и кладовые для приезжих купцов. Здесь же две таможенные избы и денежный двор. Близ Углических ворот у восточной стены Спасского монастыря раскинулась гигантская базарная площадь, рынок съестных припасов, обжорные ряды. Чуть далее дворы «государевых» дел — воеводская, губная, съезжие избы, кружечный и земские дворы. Близ Спасского съезда у Зелейных ворот расположены правительственная изба и откупка. В приказной избе сидит дьяк Микифор Великосельский, с которым я уже имел честь пообщаться. Здесь хранят государевы грамоты, приходные и расходные книги, росписи податей, сами сборы и казну. Изба делилась на столы — денежный, судный, сыскной, памятный и другие. Тут заседают 14 подьячих, под ними 22 площадных подьячих, два пристава и 13 рассыльных. Помощниками воеводы являлись приказчики и объезжие головы. Воевода осуществляет административно-полицейский надзор, обладает финансовыми и военно-административными функциями.
Ну а я заставлю его немного понервничать. Мои опричники собаку съели на проверках. Авось да накопают компромата на милейшего господина Костяева. А мне же легче потом будет с ним работать, держа за мягкое подбрюшье.
Самоуправление было представлено в виде губного и земского. Возглавлялись старостами. Дела в них вели двое подьячих в земской и 2 дьячка в губной избах.
Грязные производства типа кузнечного и различные мануфактуры размещены со стороны Ямской и Коровницкой слободок. И мне понравилось, что они сосредоточены в своеобразной промзоне. Оставляя остальную часть города относительно чистой.
Для взимания торговых пошлин стояла таможенная изба с шестью подьячими. Винная монополия только через кружечный двор, где было два целовальника.
Погружение в местную жизнь я закончил, получив приглашение к английскому двору. Здесь также имелись голландский и немецкий дворы. Но бриты устроились покруче. У них даже имелась внутренняя гавань для своих судов. Мистер Эдвард Симмонс, местный торговый глава с удовольствием провёл меня по своему хозяйству и даже дал в честь меня званный обед. При этом он не постеснялся преподнести мне небольшое подношение в виде заманчиво позвякивающего мешочка. Вместо меня его принял мой помощник Зубов.
— Верни и извинись, типа принц не будет мараться с этим.
Я далеко не юноша и понимаю, что взятки — это абсолютно легитимная форма общения между власть имущим и теми, кто хочет добиться привилегий. Берут все, включая моего царственного братца, только названия подношений отличаются. Ну и конечно вопрос в сумме. Для того же Дмитрия Зубова сто золотых гиней — это очень большая сумма. А для меня — это даже неловко говорить. Тут ведь как, возьмёшь мало, уважать не будут.
Англичанин всё понял правильно и мне вернули мешочек с 400 золотыми монетами. Я улыбнулся мистеру Симмонсу и в общем предложил обращаться. Если что, а лучше не делать этого. Потому что тоже будет не бесплатно.
Разумеется другие иностранцы заторопились выразить мне своё почтение в виде приятного на слух звона золота.
Глава 3
Когда мне сообщили, что ко мне приехал царёв гонец, я приказал его пропустить. А теперь вот прогуливаюсь по монастырскому двору и анализирую письмо брата.
А он в начале письма лицемерно расписал, как переживает за меня, интересуется как я устроился на новом месте. Потом немного передал последние события в политической жизни. Пожалился на противостояние с Думой и советовался по поводы денежной реформы.
Самое интересное для меня было в конце. Государь предлагал мне принять наших сестёр. И это заставило меня напрячься.
Что его подвигло к этому? Царевны априори невыездные, рождаются и умирают во дворце. Если не повезло выйти замуж, тогда только прозябание на женской половине дворца. Где томятся женщины ещё предыдущего поколения. Вот такая реальность.
С моей средней сестрой Анной я обговаривал возможность её приезда ко мне. Но она моя давняя наперсница и помощница. А сейчас ещё и реально руководит «приказной» школой. Мы обсуждали, как подвигнуть брата отпустить её ко мне.
