Наемник пионерки Скворцовой 2 (СИ) - Кисличкин Михаил

Однако, несмотря на эти соображения, раньше Илья был уверен, что Мелькор своих людей бережет. Считал, что его создатели Пузырю дороги и в обиду он их не даст, а всегда поддержит. Защитит и поможет, наградит и возвысит. И поэтому парень был готов служить ему изо всех сил, как верный вассал. Да и почему бы не послужить честно тому, кто тебе помог в трудную минуту? Почему бы не быть верным тому, кому на тебя не наплевать и кто за тебя и твоих друзей станет горой? Не самый же плохой вариант… в этой жизни он крайне редко встречается. Ради кого и чего жить, если не ставить перед собой целью существования крайности, вроде чистого альтруизма в пользу сирых и убогих или наоборот — верчения всех окружающих на нефритовом жезле ради личной выгоды? На кого опереться? Кто еще в этой жизни тебя не сдаст при малейшей выгоде, и не выбросит как использованный презерватив? Государство? Эх… Работодатель? Вообще смешно. Коллектив? Жена? Еще смешнее, ждать от женщин любви и верности может только идиот. Бывшая женушка и Ника это наглядно разъяснили и показали…

А теперь выходит, что и Мелькор предал. Воспользовался ими и сдал, когда это стало выгодно. Да, он говорит, что все под контролем и их вернут из КСН через пару недель, не тронув и пальцем. Говорит, что они послы и доверенные лица и в случае чего можно просить помощи у кольца… Но нельзя же быть настолько наивным, чтобы верить всему, что тебе говорят! Не бьется вера в доброго Мелькора с фактами. Какие они послы? Все последние переговоры с коммунарами Пузырь проводил без Ильи, лишь ставя его перед фактами и принятыми решениями. Толку от таких послов ноль. Кольца? Вообще непонятно как они работают и зачем нужны, Мелькор не нашел времени и желания ответить на этот вопрос. Очень возможно, что это аналог рабских ошейников. Нет… надежда, конечно, не потеряна. В лучшем случае — они почетные заложники, выданные коммунарам как гарантия Пузыря в некой сделке. Вот только это означает, что они актив, которым можно в случае чего пожертвовать. Или же сама сделка с коммунарами настолько ценна, что Мелькор готов рискнуть даже своими дорогими создателями, потому что это вопрос их общей жизни или смерти. Но если так, то почему он ничего не объяснил Илье, а трепался про какую-то командировку? Он Илью за идиота держит? Не… скорее всего, их просто сдали. Видимо, боеспоспособность их отряда показалась Пузырю низкой, а сейчас он достаточно усилился. Вот он и избавился от уже ненужного актива, подмаслив новых союзников. И никуда особо не денешься. Тупо бежать — не вариант, надо выкручиваться с умом…

Пока Илья размышлял, отряд свернул на Трамвайную улицу и коммунары подошли поближе к людям Мелькора, держась совсем рядом. Трое из них вышли вперед, а Борис с Натальей следовали сзади, словно конвоиры. Что, по мнению Ильи, было недалеко от истины. Все вместе они перешли по пешеходному переходу на другую сторону дороги, повернули на Старокубанскую улицу и оказались у небольшого длинного пруда, на берегу которого находился узкий вытянутый сквер с голыми осенними деревьями. Утром рабочего дня он был почти безлюден, если не считать пары прохожих, выгуливающих собак на его противоположном конце.

— И… куда дальше? — спросил Илья Бориса, остановившись.

— Идите прямо по дорожке через сквер, — пояснил тот. — Уже скоро. Переход готов и ждет нас.

— Ладно.

Илья прошел по старому потрескавшемуся асфальту с полсотни метров и вдруг увидел, что впереди вовсю дрожит воздух, как в сильную жару над раскаленным асфальтом. Сделал еще несколько шагов и все вокруг вдруг резко изменилось: прохожие с собаками куда-то исчезли, очертания деревьев вокруг и домов за ними стали размытыми и нечеткими, слившись в одно целое как на картине импрессиониста, а дорожка наоборот стала четко видна в мельчайших деталях. Она вела словно мост через размытый мир прямо в колышущееся белое марево впереди. Парень поневоле замедлил шаг, но Борис подбодрил его.

— Смелее, парень. Шагай прямо и не теряй равновесия.

— Знаю. Не в первый раз, — мрачно ответил Илья и сделал еще несколько шагов вперед, после чего в его глазах потемнело, а земля ушла из-под ног.

Вокруг царила весна. Примерно первая декада мая или чуть позже, — Илья это сразу понял по нежно-зеленой, только проклюнувшейся листве ближайшей березки, недалеко от которой он которой очутился. Береза росла не одна — на опушке рощи справа от парня их было примерно с десяток, а далее поднимался стеной просторный сосновый бор. Вокруг расстилался луг с молодой травой, далее за ним, слева — небольшая речка, — отметил парень, оглядываясь. Под ногами широкая прямоугольная дорожка из серого, чуть пружинящего под ногами покрытия, на которой стоял весь их отряд. Чуть позади, по обеим сторонам дорожки возвышаются две высокие решетчатые мачты, увенчанные сверху большими мерцающими шарами, похожими на гигантские ультатоны. Метров через сто впереди по пути — еще одна такая же пара башен, завершающая дорожку. И несколько человек в знакомой тяжелой броне и с оружием. У задней пары башен, кстати, тоже стоят трое вооруженных бойцов.

— Где это мы очутились, народ? — первым открыл рот Леха, оглядываясь по сторонам. — На турбазе «Лесной Хутор»?

— Надо же, почти угадал, — фыркнула Катя. — Мы на запасной точке переходаспецбазы Пионерского Движения «Светлый Бор». Я отсюда отправлялась в Краснодар.

— А это комитет по встрече дорогих гостей? — показал Илья на вооруженных людей.

— Вроде того, — вздохнула пионерка.

— Хлеба и соли на рушнике что-то не видать, — заметил Леха. — Недоработочка…

— Пойдем, аборигены, — подал голос Борис. — Не надо занимать стартово-приемную полосу без нужды. Нас уже ждут…

Дальше все было просто и быстро. Сошедших с дорожки спецназовцев и отряд Ильи подошедшие к ним встречающие без лишних слов освободили от груза, забрав у них рюкзаки и сумки. Илья было пытался объяснить, что у него в рюкзаке ничего крамольного нет, только пара комплектов сменного белья, продпаек и мыльно-рыльные принадлежности (броню и оружие общими решением отряда решили оставить в пузыре), но никакого эффекта это не произвело. Короткое «не положено» и «вам новое выдадут», вот и весь ответ.

Затем их вывели по лугу к дороге со странным покрытием — вроде бы асфальтовым, но с каким-то жирным резиновым блеском. Материал выглядел удивительно однородным на вид, как будто эту дорогу уложили на землю с одного готового рулона. Ждать долго не пришлось — почти сразу бесшумно подкатили три округлых микроавтобуса с зализанными формами и наглухо тонированными стеклами. Больше всего Илью поразили их колеса — они были не круглыми, а сферическими, похоже, машины были способны перемещаться без разворота сразу в любом направлении. Внутри первой из машин оказался пассажирский отсек с креслами, в которые людям Мелькора и предложили сесть. Ехали минут пять, но куда именно — совершенно непонятно. Окна оставались темными изнутри, с кабиной водителя сообщения не было. Звука мотора при движении Илья не слышал, видимо транспорт был электрическим. А может и нет, кто его знает…

Вышли бывшие наемники у белого каменного дома, напоминавшего то ли замок, то ли большую барскую усадьбу. От увенчанного куполом со шпилем четырехэтажного центрального корпуса, с высоким первым этажом и парадным входом с колоннами, направо и налево шли полукруглые, двухэтажные, изгибающиеся на манер крепостных стен и затем смыкающиеся крылья-пристройки, образуя круглый внутренний дворик, диаметром около ста метров. Отряд Ильи под конвоем из двух вооруженных человек в броне провели по этому дворику к центральному корпусу, но вошли они не через главный вход, а в какую-то боковую толстую металлическую дверь, откуда сразу попали в короткий коридор, ведущий к грузовому лифту. Дальше был недолгий спуск вниз, новый глухой белый коридор, а затем люди Мелькора оказались в квадратном зале с лавками, металлическими шкафчиками и отгороженным непрозрачной ширмой углом. Там их встретил мужчина в белом медицинском балахоне с капюшоном и с закрытым полупрозрачной маской лицом.