Я вам что, Пушкин? Том 1 (СИ) - Рубин Ричард

Аудитория тем временем опустела. Последней ушла Нацуки, напоследок пробуравив меня острым взглядом до самых кишок. Долго она мне все грешки припоминать будет, ой долго. Но ничего, решать проблемы надо постепенно.

— Моника, — подошел я к главе нашей маленькой секты, — найдешь для меня еще пару минут? Разговор есть.

— Я предполагала, что ты захочешь видеться почаще, Гарик, но не думала, что так скоро, — проворковала она, устраиваясь на парте.

— А я без шуток говорю, — не поддался я, — сегодня ночка та еще была.

— Что произошло? — посерьезнела Моника. Надо отдать ей должное, в рабочий режим она умела переключаться здорово. По щелчку. Мне бы такой тумблер не помешал, ей-богу.

— Когда я вернулся от Саёри и лег спать, мне приснилась…. если честно, полнейшая дичь. Я был здесь, в аудитории ночью. Сидел на том же месте, что и в первое собрание. И из кладовки появилась Юри. Только не та, которая с нами сейчас, а поехавшая, из второго акта… что смешного?

— Прости, — подавила улыбку Моника, — никак не могу привыкнуть к тому, что теперь про сценарий знаю не только я. Продолжай.

— Я хотел свалить оттуда, но не смог, — пояснил я, — все тело будто парализовало. Ну, знаешь, как от сонного паралича… хотя хз, он у вас тут бывает вообще? Ты знаешь, что это за штука?

— Гарик, я же не вчера родилась, — с упреком сказала моя собеседница, — и потом, когда в промежутках между «постановками» паришь в пустоте, это вполне тянет на внетелесный опыт. Ну и что там Юри?

— Напоила меня какой-то гадостью и начала про нашу вечную любовь рассказывать. Знаешь, она на самом деле капец как убедительна в амплуа яндере! Потом еще и нож достала…

Рассказывать про то, что еще вытворяла наша общая подруга, я не стал. Вдруг Монике эти откровенные детали не понравятся. Обидится еще на Юри, а та, добрая душа, ничего не поймет и будет терзаться, где же она накосячила.

— Я пытался сбежать, а потом появились Саёри и Нацуки. Обе дох… то есть мертвые — за одной петля волочится, у другой шея свернута так, что голова назад смотрит.

Моника скрестила руки на груди.

— Звучит как обычный кошмар. Не переживай, Гарик, со всеми бывает, — сообщила она, — хочешь шоколадку? Уровень сахара в крови надо периодически поднимать.

— Да нет, спасибо, — отмахнулся я, — я не из-за кошмара испугался вообще-то, хотя он тоже не очень приятный. Штука в том, что сегодня, прямо перед обмороком, когда мне стало хреново, я видел эту комнату снова.

— В каком смысле «видел»? — спросила Моника.

— Не знаю, — пришлось признать мне, — это сложно объяснить. Как будто они обе существовали в одно и то же время. Представь, что ты стоишь и щелкаешь выключателем лампочки. Щелк — свет горит. Щелк — и темнота. Вот так же и здесь. Я попеременно видел и обычную аудиторию, и кошмарную.

В аудитории (обычной, не кошмарной) воцарилось молчание. Моника соскочила с парты и направилась к… кладовке, в которой хранились манга Нацуки и чайный набор Юри. Взяла пластиковый кувшин с остатками воды, выплеснула их в горшок с одиноким неизвестным растением (я бы сказал, что это фикус, но скорее всего, ошибся бы — для настолько не шарящего в ботанике человека все, что не похоже на кактус, будет фикусом). Потом вернула кувшин на место и выглянула в окно. Я терпел, хотя меня самого там дожидалась Саёри. Мог бы уйти и даже имел на это право, но уж больно у Моники был вид серьезный и задумчивый.

— Буду честна с тобой, Гарик, — наконец произнесла Моника, — ты меня озадачил.

— Чем? — удивился я.

— Я не знаю, что это может быть.

Да уж, для человека, который много лет играл тут в архитектора реальности, она удивительно… бесполезна, что ли. Хотя нет, нельзя измерять людей по их полезности. Это верный путь в тираны, диктаторы и продакт-менеджеры.

— Спасибо, Моника, — не удержался я, — все разложила по полочкам. Твои советы просто бесценны!

— А что ты ожидал услышать? — она даже обиделась, — я в первый раз с тех пор, как получила… прозрение… живу в мире, который работает на полную мощность. К тому же с другим настоящим человеком внутри.

— Про девочек не забывай, — напомнил я.

Она смутилась.

— Да, точно. Но я правда не знаю очень многого. Как реагирует твой мозг на то, что ты очутился здесь и не в своем теле. Как на это реагирует сценарий, который изменяется буквально на ходу. Что сейчас делает тот, у кого в руках консоль… Слишком много неизвестных в этом уравнении, Гарик. Прости, — Моника покачала головой, — паршивый из меня президент.

Ну вот зачем, зачем она так делает? Чувствую себя сейчас последним подонком.

— Нормальный, — заверил я, — научишься еще. Однако кое-что меня все-таки беспокоит. Кошмары — это ху… кхм, ерунда. Но вот внутренности выплевывать и в коматоз уходить мне че-т совсем не понравилось. Не хочу еще раз это пережить.

— Понимаю, — согласилась Моника, — все были просто в ужасе. Я думала, Юри удар хватит, Саёри разревелась, а Нацуки…

— А ты? — спросил я тихо.

Она отвела взгляд, снова уставившись в окно.

— Я тоже переживала за тебя. Доволен?

— Не веди себя как цундере, тебе совсем не идет.

В ответ она поджала губы и нахмурилась. Как же это умилительно.

— К тому же, — продолжил я, — твою дере-сторону я уже видел, так что притворяться нет необходимости.

— Ты многого еще не видел, Гарик.

И от того, как это было сказано, внутри меня заклокотали не совсем чистые помыслы. Черт возьми, я как никогда стал понимать Дэндзи, яростно симпившего по Макиме.

(слушай, может, ну его на хер, этот киновечер, пригласи Монику куда-нибудь на МИНДАЛЬНЫЙ ЛАТТЕ. только не в ту расфуфыренную харчевню)

Идея прекрасная. Но если я кину Саёри, то буду очень паршивым другом. Уж не знаю, каким был главный перс до меня, но позарез нужно стать лучше него. Так что еще одна свиданка может подождать.

— Послушай, — подошел я к Монике и слегка коснулся тыльной стороной ладони ее щеки.

— Да? — она опешила, но отстраняться не стала.

— На самом деле весь день сегодня собирался тебе сказать, но сама понимаешь, как все получилось…

— Я вся внимание, — выдохнула Моника. Глаза поблескивают, губы чуть приоткрыты…

Хм, она же вроде говорила, что любит, когда я проявляю инициативу. Что ж, сейчас самое время ее проявить.

— Одолжи денег до завтра. Надо еды купить, а я карточку посеял.

В этот самый момент Моника выглядела так, будто я переехал автобусом ее любимого карликового шпица. Прямо-таки оскорбленная невинность. Что уж тут поделаешь — не удержался. Не будет впредь включать «мастера соблазнения».

— Дурак ты, Гарик, — резюмировала глава литературного клуба, — и ничем этого не исправить.

— Прости, конечно, — отозвался я, — но моя голодная смерть вряд ли входит в твои планы. Все-таки этот местный мужчина — первый и пока что единственный контакт с реальным миром.

— Какой же счастливый билет я вытянула, — проворчала Моника, извлекая из сумки изящный кожаный кошелек, — держи.

Она протянула мне не менее счастливый билет. Вернее, три билета. Приятно хрустящих купюры. Надо же, а мое предположение насчет финансовой состоятельности оказалось вполне верным.

— Ни в чем себе не отказывай, — напутствовала Моника, — и, кстати, я бы на твоем месте позвонила в банк и заблокировала карточку. Долги в этом мире теперь уже тоже отнюдь не виртуальные. Будет весьма обидно, если… неигровой персонаж обнаружит твою кредитку и купит, например, телевизор во всю стену, не находишь?

Такая перспектива действительно не радовала. Хотя игра длится всего-то около недели на каждый основной акт, надолго здесь не задержусь, а остальное — проблемы Гару. Или ГП. Или как его там.

— Спасибо, Моника, ты чудо, — рассыпался я в похвалах, — чувствую себя жиголо при состоятельной супруге, черт возьми.

«Супруга» сверкнула глазами.

— Долг придется отработать, Гарик. С процентами. А теперь ступай уже наконец. Мне уже пора закрывать аудиторию.