Св Са - Выродок из рода Ривас
После занятий меня выловили мои секунданты и изложили окончательные условия дуэли. Она состоится в среду, в восемнадцать тридцать. Оружие — рапиры. Судьёй согласился стать муж Софии, родовитый Эдвин Конрад. Как оказалось, в молодости (сейчас ему около пятидесяти лет, он почти на двадцать лет моложе Софии) он был знатным бретером и даже был чемпионом Оногурии по магическому дуэлингу.
После выполнения своих обязанностей секунданта на сегодня, родовитая Грета со смехом рассказала о поведении Дуйсбурга во время послеобеденных занятий. Он настолько явно преследовал Александру, что та даже пожаловалась на это учителю и тот был вынужден отреагировать. Воспользовавшись подходящей темой, я постарался выяснить, что связывает Дуйсбурга с каждым из его группировки. К разговору присоединился Франц, который, оказывается, мог дать окружающим довольно меткие, хотя и немного едкие характеристики. По итогу у меня получилось следующее:
сам Дуйсбург — довольно таки умён и со способностями, хотя ему и мешает его бешеный темперамент;
Франк — исполнитель, тянущийся за лидером, не желающий сосредотачиваться на том, что кажется ему неинтересным;
Марта — «вечно вторая», недовольная тем, что Дуйсбург не оставил замок, вынуждая её терпеть себя над ней ещё год, хотя в новой ситуации — самый преданный его сторонник;
Александра — Дуйсбург с самого начала объявил её своей и она до последнего времени не возражала, но никогда не выглядела особенно довольной этими притязаниями;
Сьюзен — до замка была лучше знакома с Мартой, вот и пошла за ней.
Мы ещё немного поболтали, пока я не почувствовал сухость во рту и головокружение. Поспешно распрощавшись с детьми, я поспешил к благородной Анжеле, испытывая непонятную лёгкость при ходьбе, как будто стал весить в два раза меньше, подозревая всё, что угодно: от приступа лихорадки до отравления. Уже поднимаясь по лестнице я сообразил, где я недавно слышал такие симптомы: сухость, головокружение, лёгкость. Это были симптомы подступающего выброса! Я слышал их не далее, как сегодня, когда «начинающая» группа отвечала заучиваемый материал!
Перейдя на бег, я ворвался в свои покои и заскочил в комнату с усиленной защитой, специально предназначенную для таких случаев. Это было небольшое помещение без окон и какой-либо мебели. Я уселся прямо на пол в центре комнаты и сосредоточился на происходящем внутри меня.
Моё, средоточие, являющееся местом нахождения моего резерва, в обычном состоянии представляющее из себя шарик пушистого света, ритмично пульсировало, то увеличиваясь в размере в четыре — пять раз, то возвращаясь к исходному размеру. Каждая такая пульсация сопровождалась сильными потоками энергии по моим энергоканалам. Не рассчитанные на такое давление, они начали разрушаться. За минуту, которую я, как завороженный наблюдал за этой картиной, частота пульсации немного возросла.
Я испугался, что дальнейшие воздействия полностью разрушат мою, с таким трудом создаваемую энергосистему и я постарался удержать энергию внутри средоточия. Тут же пришла боль. Болело всё, каждая кость и каждая мышца. Боль нарастала, но я продолжал удерживать энергию внутри, поскольку видел, что мои усилия приносят плоды. Энергосистема не только прекратила разрушение, но и стала развиваться со значительно большей скоростью, нежели она развивалась во время моих занятий. Эта мысль помогала мне пережить боль.
Мне показалось, что схватка с болью длится несколько часов, хотя позднее я смог приблизительно вычислить длительность выбросов — не более двадцати минут. Боль прекратилась резко, как отрезали. Осталась лишь фантомная боль, вызванная, как я понимаю, моим сопротивлением. Я не выдержал и со стоном повалился на пол.
Через небольшой промежуток времени я встал и поплёлся в ванную, поскольку моя одежда была в состоянии «хоть выжимай». Обмывшись и переодевшись, я устроился в кресле и постарался подвести итоги первого выброса.
Средоточие опять стало ласковым шариком, полностью послушным моей воле. Каналы выросли и окрепли. Мало того, наибольшее развитие получили каналы, связывающие средоточие с мозгом, то есть те, которые отвечают за высшую магию. Ну и напоследок — моя идея развития резерва за счёт выбросов полностью себя оправдала — после первого же выброса мой резерв стал три целых, восемь десятых единицы. С учётом того, что выбросы, в среднем, случаются раз в два месяца, мой резерв к первой инициации должен превысить резерв того же Дуйсбурга после неё.
* * *Уже поздно вечером, после всех дневных событий я сообразил, какую ловушку мне расставил Дуйсбург. Если бы я вызвал его, господин Руж, заботясь обо мне, рассказал бы всем присутствующим, что я не могу ещё полноценно сражаться и Дуйсбург легко мог отказаться принимать мой вызов на дуэль, но я ходил бы оплёванным! Однако, поддавшись своей импульсивности, он сам оказался в ловушке. Он не мог отказаться от дуэли, мотивируя это моим нездоровьем, поскольку официально не был осведомлён о моих проблемах. Однако, если его под клятву спросят о том, знал ли он об этом факте, он будет вынужден ответить положительно. С учётом того, что смертельный исход дуэли между несовершеннолетними практически невозможен (они идут на тупом оружии, голова защищена отдельно), он оказался в проигрыше в любом случае. Выигрыш Дуйсбурга будет воспринят как противоречащий чести. Не говоря уже о том, что он, зная о нездоровье соперника, вызвал его. Ну а проигрыш вообще уничтожит всякое подобие репутации Дуйсбурга.
Глава 17
С утра меня ожидал уже знакомый класс на урок естествознания.
Как я и подумал ещё вчера, под этот предмет был отведён угол с мыслепроектором. Завтракал я вместе с учителем Бернардом в комнате, смежной с «моим» классом. После завтрака я дождался, пока он активирует серебряное блюдечко, из которого на меня смотрел старик с длинной седой бородой — благородный Марко де-Бейкелар, преподаватель факультета естествознания. После представления начался урок. Учитель Бернард повесил на стену большой лист бумаги и я окаменел.
Я впервые увидел карту мира. Это был тот же мир, что и мир графа Ашениаси. Те же очетания материков, те же острова, даже горы и реки находились практически на тех же местах. Но было одно фундаментальное отличие. Я уже говорил, что жил в Империи — самом сильном и могущественном государстве мира. Если смотреть на эту карту, то сейчас я находился где-то в районе западной границы Империи. Но вот центральных районов Империи попросту не было! Восточнее реки Вислы, которую я даже вроде бы узнал, и севернее большого Кавказского хребта расположилось белое пятно, отложенное точно по параллелям и меридианам. На востоке оно упиралось в Великий океан. Неестественно прямые линии просто таки кричали о том, что к природе этот феномен никакого отношения не имеет.
Немного придя в себя, я разразился градом вопросов. К моему глубочайшему сожалению, ответов на них я не получил. Данная область называлась (и являлась по сути) «терра инкогнита». По границе данной территории шла полоса никогда не рассеивающегося тумана. Если кто-нибудь рисковал войти в него, то в лучшем случае через несколько дней или недель он выходил обратно совсем не в том месте, где заходил. Из рассказов таких «счастливчиков» о самой территории «в тумане» ничего нельзя было понять. Вокруг — туман, даже под ногами. Ты идёшь или находишься на одном месте — безразлично. Огонь в тумане разжечь нельзя, никакие заклинания и артефакты не действуют. Если ты отошёл от места буквально на несколько шагов — снова ты это место не найдёшь. Большинство же ушедших «в туман» так никогда и не вернулись. У некоторых народов даже была традиция хоронить в тумане, однако она не получила широкого распространения из-за большой естественной убыли могильщиков. На мой вопрос: «А как давно существует эта область?» последовал совершенно убийственный ответ: «От начала времён».
Когда поток моих вопросов иссяк, урок продолжился. К его окончанию я уже имел общее представление о различных странах, имеющихся в мире и даже заслужил похвалу от благородного Марко де-Бейкелар. Он сказал, что тот объём знаний, который я усвоил за этот урок значительно превышает тот, который способен усвоить обычный неуч и бездельник, по недоразумению зовущийся студентом Льежского университета. Судя по взгляду, который он при этих словах бросил на учителя Бернарда, имя, по крайней мере одного «неуча и бездельника» я знал. После урока я направил свои стопы на чистописание.
Я пришёл на перемене и оказался сразу же окружён «своей» компанией, которые беспокоились за меня после того, как я не явился на ужин. Мне удалось снять все вопросы, рассказав, что у меня был магический выброс, после которого я слишком сильно устал, чтобы куда-то идти. Сам факт выброса я не счёл нужным скрывать, а вот о моих экспериментах во время оного я никому не собирался рассказывать.
![Екатерина Русак - Забытая Атлантида[дилогия ; СИ]](/uploads/posts/books/262837/262837.jpg)
