Злата. Жизнь на "Отлично!" 4 (СИ) - Коробочка Александр

— Злат… — услышал я голос «ого-го директора», вернувший меня в реальность.

В гостиной образовалась легкая и приятная суматоха, ибо родители Елисея, раздевшись в прихожей, уже переместились туда.

— … иди к нам!

— Иду! — радостным голосом и с трескающейся от улыбки физиономией, ответил я, направившись в гостиную.

Сегодня никаких странностей! Злата — самый обычный подросток! Беспроблемный! Такой мою Злату должны будут запомнить те, ради кого и устраивается сегодняшний вечер, ибо сомневаюсь, что на свете найдется много родителей, у которых факт наличия «готового» ребенка у невесты сына вызовет щенячий восторг. И нет никаких причин думать, будто бы родители Елисея относятся к столь редкой категории граждан. Нельзя допустить того, чтобы эти мои некровные родственники (если свадьба не сорвется, конечно), испытали сегодня негатив по отношению ко мне, ибо первое впечатление уже не исправить. А мне оно надо, чтобы из-за моей персоны начался перманентный конфликт между маман и родителями ее мужа, которые станут постоянно капать на мозги «ого-го директору»? Каким бы «кремнем» он ни был, но вода камень точит, а для моего собственного «светлого будущего» важно, чтобы этот брак не только состоялся, но и был крепок. «Первая ступень», разгонная, так сказать, в мою «жизнь на отлично!».

— А вот, значит, и Златочка, о которой столько разговоров было! — сказала родительница «ого-го директора» (я ее уже видел на фото).

Кареглазая пышноволосая брюнетка, довольно высокая. Ей что-то в районе шестидесяти лет, на глазок. Несмотря на не самый юный возраст, обладает весьма точеной фигурой. Красива. Очень ухожена, дорого и со вкусом одета. А вот косметики на ее лице совсем немного, и вся, что есть — в тему.

— Столько разговоров? Надеюсь, я ничего такого не натворила… Меланья Федоровна, Вениамин Денисович…здравствуйте! — поздоровался я с родителями Елисея, и на меня накатило такое чувство…ностальгия, прямо как тогда, возле «клюшки».

— Только хорошее слышала, Златочка, только хорошее. — произнесла Меланья, улыбнувшись мне.

И если мать «ого-го директора» оказалась весьма приветлива по отношению ко мне (внешне, по крайней мере), то его отец…безразличен, пожалуй, но без явного негатива. И это уже хорошо!

Поздоровавшись в ответ, Вениамин и «ого-го директор» отошли в сторонку. Активно обсуждают чего-то.

Его жена, перекинувшись со мной еще несколькими «фразами вежливости», взяла под локоток маман, после чего они, о чем-то шепчась, уселись на диван.

Я же, оставшись в одиночестве, рассматривал живые экспонаты, если можно так выразиться, эпохи уже давно почившего в бозе СССР.

Он — хорошо так за семьдесят, хотя и весьма крепок (на вид) для своего возраста. Совершенно точно — советский номенклатурщик. За почти тридцать лет постсоветской эпохи этот образ из него совершенно не выветрился. Скорее всего, работал в МПС, потому то и сын связан с «железкой».

Она — просто архетипичнейшая «правильная девочка из хорошей советской семьи». Наверняка неплохо знает один или несколько языков, а также играет на каких-нибудь музыкальных инструментах. И вероятнее всего, по настоянию родителей выскочила (удачно вышла, вернее) в восемнадцать лет за уже довольно взрослого и успешного советского карьериста.

Этот образ из нее также ни черта не выветрился. Что, впрочем, не удивительно, мы же все родом из юности. С ней нужно держать ухо особенно востро, ибо она явно станет судить обо мне (да и о маман тоже…особенно о маман!) по себе, а также по своим идеалам, сформировавшимся как раз в те далекие годы. И если мы только посмеем не соответствовать им… Плюс маман в ее глазах — «перестарок с прицепом», а ведь у родительницы Елисея стопудово имеется на примете молоденькая «правильная девочка из хорошей семьи» (не удивлюсь, если даже и не одна). Впрочем, если ее сын дожил до сорока с «хвостиком» лет, и мамашка не сумела-таки женить его на «правильной девочке», то…

Позже.

Маман готовить не любит — факт. Однако умеет, и не просто умеет, а делает это превосходно — тоже факт! — подумал я, таская с кухни в гостиную все то, что было приготовлено для сегодняшнего ужина. — Хотя, возможно и скорее всего, не силами одной только маман, ибо, учитывая метраж дома, наверняка наличествует еще и помощница по хозяйству. Не может ее не быть, ведь дом рассчитан на довольно большую семью (если строился «ого-го директором», то явно на перспективу), и убираться здесь одной лишь хозяйке, которая к тому же едва-едва здесь появилась — врагу не пожелаешь. Вернее, как раз таки врагу и пожелаешь.

Ужин.

Пока мы не добрались до чая…до торта…до двух тортов точнее, ибо и маман приготовила торт, и родители Елисея также притащили с собой торт ручной работы (скорее всего, Меланьи шедевр)…ничего особенного не происходило. Взрослые общались, практически не обращая внимания на мою Злату.

— Злат, сделай милость, расскажи, как ты проводишь свой досуг? — внезапно обратилась ко мне Меланья, самолично отрезав для меня кусок торта. — Я слышала, что твоя бабушка работает в «художке». Ходишь туда?

Как ты проводишь свой досуг… — повторил про себя я, а затем на ум мне совершенно не в тему пришли книжки про попаданцев в СССР, которые здесь иной раз почитываю.

Среди них, помимо откровенного шлака, обнаружились и весьма хорошие вещи, однако каждый раз…каждый…при прочтении очередной книги меня что-то коробило. Я все никак не мог понять, что именно, а прямо вот сейчас понял.

Культура речи, ибо даже простой советский заводчанин в повседневной жизни разговаривал культурнее и грамотнее большинства современных людей. Вот этот аспект советской эпохи писателям и не удавалось передать, отчего и создавалось чувство некой нереальности происходящего на страницах книги.

Когда буду выбирать себе курсы ораторского мастерства, стоит, пожалуй, искать такие, которые ведет еще советский человек. Все-таки современная речь здорово примитизировалась.

— Не-е-ет, в плане всяких художеств я совершенно бесталанна, да и неинтересно мне это, если честно. Так что нет, не посещаю. — ответил ей, добавив. — Торт очень вкусный! Вы сами его пекли?

Я встретился взглядом с маман. Весь встревоженный вид родительницы говорил о том, что, по ее мнению, с «художествами» у меня полный порядок.

— Сама. — кивнув, сказала пожилая женщина.

— А что же до досуга…к примеру, сейчас я записалась на курсы макияжа «для себя».

Услышав меня, маман слегка подавилась. «Ого-го директор» легонько постучал ее по спине.

Какого фига я об этом ничего не знаю, Злата⁈ — явственно выражал ее взгляд после того, как она прокашлялась.

Меланья же едва заметно поморщилась, явно неодобрительно. Интересно, почему? В любом случае мне теперь кажется, что не стоило сейчас об этом говорить, однако поезд уже ушел…

— Одуреть можно! Для школьниц теперь уже и курсы макияжа проводят… — пробурчала она, разламывая ложечкой кусочек торта. — Ох уж и увлечения у современных девчат! Одни мальчишки на уме!

Вот только шлюхой в ее лице мне прослыть не хватало! Как-то из головы совсем вылетел тот факт, что женщины старшего возраста вообще неодобрительно смотрят на использование девчонками-подростками косметики, а конкретно эта «штучка»… Практически уверен, что до знакомства со своим номенклатурщиком она и за ручку-то ни с каким «прекрасным юношей» не ходила.

Я взглянул на маман, та состроила страшное лицо.