Ранний старт 2 - "Генрих"

Обращаю внимание на Кира, который уже жадно принимается за мой пирог. Пока только глазами. И его нейтрализую, знаю как.

— Кир, там очень много жареного лука. Знаешь, как его обжаривают? До золотистой корочки, м-м-м, потом ВАРЯТ.

Братана перекашивает от отвращения. Девочки хихикают, смотрят хитренько, но молчат. Зину предупреждать не надо, а Катю успел по ноге стукнуть.

— А вот вы, отведайте! — Оделяю девочек, скуповато, но оделяю. — Вам положено, как изготовителям. Знаете, как раньше инженеры под мост становились, когда их испытывали?

— Нахал! — Стукает меня по спине Катюша, когда до неё доходит.

Праздник начался как надо. Подарок получил… подарки, Кир мне слепил ракету по собственному «проекту» и красиво изобразил на ней моё имя. От старшего поколения пока нет. Интересно, чем удивят? Или чем разочаруют?

— Сын, мы тут с мамой сложились… — отец, обволакиваемый сладкой улыбкой мачехи, встаёт и ныряет в дверь спальни. Тут же выходит с чёрным длинным кейсом.

Напрягаюсь. Гоню прочь провокационные мысли, вот-вот готовые вызвать вспышку дикого восторга. Нет, не может быть!

Улыбающийся отец с хрустом отстёгивает липучку и распахивает кейс. Ахают все, даже почему-то мачеха, я застываю. Это оно! На меня поблёскивает золотом предмет, который я вожделею всем сердцем почти полгода! Саксофон-альт. Узнаю его в любом гриме. Именно тот, который показывал своему отцу.

— Пап, а как ты запомнил? — Не верю, что папахен ориентируется в музыкальных инструментах, вернее, знаю, что нет. Саксофон он запросто со скрипкой перепутает. А то и с пианино.

— По цене, сын. Сорок восемь тысяч, как с куста, — иногда он употребляет низкопробные обороты. Да, я как-то не подумал, что можно именно так идентифицировать.

— Ну, и слово это запомнил, саксофон-альт. Это же он?

— Он, он… — уже вовсю глажу и рассматриваю инструмент. Тут же отпугиваю резким звуком тянущего свои ручонки Кира. Все вздрагивают и смеются.

Вот и проблема нарисовалась. Стандартная и привычная, впрочем. Беречь от Кира надо, хоть сейф покупай. Девочкам подержать даю, им можно доверять.

— Сын, а ты не передумал в экстернат уходить? — На слова папахена делаю покер-фейс. Родители часто, сами того не понимая, здорово подставляют своих детей. Только моя первая, самая первая и настоящая, не грешна в этом. Или я просто не помню.

— Это не застольная тема, пап.

— Ну, почему? — Папахен продолжает тупить. Вроде ясно даю понять, что тему развивать не желаю.

— Некуда уходить, пап. Нет в городе школ с экстернатом, — на самом деле, точно не в курсе, но тему закрыть надо.

— Значит, остаёшься?

— Наверное, — срочно надо уводить разговор в сторону, девочки меня уже сверлят недоумевающими очами. Подозревают подвох и, надо признать, правильно подозревают.

— Ты нас на лето с Киром в Березняки отвезёшь?

— Конечно.

— Кир! Лето проведём на все сто! Я тебя на лошади научу кататься!

Кстати, закончил монополию французского языка. Отпускаю брата в свободное языковое плаванье. Не совсем, конечно. Когда наедине, тут же переходим на парижские мотивы. Учу его умению переключаться с языка на язык. Демонстративно в это время русский не воспринимаю. Тяжела ты, шапка педагога!

Вечером, во дворе.

— Ну, что вы на меня так смотрите! Я не на другую планету улетаю!

Мы сидим за столиком. Угощаю друзей тортиком. Повезло, что Обормота нет. Хозяин его на какую-то собачью выставку повёз. Сам, разумеется, не ем, Зина с Катей, как удостоенные чести визита ко мне, тоже воздерживаются. Гвардейцы и Димон сложились и купили мне боксёрские перчатки. Знают, как потрафить. Не знаю, как получится совместить музыку с ударными техниками, но если что, Киру по наследству перейдёт. Фрейлины притащили подарочный комплект дезодорантов и одеколонов.

Девочки выдавили из меня признание в том, что я задумал уйти из класса. Не могут удержаться от осуждения, де, я их бросаю.

— Вы поймите, времени очень мало, — натурально, ощущаю цейтнот, ищу слова, чтобы объяснить, — мне надо уйти вперёд, чтобы захватить плацдарм. Вы потом на него придёте.

— И что ты затеваешь? — Зиночка говорит редко, зато всегда по делу.

— Предупреждаю сразу, это секрет, — осуждение тут же смывается жгучим любопытством. — Если кто-то проболтается…

Уверен, что нет. И не потому, что все умеют держать рот на замке. Фрейлины — слабое звено. Уверен из-за того, что всё равно никто не поверит.

— Хочу создать транснациональную корпорацию, заняться космосом и построить лунную базу.

Девочки ахают, Полинка делает понимающее лицо: «Так ты тогда не шутил про звонок с Луны».

— Поэтому мне надо спешить. К тому времени, когда вы получите профессию, мне нужно создать хоть какую-то площадку.

— А какие тебе профессии нужны? — Деловито спрашивает Катя. Об осуждении уже речи не идёт.

— Да любые! Переводчики, охранники, служба безопасности, бухгалтеры и финансисты. Прежде всего, инженеры, конечно. Космические корабли проектировать. Среди вас таких нет. Вот вам и первое задание. Надо таких искать.

— Так Викеша! — Тут же выпаливает Димон.

— Есть контакт! — Тут же одобряю. — Вот потихоньку и втягивайте его. Зачем, говорить не надо. Осторожность прежде всего.

— Какие тебе переводчики нужны? — Конкретизирует Катя. Мне не жалко.

— Английский и корейский, — на мои слова выпучивают глаза все.

— Зачем тогда нас на французский затащил?! — Это они чуть ли не хором.

Пришлось отбиваться. Чем им французский плох? Отбиться нефиг делать.

— Если б знали английский, сказал бы учить французский и корейский. Французский — язык дипломатов. Про корейский говорить ничего не буду. Есть кое-какие планы. Тайные.

На следующий день после уроков.

Мы выходим с последнего урока, — прошёл лёгкий предмет изо, — в холле меня цепляет дежурная училка.

— Колчин, к директору!

К директору, так к директору…

Окончание главы 8.

------------------------------------------------

От автора.Не получается спасти СССР, значит, спасём РФ: https://author.today/work/127533Полагаю, можно скоротать время до следующей проды. Всех с прошедшим праздником.

Глава 9. Вольному — воля

20 апреля, 8-ая школа.

Где тут коридоры власти? Незачем раньше было знать, приходится спрашивать. Время урочное, покинул родные стены после четвёртого урока. Мне точное время не назначено.

Вчера Ластик меня обнадёжил. Известил, что директор 8-ой школы Кулешов вроде придумал, как пособить моим возвышенным устремлениям. И пригласил к себе, ознакомиться с нужными документами, что необходимо оформить, и посоветовать, как поступать.

— Можешь прямо отсюда позвонить, — предлагал Ластик.

Отказался. Будто шепнул кто-то, что не надо.

— Очно лучше.

И вот иду навстречу судьбе и пану директору. Полный надежд и страхов, что они не сбудутся.

— Да-да! — Раздаётся голос из-за двери на моё тук-тук. Директор на месте, хорошая примета.

— Заходи, Витя, — директор приветливо показывает на стул рядом со своим столом.

Минут пять устаканиваем позиции. Не изменилось ли что, не передумал ли я? Не против ли родители? Наконец, директор переходит к делу.

— Так и так тебе придётся из своей школы уходить. В заявлении обязательно пропиши, что уходишь на домашнее обучение.

Угу. Слушаю внимательно и бережно мотаю на ус.

— Дальше. Я внимательно прочитал Устав нашей школы и там есть интересная зацепка. Мы имеем право брать учеников со стороны с изменением класса обучения. Обычно это работает в сторону понижения. Если видим, что есть серьёзные пробелы, то, можем, например, принять закончившего пятый класс в тот же пятый. Или даже в четвёртый.