Геннадий Стройков - Холод
Однако на общем собрании поселения поставил вопрос на голосование. Причём не просто берём или оставляем. А что будем делать, если пойдут косяки? В смысле, если массовые расстрелы спасут ситуацию, кто будет стрелять? Мне не нужны здесь пацифисты, которые будут сидеть в сторонке и гордится, какие они правильные и хорошие. Либо мы одни сидим и торчим, либо все под нашим чутким прицелом. Ибо, как показал опыт, сын ошибок трудных, спасибо в таких случаях бывает в очень извращённой форме. Никаких соглашений, никаких проявлений слабости. Чуть что — гасим и всё. Для облегчения этого в сектора, где предполагаем селить, так сказать, чужих, делаем закладки. Нажал на кнопку и всё. Никакой беготни, никакой стрельбы. Пух!!!
К викингам, интересно, у них своих, доморощенных процентов тридцать, однако бомжуют все. Во время визита, поставил два условия. Кто переселяется, тот будет мыться хотя бы один раз в день в душе. И первого, кто насчёт дуэли, я пристрелю лично. И так пока желающие не кончатся. По любому поводу. Все разборки через меня.
С неграми проще, те сразу забожились: мы-де так для поддержания традиций. Ничего сложного. Всё очень просто. Наказание — или голым на улицу или расстрел. Право выбора — это святое. У нас демократия.
Кстати, когда минус пятьдесят и ветер, выход из помещения имеет все признаки выхода в безвоздушное пространство в космосе. Так же тщательно проверяется отсутствие всяческих лазеек для холода. Получить обморожение проще пареной репы. Особую прелесть составляет то, что при глубоком дыхании запросто обмораживаются лёгкие. Всё это подкрадывается незаметно и обнаруживается, когда уже делать что-либо поздно. Любая работа и даже просто движение становится проблемой. Приходиться продумывать всё до мелочей заранее. Инструмент из обычного металла становится хрупким, как стекло. Посёлок строили из модулей. По принципу пчелиных сот. Элементы собирали в утеплённых ангарах и вытаскивали наружу через тепловые шлюзы. По-простому тамбуры. На Земле огромный опыт выживания при этих температурах. Нельзя сказать, что ничего сложного, наоборот, всё приходилось выполнять скрупулёзно и тщательно.
Все строения монтировались на стойках. Сейсмическая устойчивость приближена к абсолютной. Жилой модуль рассчитан на сто человек. У каждого своя ячейка. Размеры метр на метр и длиной два с половиной. Есть зона отдыха, питания. Всё компактно, но продуманно. Таких модулей через месяц будет пятьсот. Это первая очередь. Есть ещё административные и промышленные. По объёму строительства обе части проекта примерно равноценны. Каждый модуль оснащён автономной системой выживания. Это не только источник тепла, но и запасы воды и система её утилизации. Также предусмотрен аварийный запас продуктов и одежды, и инструментов, и оборудования для восстановления повреждений.
Всё это требовало просто колоссальных усилий и отнимало практически всё время. Работать приходилось буквально круглые сутки. Для исключения проблем с качеством создали отдельное подразделение, десять человек. Они обязаны были соблюдать режим, то есть высыпаться и не перетруждаться. Это делалось для того, чтобы они могли объективно оценивать выполнение работ. И если они говорили переделать, этого не мог оспорить никто.
По мере готовности модулей начали переселять народ. Они немного разгрузили смены на заводах. Занимались складированием всего, что переправлялось с материка. Начали загонять, так сказать, не наших. Если с амерами и немцами никаких проблем (работали сколько надо), то негров и викингов пришлось несколько раз головой о ближайшую стенку постукать. И это при том, что для первых партий мы людей отбирали.
Тут меня вызвал Шаман. Именно так, с большой буквы. У него уже была группа из двенадцати человек, как уже вполне себе состоявшиеся шаманята, так и имеющие талант к этому делу.
Мы с него пылинки сдуваем. Вот как ошиблись в человеке. Вроде такой несуразный был, а сейчас вполне состоявшаяся личность и, что характерно: края видел. Мы ему многое по шёрстке гладили, но не злоупотреблял. И сам свою команду в строгости содержал.
Так что если зовёт, то по делу. И в конце вызова — цифра три. Это он сам придумал. Ноль, один, два, три. Три это наивысший приоритет. Этим он не пользовался ни разу. Уже через полчаса вылетел на «Дугласе» к нему. По пути втупую спал. Под гул моторов это очень хорошо делать. Потом вертолётом. Прибыл. После традиционных приветствий, сели в сторонке.
— У нас тут проблема! Очень сильный фон. И мы систематически теряем контроль над горами.
— И что думаешь?
— Да ничего не думается. Местные вряд ли, этих мы определяем. И ещё, а чего немцы с ними поцапались? Да ещё так жёстко?
— Слушай, а и правда. У нас здесь всё спрашивать надо. Сами как рыба об лёд. Местные, их версия: белые и пушистые. А про ваши дела я, конечно, не очень понимаю. Вот если бы это какое излучение, запеленговать же можно! Вы хоть примерно направление определить можете?
— Так! Есть у нас тут один. Он мне как раз вчера говорил, что у него лицо горит, когда помехи идут и вглубь материка смотрит. Щас позову!
Народ здесь всё больше молодой и раньше говорили богемный, теперь вот говорят гламурный, но со склонностью к самовыражению. То есть одеты весьма живописно. Я сперва подумал, что это он, оказалась — она. Очень худая, шаровары ядовито-зелёного цвета, жёлтая майка, сверху алая куртка. Ботинком можно убить, если сумеешь поднять. Ну и с килограмм бижутерии, включая проколотые нос, губу и брови. В ушах вместо серёжек два колокольчика. При движении существо звякало, звенело и кряхтело.
— Здравствуй, Олеся! Ты вот говорила, что чувствуешь, откуда помеха идёт?
— Ну да. Лицо печёт.
— Если мы тебя в стороны повозим, пеленг возьмём, это как?
— Так это! Давайте. А то у наших скоро мозги выкипят!
Посадили её в вертолёт и километров сто в сторону. Получили точку. У противоположного берега. Точность примерно круг километров пятьдесят. По картам там и раньше вулканы булькали, а сейчас, наверное, конкретно припекает. Вот есть у нас люди, которые, скажем так, имеют талант к шаманству. Можно назвать их телепатами или ещё как. А есть просто ну совсем никак? Как наш шаман говорил, ничем не прошибёшь. Тоже в определённых обстоятельствах ценное свойство. Вот на «Дуглас» десяток таких и погрузили, ещё я и Олеся.
Взлетели, не спалось, смотрел в иллюминатор. Под крылом медленно проплывала местность, сравнимая с той, что создавалась на картинах художников-фантастов. Причудливые нагромождения скал. Кое-где уже выплёскивалась лава. Дымы поднимались клубами к небу. Засыпанные вулканическим пеплом долины, тянущиеся на десятки километров. Инопланетный пейзаж. А оно так и есть.
Идеально круглое озеро, окружённое чёрными утёсами. Олеся за голову схватилась, скорчилась. Еле выдавила:
— Здесь!
Озеро километр без небольшого. Самолёт сядет, а вот взлететь… Высота берега метров двести. Напрямую не получится, а уходить в вираж на взлёте — чревато. Пилоты пролетели пару раз и пошли на посадку. Едва перевалив прибрежные скалы, выполнили крутую горку и с ходу коснулись поплавками воды. Это вам не постепенно притереть машину при посадке, тут кураж и умение нужно. Пробежав метров триста, самолёт остановился. Вот теперь мы. Две лодки сбросили, надули, навесили моторы. Покидали снаряжение, сели сами. Олеся бедная. Я её буквально на руках в лодку занёс. Лицо красное, вся мокрая, как в парилке. Глаза красные. Но без неё никак. Опять махнула рукой, и через пару минут причалили. Расщелина выходит к воде. Можно пройти, не торопясь и осторожно. Выбрались на берег. Через метров сто она просто легла на камни. Но, похоже, пришли. Тёмные провалы пещер. Даже я что-то почувствовал. Как будто стоишь перед печкой.
Подсвечивая фонарями, вошли. Вот те да! Первое впечатление — гигантские опарыши. Белые, скользкие, с метр длиной. А тут жарко! Припекает!
Спросил Олесю:
— И что теперь? Их здесь особей двести.
— Я думаю, надо эвакуировать.
— Это?!
— Они нас почувствовали, замолкли. Я чувствую, они разумные!
— Эти личинки мух переростки разумные?!
— Да!
Это было ужасно. Вес каждого существа порядка килограмм тридцать. Это шесть-семь тонн. Два рейса. Каждое запакуй в спальный мешок, дотащи до берега, потом в лодку, с лодки в самолёт, потом до посёлка, там перегрузить в следующий и в убежище. Всё про всё заняло двое суток. Шаман с подручными просто с катушек слетел. Лично каждое пристраивал. Специальный модуль выделили. Но это были цветочки. Оказывается, твари каким-то боком этих личинок кормили. Шаман лично был в самолёте, когда тот сел на воду около противоположного побережья материка. Открыли входной люк. Эти порождение ужаса вползли с десяток в салон и свернулись клубочками. Потом всю дорогу лежали неподвижно, даже когда сели для промежуточной заправки. По прибытию, едва открыли дверь, опять же так один за другим уползли в модуль.
