Диана Удовиченко - Капитан Блад
«Еще одно уязвимое место», – порадовался Грант.
«Ну да, и что? Просить каждого открыть рот?» – буркнул Сенкевич.
Эта заваруха его неимоверно раздражала. Рисковать жизнью ради интересов Корпорации казалось верхом идиотизма. Он вошел внутрь и замер, позабыв и о собственном недовольстве, и даже о вожаке, который наверняка прятался где-то в недрах жуткого корабля.
Это было ни на что не похоже. Вернее, напоминало логово какого-то чудовища из фильмов ужасов. Здесь не было ни переборок, ни панелей, ни кают – ничего, что имелось на любом, даже самом устаревшем, звездолете. Ничего, кроме наростов белесой плесени, покрывавшей весь корабль изнутри. Присмотревшись, Сенкевич понял, что это скорее похоже на паутину – плотную, непрозрачную. Она толстыми слоями затягивала стены корабля, спускалась вниз, образовывая комья, целые сугробы. Под потолком висели продолговатые коконы.
«Выделения внутренних желез аргов, – пояснил Грант. – Свили в корабле гнездо».
Один из коконов зашевелился, из него раздалось слабое скрипение. Что-то прорывалось наружу сквозь слипшиеся плотные слои паутины. Белесая материя растягивалась, кокон менял очертания, дергался, извивался. Наконец, паутина треснула, разорвалась посередине, из нее выпало уродливое скрюченное тело. На полу существо развернулось, выпрямилось, встало на четыре лапы.
«Детеныш арга, – пояснил Грант. – Они размножаются вегетативно, зародышей помещают в коконы дозревать».
Звереныш зевнул, показав острые игольчатые зубы, и жалобно захныкал. Сенкевич подошел, сунул ему в пасть бластер, выстрелил.
«Вроде бы один из твоих жизненных принципов – не причинять вреда женщинам и детям», – хладнокровно заметил Грант.
«Не таким», – коротко ответил Сенкевич.
Он посмотрел наверх, потянул из-за спины плазмомет. Дал длинный залп по коконам, виноградными гроздьями свисавшим с потолка. Шары пламени ударились о паутину, растеклись синеватой дымкой и погасли.
«Бесполезно, – сказал Грант. – Это очень прочное вещество. Ты только нагреваешь их, ускоряя процесс вызревания. Идем к вожаку. Убьем его, детеныши сами издохнут».
«Поздно, – с грустью проговорил Сенкевич. – Он сам к нам пришел».
Вожак приблизился с той стороны, где должна была находиться кабина управления, и сейчас стоял посреди белесых сугробов, спокойно наблюдая за человеком. Огромный, выше других аргов головы на три, широкий в кости, мускулистый, он выглядел настоящей машиной для убийства. Когти на лапах походили на кривые сабли, и Сенкевич даже боялся представить, какие у твари должны быть зубы. Рядом с этим чудовищем он чувствовал себя просто беспомощным дохляком.
«Не кисни, в конце концов, у тебя оружие!» – подбодрил Грант.
«Толку-то, – печально подумал Сенкевич. – Плазма здесь бессильна, лазером арга разве что можно поцарапать».
«В пасть или в глаз выстрелишь».
«Так он тебе и подставится».
Между тем вожак осторожно шагнул вбок, пытаясь обойти Сенкевича. Тот повернулся, держась лицом к лицу… то есть к морде твари.
Оба двинулись по кругу, изучая друг друга. Наблюдали за каждым движением противника, определяя степень опасности, выискивая сильные и слабые стороны. Сенкевич вскинул было бластер, но решил, что выстрел только разозлит арга. Лучше подождать, когда он откроется, тогда уже стрелять на поражение.
Вожаку надоело изображать борца на ринге, он в один прыжок преодолел расстояние между собой и человеком, двинул раскрытой лапой снизу, целясь в живот – так, словно хотел пырнуть ножом. Не будь защитного костюма, когти непременно вспороли бы брюшину. Хотя, возможно, такие сабли пропороли бы и костюм…
Сенкевич отпрянул, выстрелил, целясь в глаз арга. Тот, опередив противника на долю секунды, упал на четвереньки. Тут же подскочил, размахнулся. Мощный удар отбросил Сенкевича, припечатал к стене. Он оттолкнулся, пошел на арга, но что-то удержало, потянуло назад. Липкая материя паутины, приклеившись к спине, мягко пружинила, не желая отпускать человека. Сенкевич с третьей попытки перерубил ее лазерным клинком.
Арг снова прыгнул, взмахнул лапой, ударил – Сенкевич кубарем покатился по полу, врезался в стайку только что вылупившихся детенышей. Одного раздавил, а пока вставал на ноги, нескольких успел пристрелить.
Вожак, взбешенный уничтожением потомства, издал яростный вопль, ринулся на Сенкевича, снова сбил с ног. Они покатились по полу.
«Научись, наконец, полностью использовать возможности боевого костюма и экзоскелета», – назидательно проговорил Грант.
«Нашел время поучать!» – разозлился Сенкевич, пыхтя и изо всех сил удерживая лапы с острыми когтями, которые тянулись к горлу.
«Почувствуй его! Слейся с ним!» – наставлял адмирал, как сэнсэй из дурацких боевиков.
Сенкевич, однако, послушался – другого варианта все равно не было. Когда уже казалось, что кривые когти сейчас перервут костюм и вопьются в шею, он ощутил прилив энергии. Мускулы, только что нывшие от нагрузки, снова налились силой. Сенкевич медленно распрямил руки, отводя лапы от горла, потом сбросил с себя арга.
Тварь, уже торжествовавшая победу, смотрела на противника с удивлением. Сенкевич оттолкнулся от пола, прыжком встал на ноги. Тело наполнялось мощью. Пружинисто шагая, он подошел к аргу, подпрыгнул, ударил ногой с разворота, сам себе напомнив Чака Норриса. Вожак не пошатнулся, лишь озадаченно встряхнул башкой. Сенкевич врезал еще, и еще. Продолжал бить, вкладывая в удар всю силу, которую давал боевой костюм. Ошалевшего арга швыряло от стены к стене, но он вставал и с тупым упорством продолжал бросаться на врага. Вскоре растерянность прошла, вожак остановился на почтительном расстоянии от Сенкевича, замер. На морде появилось сосредоточенное выражение.
«Подмогу вызывает! – сообразил Грант. – Он же управляет стаей с помощью телепатии! Давай, разделайся с ним быстрее, пока сюда целая толпа не набежала!»
«Легко сказать», – подумал Сенкевич, беря разгон с места. Он пронесся мимо неподвижного арга, взбежал по стене, легко преодолевая вязкость паутины, оттолкнулся ногами и обрушился на вожака сверху. Такой удар сломал бы шею любому человеку, но тварь лишь упала на четвереньки, очумело мотая головой. Сенкевич активировал лазерные клинки, размахнулся, изо всех сил вонзил их в спину арга.
Лазер пробил толстую кожу, вошел в тело. Вожак взревел, выпрямился, пытаясь сбросить с себя упорного врага. У него не вышло, и арг рухнул на спину, придавливая Сенкевича немалым весом.
Несмотря на защиту костюма, удар вышел мощным, заставил задохнуться от боли. Раненый вожак сражался отчаянно, и казалось, сил у него только прибавилось. Пока Сенкевич восстанавливал дыхание, арг перевернулся, ударил когтями, целя в грудь. Сенкевич успел отразить удар. Вожак снова занес обе лапы. Сенкевич заметил, что у него под мышками шкура как будто светлее, и наудачу вонзил с двух сторон лазерные клинки.
Арг взревел, из пасти хлынула кровь, заливая грудь и лицо Сенкевича. Он вытянул бластер, прицелился, выстрелил в открытую пасть. Вожак упал на спину, дергаясь в агонии. Длинные когти скребли по полу.
Свежевылупившиеся детеныши сбились в кучу, беспомощно верещали. Можно было перебить их, но Сенкевич не захотел мараться.
«Лучше взорвать корабль, как было задумано», – сказал Грант.
«Согласен».
Сенкевич не успел подойти к люку, когда в корабль ворвалась стая аргов. Их было не меньше двух десятков. Не обращая внимания на человека, звери подбежали к вожаку, принюхались. Один коротко взвыл, остальные подхватили. Несколько секунд твари справляли тризну по предводителю, потом вой резко оборвался и, словно по команде, два арга набросились друг на друга.
Сенкевич с интересом следил за схваткой двух крупных тварей. Сначала арги долго ходили по кругу, присматриваясь к сопернику, ловя взглядом каждое его движение. Пасти растянулись в угрожающем оскале, из горла рвался хриплый вой. Потом звери сшиблись грудь в грудь. Твердые, словно стальные, когти оставляли на шкурах кровавые полосы, из пастей падали клочья пены. Каждый удачный выпад стая встречала дружным свирепым рыком, но в поединок никто не вмешивался. Наконец более ловкий и сильный зверь повалил соперника на землю, под торжествующий вопль стаи впился зубами в горло. Рвал врага, пока тот не испустил дух. Победитель поднялся, перепрыгнул через агонизирующее тело, исподлобья оглянулся по сторонам. Ему ответили такими же угрожающими взглядами. Арг вопросительно рыкнул, тут же ему навстречу шагнул новый соперник. Драка за право быть вожаком продолжалась. Теперь, когда старый вожак погиб, а новый еще не появился, единое сознание стаи распалось.
«Может, подождать, а они сами друг друга перебьют?» – задумался Сенкевич.
«Пошли отсюда, – сказал Грант. – Они сейчас будут драться, пока не признают одного сильнейшим. Он и станет вожаком».
Сенкевич выбрался из корабля. У трапа лежали трупы трех аргов, оставшиеся семеро увлеченно дрались между собой. Забытые ими десантники удивленно наблюдали за сражением. Трое солдат были мертвы, четвертый ранен в плечо – от острых когтей не спас даже боевой костюм.
