Павел Мамонтов - Общий враг
– Гранаты к бою!
Гранат у меня не было, поэтому я просто стрелял и краем глаза смотрел, как один за другим летят вниз десятки ребристых кругляшей. Череда глухих хлопков – и шевелящуюся массу чудищ разорвала полоса взрывов. Я никогда не видел, чтобы на таком близком расстоянии разом взрывалось столько гранат. Это было похоже на стену из огня и дыма. А до меня дошёл смрад, исходивший от тварей. Это был едкий запах гари с примесью тлена, как от сгоревшей бронетехники, в которой остались люди. Вдруг пахнуло грозой, я ощутил порыв свежего воздуха. В небе над скопищем тварей вспыхнуло несколько сине-фиолетовых полос, будто молний. От них вниз посыпались огненные всполохи.
А нечисть сделала то, чего я от неё не ожидал. Она отступила. Стало очевидно, что это все-таки не тупой гон, который случался очень редко, да и не в таких количествах, а тварями кто-то управлял. Монстры отошли за вал своих же трупов и, похоже, начали перестраиваться. Теперь всё решало только время. С начала боя прошло не больше пяти минут, а мы уже истратили большую часть боезапаса. У меня осталась одна обойма к «стечкину» и два рожка к автомату, у остальных и того меньше. Мины намного реже летели через стену, видимо, у артиллеристов запас снарядов тоже подходил к концу. Вопрос был в том, успеет ли нечисть перестроиться, слитно ударить и перебраться через стену, или из Зелёного Города все-таки прибудет подкрепление.
Из-за вала трупов снова послышался срежет, писк и вой. Твари пошли в атаку. Выстроившись двумя клиньями, они перемахнули через завалы убитых и устремились прямиком к ближайшим дотам. «Утёсы», захлёбываясь, ударили в упор, со стены по монстрам стреляли автоматчики. Перед амбразурами тут же образовалась куча дёргающихся тел, но монстры лезли без остановки, кишели, как вода в бурной реке, и очень скоро «затопили» дот. Даже если расчёты пулемётчиков успели отступить, вести огонь они всё равно уже не могли. Я выпустил весь магазин автомата по ближайшему клину. На колючую проволоку в трёх метрах от меня прыгнуло существо, похожее на помесь полуметрового кузнечика с пауком. Тварь дёргалась на колючке, пытаясь вырваться, стрекотала длинными задними лапами и сучила небольшими передними вдоль мохнатого брюха. Я разнёс ей голову двумя выстрелами из АПС, тварь продолжала дёргаться, но уже не так активно.
Над стеной раздалось три пронзительная свиста и громкий выкрик:
– Шестая и седьмая рота!
Бойцы названных соединений через люки в настиле уходили с гребня частокола. Ну что ж, если понадобится охранять узкий коридор второго яруса от нечисти, я там с АПС больше пригожусь.
– Лови! – крикнул я ближайшему наёмнику и бросил ему последний магазин к автомату. После чего открыл люк под ногами и спустился вниз. Сразу стало трудно дышать. На втором ярусе было очень жарко, душно, воздух пропитался пороховыми газами. Откуда-то снизу донеслось:
– Держи дверь на третьем! Держи, не впускай!
Я вынул нож и побежал на крики, но тут меня окликнули.
– Сюда, скорее! – попросил молодой наёмник, стоявший у бойницы.
Я рванул к нему… и уже в последний момент успел уйти с линии атаки. Отшиб в сторону стреляющий автомат. Выстрелил несколько раз в грудь наёмнику. Сделал шаг вперёд и ударил его ножом точно в висок. И только тут увидел, что к затылку парня через бойницу тянется тонкая склизкая трубка, похожая на кишку. Я ударил по ней ножом, обрубок, фонтанируя белой жидкостью, втянулся обратно в бойницу, а наёмник упал как подкошенный.
Секунду я раздумывал, куда бежать, но, как только определился, услышал жуткий звук. Это был низкий вибрирующий рык, исходящий, казалось, отовсюду, проникающий сквозь стены и пробирающий тебя насквозь. Подавив страх, я осторожно выглянул в бойницу, надеясь увидеть, что же ещё за мерзость вылезла из Северных Развалин. А когда увидел – пулей побежал наверх.
Серо-коричневой полосой за чёрным ковром нечисти стояли нелюди: неандертальцы и снежные люди, тролли. Я, да и вообще никто из нас, стоявших на стене, никогда не видел разом столько коренных жителей Мира. Их были тысячи. Именно от них исходил вибрирующий рёв. Я смотрел на них со стены и ждал, когда они пойдут в атаку. Вот строй нелюдей зашевелился и выпустил сотни копий. До нас было слишком далеко, так что копья ударили в толпу нечисти, потом еще и ещё раз всё повторилось.
Нелюди тащили с собой по три-четыре копья и метали их друг за другом. А меня вдруг переклинило, перед глазами возникло видение – картина, которую я видел прошлой осенью. Будто я верхом вместе с другими всадниками атакую строй врагов, прикрывшихся красными щитами. И от него тоже летят в нашу сторону тысячи копий. Я мотнул головой, отгоняя наваждение, и снова переключился на поле боя.
Копья нелюдей оказались даже эффективнее пуль: пронзённая дротиком тварь гораздо больше теряла в боеспособности, чем простреленная пулей. Но это уже не имело никакого значения. Потому что нечисть больше не лезла остервенело на стены, а с визгом бежала врассыпную. Неандертальцы и снежные люди наступали и добивали топорами тварей, которые не успели сбежать. Из рядов нелюдей вышел вперед снежный человек, покрытый серебристой шерстью, громко заревел и постучал себя в грудь.
«Энт Гар, чтоб его», – с улыбкой подумал я.
Часть вторая
Рождённые, чтобы победить
1. Опера
Лика в костюме волшебницы Йеннифэр стояла на сцене рядом с мраморной статуей женщины, увитой виноградными лозами. Позади неё полукругом стоял хор в длинных белых и золотистых одеждах – эльфы, которых выгоняют со своей земли. Справа от певицы, на другом конце сцены, стоял с мечом в половину своего роста Гена Лопухин – Ведьмак, Геральт из Ривии. Его лицо «украшали» шрамы, наложенные гримом, длинные волосы до плеч были белыми как снег.
Лика в шикарном чёрном платье с кринолином и высоким воротником и Гена в старой кольчуге играли знаменитых персонажей саги Сапковского «Дорога без возврата» – вечно одинокую волшебницу Йеннифэр и ведьмака Геральта, обречённого до конца своей жизни сражаться с чудовищами. Эти двое полюбили друг друга вопреки всякой логике, и узы Предназначения их стянули, которые невозможно разорвать. У Геральта и Йеннифэр не могло быть детей, будущего и хоть какой-то нормальной жизни, но судьба не спрашивает тебя, когда ведёт согласно Предназначению. И Геральт с Йеннифэр шли бок о бок, пока… впрочем, сейчас артисты репетировали не завершающую сцену Саги.
Грустно заиграла скрипка, к ней присоединились клавишные, Лика запела:
Ручей, питавший здесь фонтаны,
Себе прокладывая путь,
Разрушил постепенно храмы,
И время вспять не повернуть.
Геральт и хор:
Но каждую весну земную
Указывая путь,
Над склепом белым Элирэны
Как смысл борьбы и жизни суть.
Цветёт, как символ возрождения,
Борьбы за право жить,
Цветок земного аэлирэнна —
Из смерти в жизнь тугая нить.
Хор:
Она вела нас за собою
Погибнуть или победить,
Своею юной старшей кровью
Великий город оживить.
Светлый каменный лик на могиле застыл
Навсегда, до скончания века,
И на глянцево-белой священной плите
След подков сапога человека.
След подков сапога.{ Группа «ЕSSE», ария Шаэрраведд.}
Лика склонила голову и улыбнулась. Она много чего слышала от брата о народах, к которым несправедливо относятся, о Сапковском, и о Ведьмаке, и вообще о равенстве для всех рас и существ на Земле. Хотя Виктор буквально с ума сходил от фэнтези, другие жанры литературы практически не признавал и очень уважал писателя Анджея Сапковского, он не мог, да и не хотел принять странного, мечущегося из стороны в сторону героя – Геральта из Ривии. Ведьмака. Может, поэтому он недолюбливал Гену Лопухина, её партнёра, который играл того самого Ведьмака. Но, скорее всего, дело было не в этом, а в банальной ревности.
Виктор искренне считал, что всех врагов людей и Колонии нужно уничтожать полностью и без разговоров. Тут Лика была с ним согласна.
Но какие стихи, какие красивые песни у эльфов, которые бросают родные города! Как же эльфы прекрасны и романтичны, не то что здешние неандертальцы.
А хор продолжал:
Эльфы:
Мы уходили без надежды
И разрушали города
Шаэрраведд
Не станет мир таким, как прежде,
Уже, как видно, никогда.
Города нет.
Но в вечной памяти бессмертных
Проносится через века
Вечный вопрос,
Та капля нашей крови первых,
Что в вечность унесла река.
Вечный ответ… Нет!
Геральт:
Не нужно убивать в себе все чувства,
Достаточно лишь ненависть убить.
Эльфы:
Но быть рабами на своей земле – безумство,
Мы выбираем смерть за право жить.
Геральт:
Но к жизни прошлой эльфам не вернуться,
Всего, что было, людям не простить.
Эльфы:
Мы первые, слёз люди не дождутся,
Цена свободы первых – смерть.
Цена свободы первых – смерть.
Лика вскинула голову и медленно, тихим трагическим голосом пропела:
